Мертвея от ужаса, Элеонора подумала, что Маргарет и Морин, скорее всего, тоже в числе арестованных.
– Сэр, надо же что-то делать. – Во все диверсионные группы, действовавшие во Франции, было направлено указание приостановить деятельность, залечь на дно. Но данной меры было недостаточно. Агентов следовало отозвать, как того давно требовала Элеонора. Однако до высадки союзных войск оставались считаные дни, и потому начинать массовую эвакуацию агентов было нельзя: возникли бы ненужные вопросы.
– Меры принимаются. – Директор помолчал. – Мы возвращаем их домой, как вы и предлагали. – Значит, положение совсем ужасное, раз все же решено отозвать агентов. – Распоряжения об эвакуации оставшихся агентов уже отданы. – Элеонора чувствовала себя так, словно ей залепили пощечину. Почему эти распоряжения отданы не через нее? – На это потребуется больше времени, чем ожидалось, – добавил Директор.
– Сколько? – резко спросила она. Еще неделя, и эвакуировать будет некого.
– Не знаю. Уилл Рурк – пилот, организовавший «Лунную эскадрилью», – пропал без вести. Прошла информация, что над Бретанью сбили какой-то самолет. Возможно, это был он. Но мы постараемся эвакуировать агентов как можно скорее.
Элеонора вздохнула свободнее, но облегчение тут же сменилось смятением.
– Всех агентов?
Директор покачал головой.
– Только девушек. Вас закрывают. – Вас, отметила она. А не нас. – Боюсь, принято решение отказаться от подразделения женщин-агентов; эксперимент признан неудачным.
Эксперимент признан неудачным. Элеонора вскипела от этих слов. Ее девушки совершали подвиги, выполняли задания, делали все, что от них требовалось. Нет, провал случился не по вине ее подопечных и даже не по вине агентов вообще, а из-за действий штаб-квартиры.
Элеонора отказывалась верить тому, что слышала.
– Но до высадки считаные дни. Наша помощь сейчас нужна как никогда.
– Проводится реорганизация агентурных сетей, некоторые группы ликвидируются. Остальное доделают мужчины.
– У вас есть информация обо всех? – Задавая вопрос, она уже знала ответ. – Обо всех девушках?
– Обо всех, кроме двенадцати. – Намного больше, чем она ожидала. Директор протянул ей список с фамилиями агентов. В нем была Джози. И Мари. Двенадцать из ее подопечных пропали без вести.
И в немалой степени это была ее вина. Ведь это она предложила привлечь женщин к участию в операциях «Сектора Ф». Она лично вербовала кандидаток, контролировала ход их подготовки, принимала решения о заброске на оккупированную территорию. И ведь она видела, что возникли проблемы, но не настояла на принятии более решительных мер. Нет, это она, лично она несет ответственность за тех, кто пропал без вести и никогда не вернется.
– Среди агентов-мужчин тоже есть пропавшие без вести, – заметил Директор.
– Да, конечно. – Элеонора вздрогнула от этого довода, который слышала много раз. – Но они – военнослужащие, и в плену с ними должны обращаться как с военнопленными. – Не то чтобы судьба агентов-мужчин была ей безразлична. Но те имели воинские звания, должности, находились под защитой Женевской конвенции. Правительство станет их разыскивать, о них не забудут. А ее девушки не могут на это рассчитывать.
– Я должна поехать туда и на месте разобраться, что произошло.
– Хотите разыскать своих подопечных? Боюсь, это невозможно.
– Но, сэр, двенадцать из них пропали без вести, – возразила она. – Мы же не можем просто так взять и забыть о них.
– Элеонора, – понизил голос Директор, – забудьте про этих девушек. Не уйметесь, не поздоровится ни вам, ни другим. Сейчас ситуация такова, что вам это может дорого обойтись. И если не ради себя, оставьте расспросы хотя бы ради их родных. Вы не хуже меня понимаете: если немцы их схватили, значит, они, скорей всего, погибли.
Директор взял в руки трубку.
– По поводу их исчезновения проводится секретное расследование под надзором высшего руководства.
А вот это, знала Элеонора, была ложь. Если бы кто-нибудь занимался розыском ее подопечных, они неизбежно обратились бы к ней. Нет, по решению высшего руководства дело задвинули в самый долгий ящик.
– Да и не надо вам ничего знать, – добавил Директор, не давая ей вступить с ним в полемику.
– Не надо?! – поразилась Элеонора. Она отвечала за этих женщин. Она их завербовала, отправила на оккупированную территорию. – То есть вы приказываете мне прекратить их розыск? – изумленно уточнила она.
– Не только. Женское подразделение ликвидировано. И ваша должность тоже.
– Значит, меня куда-то переводят? Куда же?
Директор отвел глаза.
– Боюсь, мне приказано сократить вашу должность. – Он говорил холодным тоном, как будто читал с документа, написанного другими. – Благодарим вас за службу, но, к сожалению, ваша карьера в УСО завершена.
Элеонора смотрела на него невидящим взглядом.
– Не может быть, это ошибка. – До образования подразделения женщин-агентов она работала в УСО много месяцев, нет, много лет. И теперь – вот так, пинком под зад?
– У нас нет выбора. У вас тридцать минут на то, чтобы собрать личные вещи.
Элеонора попыталась придумать, что сказать, и не находила нужных слов. Ее испепелял гнев. Она поднялась, выбежала из кабинета и, спустившись по лестнице, быстро вернулась в Норджби-Хаус.
У себя в кабинете Элеонора сразу прошла к столу и принялась складывать в стопки личные дела женщин-агентов. Фотографии пропавших без вести девушек она вытаскивали из их досье и убирала к себе в сумку. Она понимала, что времени у нее мало. Через минуту в дверях возник Директор.
– Я вас провожу.
Она потянулась к следующему досье, но он перехватил ее руку.
– Оставьте все как есть. – Тут она сообразила, почему он последовал за ней.
– Вы можете взять только личные вещи. Никаких документов, – добавил Директор, очевидно поняв, даже раньше, чем это решила сама Элеонора, что она не прекратит поиски девушек-агентов. У нее в голове стал формироваться план действий.
– Я сама найду выход. Вам незачем стоять над душой, – сказала она, надеясь, что ее хоть на несколько минут оставят одну и она успеет забрать то, что нужно.
– Нам приказано проводить вас к выходу, – со смущением в голосе произнес Директор. Ошеломленная, Элеонора застыла на месте; ее рука замерла в воздухе. За каких-то несколько минут вся ее жизнь перевернулась вверх тормашками. Она пытливо всматривалась в лицо Директора, ища в нем ответы на незаданные вопросы или хоть что-то, напоминавшее того наставника, которого, как ей казалось, она хорошо знала. Но взгляд его был холоден.
Она отвернулась.
– Я должна разложить по местам папки. – Не могла же она оставить в беспорядке документы. Это казалось немыслимым.
