В ангаре не было вентиляции, солнце нагревало стенки так, что узники задыхались от духоты, а ночью, наоборот, многие замерзли насмерть. Нас не кормили, справлять нужду было негде. Несколько раз приходили вооруженные люди, чьи лица были закрыты платками так, что виднелись одни глаза. Они приносили с собой ручные прожекторы, разгоняли нас ударами прикладов и пинками, выволакивали трупы наружу, добивали тех, кто уже не мог встать.
Утром стали приходить покупатели. Я их сразу определила по чистой одежде, брезгливым лицам и дорогим украшениям. Один из них обратил внимание на меня.
Я понимала, что пока нахожусь на корабле, у меня нет ни шанса на спасение, не говоря уже о мести. Но теперь он у меня появился. Когда первый покупатель встал надо мной и приказал показать зубы, я изобразила самую милую и приветливую улыбку, какую только смогла. Судя по бриллиантовым перстням, этот мужчина был очень богат, а только деньги и власть могли помочь мне вырваться из этого ада.
– Сколько тебе лет? – спросил он.
– Восемнадцать, благородный оэйн, – ответила я, чувствуя, как в горле застревает комок.
– Лесваррка?
Кивнула, боясь, что голос дрогнет. А слабость и страх показывать не хотелось. За время плена я поняла – слабые умирают первыми.
– Хорошо, сколько с меня? – покупатель обернулся к сопровождающим.
Так я попала на Шумаи, в гарем к одному из мелких шейхов. Мне повезло, после всего того ада, что пришлось пережить, там были довольно добры ко мне. Но я ни на мгар не забывала о своей ненависти. В гареме меня вылечили, восстановили тело, свели все шрамы и синяки… Но душу вернуть не смогли. Моя душа умерла еще тогда, на круизном лайнере. Амрина Диффан умерла вместе с матерью и сестрой. В гареме меня назвали Лимарой.
***
30 мальтиса 582 года правления династии Айрокан (9787 год по общему летоисчислению)
В гареме я пробыла не так уж долго, около двадцати синклавов. За это время полностью восстановилась и даже отъелась, и теперь искала удобного случая, чтобы сбежать. Нужно было действовать наверняка, ведь второго шанса у меня не будет – это я знала точно. За неповиновение на Шумаи женщин жестоко наказывали. Жизнь рабыни здесь ценилась дешевле, чем тряпки, в которые этих рабынь одевали.
Ту ночь помню до мелочей. Шейх Ахандер выбрал меня на вечернем смотре. Каждый день во время ужина гаремные рабыни танцевали перед ним, а он кидал мелкую монетку той, которая должна была ублажать его ночью. И вот в этот раз выбор пал на меня.
Когда я поняла, что эту ночь мне придется провести с шейхом, меня снова охватили воспоминания о пережитом ужасе, но отказать не могла. Не имела права.
Гаремная управительница Иматти сама выкупала меня, умастила благовониями и обрядила в полупрозрачное платье, которое абсолютно ничего не скрывало. Ахандер уже ждал в своих покоях. Когда я вошла, он сидел на большой подушке за столиком, накрытом на двоих, и жестом предложил мне разделить с ним трапезу. Я подчинилась.
Шейх оказался любителем холодного оружия. Над изголовьем его кровати висели две скрещенные сабли-янграны с изогнутым лезвием и несколько кинжалов с причудливыми клинками. Некоторые из них были волнообразные, некоторые с насечкой. Но мой взгляд прикипел к одному – с узким тонким лезвием, похожим на шило. Это был тинтар – кинжал наемных убийц.
Ахандера, как и тех ублюдков, абсолютно не волновало, чего я хочу. Он просто пользовался мной, как своей вещью. Делая больно, требовал, чтобы я улыбалась, и наказывал за слезы.
Он уснул только под утро, обхватив меня рукой и прижав к своему телу. Стиснув зубы, я несколько аксов ждала, не проснется ли он, а потом осторожно выскользнула из кровати.
Сняла со стены тинтар. Рукоятка кинжала удобно легла в ладонь, словно была сделана под мою руку.
Ахандер всхрапнул и повернулся на спину, раскинув руки и ноги. Несколько мгаров я с отвращением разглядывала его: рыхлое, розоватое тело, пухлое, как у женщины, редкие волосы, стянутые на макушке в тонкий хвостик. А потом ударила, вложив в этот удар всю свою боль и ненависть.
Тонкое лезвие тинтара легко вошло в плоть между шестым и седьмым ребром. Мужчина судорожно дернулся, распахнул глаза и захрипел. На его губах запузырилась кровь.
Я отпрянула, испугавшись, что он закричит, схватила подушку, накрыла его лицо и сама навалилась сверху. Мое сердце колотилось, как бешеное, руки тряслись, мысли испуганно метались. Но в тот момент я думала только одно: лишь бы меня не поймали!
Когда он окончательно затих, я надела его одежду и закуталась в таркхар. Шаровары пришлось подпоясать шарфом, штанины и рукава закатать, но это все были мелочи, несравнимые с запахом свободы, который манил из приоткрытого окна. На всякий случай взяла со стены еще один кинжал, потом спрятала волосы и лицо под платком, и тихо выскользнула на балкон.
Мне повезло: с этой стороны стена особняка была увита толстыми лианами с крупными яркими листьями. По ним я спустилась вниз. Прижалась к холодной стене, пропуская пару припозднившихся слуг, а потом, прячась в тени и замирая от каждого шороха, направилась в сторону служебных построек.
Где-то там есть взлетно-посадочная площадка и флаттеры. Если я смогу угнать один и испортить другие, у меня будет шанс на побег с этой планеты.
Но вместо флаттеров на площадке оказался каботажный катер с незнакомыми опознавательными знаками и выключенными огнями. Я не поверила своей удаче, увидев его. В голове тут же созрел новый план: залезть на корабль, спрятаться где-нибудь в грузовом отсеке и просидеть там весь полет. В тот момент я не подумала, что будет, если меня найдут.
Ринулась к спущенному трапу. К моему счастью, поблизости никого не оказалось, видимо, гости шейха находись в особняке. Входной люк был открыт, так что я с легкостью проникла внутрь. Найдя грузовой отсек, забилась в щель между контейнерами и затихла, боясь даже дышать.
Все это время, начиная с убийства шейха, я действовала машинально, практически не отдавая себе отчета. Но теперь мне стало страшно. Я обливалась холодным потом, вжимаясь в пахнущие машинным маслом стенки контейнеров. За убийство шейха мне грозила не только смертная казнь, но пытки.
Не знаю, сколько прошло времени, но незаметно для себя я уснула. Разбудили незнакомые голоса. Я втянула голову в плечи и зажмурилась, крепко сжимая в руке кинжал. Кто-то шел вдоль контейнеров, переговариваясь вполголоса.
– Если сегодня стартуем, то через три дьюта будем на Акроне, – говорил мужской голос с легкой хрипотцой. – Оставаться здесь до утра я не собираюсь.
Щель между контейнерами заслонили два силуэта. Я перестала дышать. Ладонь, державшая кинжал, стала мокрой от пота, но я упорно продолжала его сжимать.
– Да, меня самого оторопь берет от местных нравов. Бр-р, – второй собеседник передернул плечами. – Ну, мы свое дело сделали, можем быть свободны.
