Вирусы распространяются по лагерю, как лесной пожар: дизентерия, грипп. Эпидемия сильного гриппа – и целое представление может быть сорвано.
Я заглядываю за ее плечо. Тео лежит на одной из коек, маленький и одинокий, он обложен одеялом, свернутым в рулон, чтобы не упал.
– Как он?
Берта обеспокоенно хмурится.
– Сильный жар, – говорит она, не пытаясь скрыть правду от меня. – Мы делаем все, чтобы сбить его, но с детьми всегда сложно.
У меня скручивает желудок.
– Пожалуйста, позвольте мне помочь.
Она твердо качает головой.
– Ты здесь ничем не поможешь.
Она закрывает дверь.
«Астрид!» – думаю я, пока бегу обратно в спальный вагон. Но ее койка все так же аккуратно заправлена, она сюда не приходила. Отчаявшись, я выбегаю из вагона в сторону дома Петра, единственного места, где Астрид может быть в такой час. Уже почти десять, слишком поздно, чтобы заявиться туда без предупреждения. Я слишком взволнована, чтобы переживать за то, что разбужу их или оторву от какого-то иного занятия. Стучу в дверь. Через минуту в дверях появляется Астрид в ночной рубашке. С тех пор, как мы выехали в тур, это первый раз, когда она ночует с Петром. Глядя на ее взъерошенные волосы, я испытываю ярость: я оставила Тео с ней, как она посмела отдать его кому-то другому?
Но я не могу рисковать, нельзя ее злить.
– Помоги мне, – умоляю я. – Тео. Он болен.
Астрид смотрит на меня холодными пустыми глазами, затем закрывает дверь прямо перед моим носом. У меня замирает сердце. Даже если она ненавидит меня, она бы не отказала в помощи Тео. Но она появляется снова, переодетая, и идет к поезду. Я пытаюсь успевать за ней.
– С ним все было в порядке, когда я уложила его спать чуть раньше, – сказала Астрид. – Эльси присматривала за ним, а ты сказала, что скоро вернешься. – Она говорит это с укором. – Как долго он болеет?
– Я не знаю. Они не пускают меня к нему. – Вслед за ней я поднимаюсь в поезд.
Перед входом в лазарет она поворачивается, подняв руку вверх.
– Подожди здесь, – велит она.
– Я нужна Тео, – говорю я, хватая ее за руку.
Она стряхивает с себя мою руку.
– Если ты заболеешь, ты ему уже ничем не поможешь.
– А как же ты? – напираю я.
– Я хотя бы не выступаю, – отвечает она. – Но если заболеешь ты, номер будет сорван.
Все о представлении, речь всегда только о представлении. Для меня это сейчас не важно. Я просто хочу увидеть Тео.
– Нет времени спорить, – говорит Астрид. – Я скоро вернусь.
Астрид закрывает дверь, и я жду ее снаружи, слушая, как плачет Тео. Меня сковывает чувство вины. Как я могла оставить его? Час назад я была с Люком, втайне радуясь тому, что ненадолго избавлена от необходимости следить за ребенком. Я не имела этого в виду, честно. Я знаю, что это невозможно, но в глубине души я переживаю: не могла ли сама эта мысль навлечь на него беду?
В тамбуре между двумя вагонами, где оставила меня Астрид, есть тусклое окошко, я выглядываю из него в сторону деревни. У нас нет врачей, и все лекарства, что у нас есть, – это средства народной медицины, которые Берта хранит в своей сумке. Я бы попросила Люка помочь, если бы знала, что это сработает. Но мы не можем рисковать, Тео нельзя брать в город из-за вопросов, которые возникнут: кто он, откуда он. И, конечно же, кто-нибудь догадается о том, какие секреты мы храним, увидев, что он обрезан.
Вдруг рыдания внутри лазарета затихают. Сперва я чувствую облегчение от мысли, что Тео успокоился, но потом я переживаю: что-то пошло не так. Резко открываю дверь, не думая о правилах. Мое сердце останавливается. Тео одеревенел, руки и ноги резко дергаются.
– Что случилось? – кричу я.
– Я не знаю, – говорит Астрид, она очень испугана, я ее такой никогда еще не видела.
К нам прибегает Берта.
– Фебрильная судорога, – говорит она, затем поворачивается ко мне. – Его нужно искупать в холодной воде. Неси скорее воду.
Я стою на месте, не двигаясь, я не хочу покидать Тео даже на секунду.
– Быстро! – рявкает она.
Я выбегаю из поезда и наполняю первое попавшееся ведро из насоса. Вода выливается с боков, так что, когда я возвращаюсь к лазарету, остается только половина ведра. Астрид берет его у меня, стоя в дверях, и выливает воду в большую фарфоровую миску, которая служит также и детской ванночкой.
– Еще! – кричит Берта.
Когда я возвращаюсь во второй раз, я вижу, как она наливает чашку прозрачной жидкости в миску.
– Уксус, – поясняет она.
Я иду к Тео, но Астрид выставляет руку, не давая мне пройти.
– Тебе сюда нельзя.
Я пытаюсь протолкнуться мимо нее.
– Я должна увидеть его. Если что-то произойдет… – Я не могу закончить мысль. Я как будто снова в женском приюте и моего ребенка выдирают у меня из рук.
Астрид забирает Тео у Берты. Глядя на обеспокоенное выражение лица Астрид и то, с какой нежностью она его держит, я понимаю, что она любит его так же, как и я. И все же мне так хочется, чтобы это я держала его на руках. Астрид опускает Тео в ванну. Я задерживаю дыхание, надеясь, что он начнет ерзать от холодной воды, как обычно. Он остается неподвижным, но его тело, кажется, немного расслабляется в воде.
– Теперь я вспоминаю, – говорит Астрид, не сводя глаз с Тео. – Это точно фебрильная судорога. Пару лет назад такое было с одним из наших детей.
– Судорога? – повторяю я. – Звучит опасно.
– Сама судорога выглядит гораздо страшнее, чем она есть на самом деле, – вставляет Берта. – Но проблема в жаре. Мы должны сбить его. – Ее голос звучит мрачно.
Через пару минут Астрид забирает Тео из ванночки, вытирает его и одевает обратно в его ползунки, потому что у нас нет для него другой одежды. Теперь его глаза открыты, и он выглядит спокойнее. Астрид трогает его лоб и хмурится.
– Он все еще слишком горячий.
Берта достает и своей сумки пакетик.
– Я купила это в аптеке, перед тем как мы выехали из Дармштадта. Сказали, это помогает от жара.
– Оно рассчитано на взрослого или на ребенка? – спрашиваю я. Слишком большое количество лекарства может быть опасно, даже смертельно.
– Для взрослого, – отвечает Берта. – Но если мы дадим ему меньшую дозу… У нас нет выбора.
Насыпав немного порошка в ложку, она добавляет в нее воды, затем сует ложку Тео в рот. Он давится и отрыгивает жидкость, не желая глотать ее. Астрид вытирает его лицо и одежду тряпкой, хотела бы я сама это сделать.
– Нужно дать ему еще? – спрашиваю я.
Астрид качает головой.
