– Что привело вас в Лондон? – полюбопытствовала Элеонора. Должно быть, что-то очень важное, раз Веспер оставил без присмотра своих агентов. Про себя она отметила с раздражением, но без удивления, что ее не уведомили о его приезде. Почему Директор утаил это от нее? Или он сам был не в курсе?
– Не здесь. – Веспер жестом предложил ей завернуть за угол, отойти на ту часть крыши, что была дальше от окон, где их могли подслушать. Элеонора последовала за ним. – Меня вызвали для доклада на совещаниях в штаб-квартире, – объяснил он, отвечая на ее изначальный вопрос о цели его визита.
– Зачем?
– Об этом я не вправе говорить. – Это была не ее зона ответственности, он перед ней не отчитывался, и это ей знать не полагалось.
Но она не унималась:
– Мари и остальные девочки… они мои. Я их завербовала, занималась их подготовкой. Мне необходимо знать, что происходит.
Веспер кивнул, признавая в ней ровню, но не ответил.
– Как обстоят дела с вашими операциями? – спросила Элеонора, меняя тактику.
– Да вроде бы ничего. Не идеально, конечно, но в соответствии с нашими ожиданиями. – Правду говорит или храбрится? – Зимой мы потерпели фиаско, когда пытались устроить диверсию на одном складе, но оправились от неудачи. Сейчас мы готовим взрыв моста близ Мант-ла-Жоли. На данный момент это – наша главная цель.
Элеонора кивнула. Об этом говорилось на каждом совещании в штаб-квартире; из-за подготовки этой операции она дала согласие на преждевременную заброску Джози. Этот мост был важнейшим транспортным объектом, и его ликвидация затруднила бы продвижение немецких танков на побережье, где планировалась высадка союзных войск. Однако его взрыв поставит под удар всю группу.
– У вас для этого есть все необходимое?
– Не хватало взрывчатки. Но несколько недель назад с нами установил контакт один агент из Марселя. Он помог достать тротил в обмен на боеприпасы. Справляемся.
– Возможно ли, что вас раскрыли? – в лоб спросила она. Внезапно, ни с того ни с сего. Но именно это интересовало Элеонору больше всего, и ходить вокруг да около не имело смысла. Только зная ответ на этот вопрос, она смогла бы понять странности радиограмм Мари.
– Нет, – ощетинился Веспер, ответив слишком быстро. Однако ее предположение, отметила Элеонора, его не удивило.
– Но вы это допускаете, да?
– Такая возможность всегда существует, – сказал он, не желая признать больше.
Элеонору с новой силой охватило беспокойство, не отпускавшее ее все последние недели из-за того, что Мари нерегулярно выходит на связь и радирует не в своем стиле.
– Меня тревожат ее радиограммы, – несмело произнесла она. – Некоторые будто вовсе не Мари передает.
– Я уверен, это просто нервы. Она еще не привыкла, – отвечал Веспер. – Мари жива и здорова… по крайней мере, была жива и здорова несколько дней назад, когда я ее видел. – Его голос наполнился теплотой, когда он упомянул о встрече с Мари. Значит, она не ошиблась, рассудила Элеонора: Мари ему небезразлична. А сама Мари отвечает ему взаимностью? Между ними что-то было? – По моему поручению она забрала для меня посылку с Монмартра.
Париж.
– Господи помилуй! Неужели вы используете ее в качестве связной? – Мари прекрасно владела французским, но в остальном была абсолютно неопытна. У нее попросту не были выработаны навыки, необходимые подпольщикам: умение быть незаметной и не допускать ошибок, которые чреваты арестом.
– Вы плохо ее знаете.
– Возможно. – Элеонора вскипела при мысли, что кто-то знает ее подопечных лучше, чем она.
– В любом случае в тылу нам приходится проявлять гибкость, посылать людей туда, где они нужны.
Элеонора вернулась к вопросу, который не давал ей покоя:
– На связь она выходит не по графику. Что там у вас происходит?
Веспер уткнулся взглядом в свои сапоги.
– Сам не пойму, – не сразу ответил он. – С Мари все хорошо. Но вокруг группы идет мышиная возня. Творится что-то неладное.
– Вы уведомили руководство?
– Они даже слышать ничего не хотят. Считают, что у меня крыша поехала, оттого что я слишком долго работаю в тылу, не способен рассуждать объективно. Мне с трудом удалось убедить их в том, что я должен вернуться. Но вы и сами прекрасно это знаете. Почему вы ничего им не говорите?
– Я пыталась. Но от моих подозрений тоже отмахиваются. – Элеонора в полной мере ощутила свое бессилие. Ее душило отчаяние. Властные структуры теперь интересует только одно: второй фронт. Они будут игнорировать любые обстоятельства, которые могут отсрочить высадку или встать на пути ее осуществления – в том числе безопасность агентов. Элеонора поняла, что угроза жизни ее подопечным куда более серьезна, чем ей представлялось.
– И что теперь? – спросила она.
– Вернусь во Францию, попытаюсь сам разобраться.
– Вы могли бы свернуть свою деятельность. – На мгновение в ней всколыхнулась надежда. Все отменить, вывезти девушек, вернуть их на родину. Это был бы не провал как таковой, а временная отсрочка. Они бы перегруппировали силы и предприняли новую попытку.
– Не могу. – Разумеется. Открытие второго фронта не за горами – как и сказал Директор. – Это как разогнавшийся товарный поезд – махина, которую не остановить. И если я не выясню, в чем дело, никто другой этого не сделает. – Веспер зашагал прочь. – Мне необходимо как можно скорее вернуться во Францию.
– С этим я могу помочь, – крикнула ему вслед Элеонора. Он обернулся. – Если предписание у вас на руках, я буду только рада лично организовать заброску. – Служебное положение позволяло Элеоноре устроить так, чтобы Веспер, минуя очередь, вылетел первым же самолетом.
– Спасибо.
Правда, она не просто оказывала ему личную услугу. В нем нуждались заброшенные агенты. Без него им было бы трудно выжить. Веспер снова двинулся к лестнице.
– Подождите! – окликнула его Элеонора. Ей хотелось послать весточку своим подопечным. Передать через Веспера напутствие, которое помогло бы им выстоять в тех испытаниях, что приготовила для них судьба, или хотя бы дать знать, что она неутомимо трудится в штаб-квартире ради их благополучного возвращения. Что она не бросила их. Элеонора силилась одной-двумя фразами выразить свою заботу и беспокойство, похвалу и предостережение. Но верные слова не шли на ум.
– Передайте Мари, – начала она, уверенная, что с кем с кем, а с Мари-то Веспер наверняка должен увидеться. – Передайте Мари, что меня настораживают ее радиограммы, они не в ее стиле. Мне не позволят прекратить с ней радиообмен или закрыть ее канал связи, но скажите, что я обеспокоена. – Элеонора искала слова, которые несли бы в себе не только предупреждение, но и совет, как выжить в условиях смертельной опасности. Но в общем-то она уже сказала все, что можно было сказать.
