Не хочу видеть Карину измученной, изнасилованной и избитой. Если придется, я лучше сам ее пристрелю, но не отдам этим подонкам на потеху.
– Я сдаюсь! – поднявшись на ноги, я демонстративно отбросил флаузер и протянул руки ладонями вверх. – Я безоружен.
– Пни ствол подальше!
Я ногой отпихнул флаузер на несколько шагов, а потом повернулся к Оллесу и приказал:
– Найди штурмана. Нибас за старшего. Следуйте прежним курсом, свяжитесь с Альянсом. Выполнять!
– Слушаюсь, капитан.
Оллес исчез из поля зрения, а мне навстречу, вразвалочку шли несколько шумаи в черных комбинезонах. Я не мог разглядеть их лица под шлемами, но сразу понял – просто так не отделаюсь.
Один из них, судя по всему главный в отряде, с ходу ударил меня в живот, а потом добавил в челюсть. Сопротивляться было бессмысленно, я же сам сдался. Скрепя зубы, позволил себя завалить и молча терпел, пока они избивали меня ногами. Тяжелые ботинки шумаи были военного образца: с металлической окантовкой на квадратном носке и толстой подошвой, их смело можно было записать в холодное оружие.
Натешившись, пираты надели мне на запястья и лодыжки магнитные кандалы и пинками погнали в сторону лаборатории. Кровь из рассеченной брови заливала глаза, я чувствовал, что половина лица онемела и распухла, но сейчас это было настоящей мелочью по сравнению с тем, что мне еще предстояло.
В лаборатории нас ждали двое: пират в темном шлеме и до смерти перепуганная Карина с разбитой губой. Увидев ее, я засомневался в правильности решения. Здесь не было никого из тех, перед кем я должен был отвечать, кроме собственной совести. Но выбор стоял между жизнью почти незнакомой мне девушки и опасной технологией Древних.
Отдам Лиафар – пираты избавятся от нас как от ненужных свидетелей, не отдам – Карину замучают у меня на глазах, ведь кто-то сказал им, что она моя элоэни. А потом убьют и меня. Впервые в жизни я не знал, как поступить.
Карина смотрела на меня таким умоляющим взглядом, что я не выдержал и отвернулся. Решил, что ее смерть будет оправдана, если таким образом можно уберечь Лиафар. Но оказалось, что мое сердце намного мягче, чем я думал. Когда она закричала от боли, я понял, что не могу хладнокровно наблюдать за ее убийством. Стиснув зубы, назвал код от сейфа. Ну же, Карина, я дал тебе шанс. Воспользуйся им, беги!
Девчонка оказалась глупее, чем я думал, но удача в этот раз была на ее стороне. Споткнувшись на ровном месте, она умудрилась выронить Лиафар из коробки, и тот попал в грудь того самого шумаи, который требовал от меня пароль.
В прошлый раз, когда я дотронулся до камня, меня шибануло неплохим зарядом тока, но пирату досталось намного больше. Его подкинуло до потолка, ударило об стену, и на пол свалился уже обугленный труп, от которого в разные стороны летели искры. Лиафар остался лежать где-то под ним.
Шумаи набросились на девушку, повалили на пол. Двое из них держали меня, не давая отвернуться. Я видел, как они избивают Карину ногами и прикладами андвайзеров. А потом какой-то ублюдок выстрелил ей в спину, и луч раскаленной плазмы, способный за секунду разрезать железный брус толщиной с руку, прошил ее тело насквозь.
Из коридора раздались крики и выстрелы. Один из пиратов ударил меня прикладом по темени, лишая сознания, и последнее, что я увидел – это тело Карины, лежащее в луже крови…
Недолго же она пробыла моей элоэни…
16. Арк Нибас
Раненых поместили в медбоксы, подключили к аппаратам, ускоряющим регенерацию. Но если с нами, симаррцами, все было предельно ясно, то лечение Карины застопорилось. Она была иной расы, и мы не знали, как ее организм отреагирует на наши препараты. Если бы Линнар был здоров, он бы попробовал провести тесты на совместимость, но сейчас он и сам лежал под белой крышкой медбокса. Наш врач потерял много крови, рана от флаузера выглядела безобразно, когда мы его нашли. Черная обугленная плоть не хотела восстанавливаться.
Я как раз смотрел на показания приборов медбоксов, когда заявился Нейк:
– Что делать с пленником?
Брасс задери, я совсем о нем забыл!
– Пойдем, послушаем, что он скажет.
Мы спустились в машинное отделение. Кто-то из ребят привязал пирата к трубе, заведя за нее его руки и скрепив их там гибким кабелем. Шлем был сорван, и теперь я мог увидеть лицо шумаи: смуглое, с широким носом и узкими черными глазами. По древней традиции шумаи выбривают себе темя и накалывают на нем знак рода, а еще у них в силу какой-то генетической мутации отсутствуют ресницы и брови, зато есть в наличии третье веко.
– Его не так-то просто расколоть, – пробормотал один из парней, стоящих вокруг пленника.
Пират белозубо ухмыльнулся, и я увидел алмазные вставки в его зубах. Последний писк моды на Кроге.
– Как тебя зовут? Кто дал наводку на нас? Куда твой корабль сейчас направляется?
Пленник отреагировал циничным плевком. Слюна попала мне на ботинок. Кто-то из парней коротким ударом двинул пирата в челюсть. Голова шумаи дернулась, раздался звонкий удар затылка об трубу.
– Займитесь им, только постарайтесь мозги не выбить, – процедил я, отходя в сторону.
Эти твари похитили кэпа, измочалили его элоэни. Кто из них выпустил заряд плазмы ей в спину? Если девчонка не выживет, я с этого ублюдка собственными руками шкуру спущу.
Около получаса парни пытались выбить из пленника информацию, но он упорно молчал. Только один раз поднял голову, чтобы прожечь меня ненавидящим взглядом, и прошипел:
– Симаррцы! Вы все трупы! Все! Даже не представляете, что вас ждет!
После чего разразился диким смехом, от которого даже у меня засосало под ложечкой.
Что ж, либо он дурак и не боится смерти, либо уверен в могуществе того, кто стоит за его спиной.
– Несите тревожный чемоданчик Линнара, – сухо приказал я. – Будем резать эту тварь на куски, пока не скажет, куда отправились его приятели.
Через пять аксов передо мной уже были разложены блестящие хирургические скальпели, ножницы и щипцы всевозможных размеров. Пленник хмуро покосился на них, но промолчал. Брасс, что я делаю? Это же полевые инструменты Лина, он ими не раз нам жизни спасал, когда приходилось промышлять в каких-нибудь джунглях вдали от цивилизации!
– Держите его, – хрипло приказал я, беря в руки холодную сталь.
Через полторна все было кончено.
Окровавленное тело пирата поникло, повиснув на кабеле, которым его примотали к трубе. Конечно, было бы проще вколоть ему какую-нибудь "сыворотку правды", и он бы все выложил нам, как на духу, но вот незадача: этим всегда занимался Лин! Наш врач не любил пачкать руки, предпочитал все делать предельно аккуратно и без лишней грязи. Мне до его эстетики далеко.
Ухватив шумаи за ритуальный хвост, сейчас липкий от крови, я рывком задрал ему голову и заглянул в посеревшее лицо. Глаза пленника были широко раскрыты, но помутневшие зрачки прикрывала пленка третьего века. Кажется, он собирался отправиться к праотцам.
