– Я очень находчивая сегодня! Целый день что-то теряю, а потом нахожу, – объяснила она Гавру.
Между досок забился большой сухарь. Рина вытащила его. Осмотрела. Плесень была с одной стороны. Рина отскоблила ее и сунула сухарь в рот, представляя, как микробы в панике пакуют вещички и сматываются.
– Объедаю Гавра! Докатилась! – вздохнула она.
Симулируя напряженную работу мысли, Гавр свесил морду набок и капнул слюной. Убедившись, что он не собирается калечить ее своими восторгами, Рина выбралась из укрытия.
– У нас дела! Ты готов? – спросила она, наклоняясь за седлом.
Седло для гиел всегда поражало Рину легкостью. Оно весило втрое меньше конского, но размерами почти ему не уступало. Каркас и слой кожи. Зато стремена тяжелее конских. Массивные, литые, с шипами наружу, которые можно использовать как шпоры. Шипы, по просьбе Рины, напильником счесал Сашка: Рина представить себе не могла, что захочет вогнать их в бока Гавра.
Обнаружив, что Рина взяла седло, Гавр сообразил, что предстоит полет. От восторга он завертелся на месте, и ей опять пришлось укрываться за печкой. Молодые гиелы как дети – никакого соображения. Хочешь на улицу, так постой минуту на месте, пока тебя застегнут.
Наконец Гавр был оседлан. Прежде чем взлететь, Рина засучила рукав. Гепард на укороченной нерпи был покрыт изморозью. Согревая, она подышала на него и потерла другим рукавом. Гепард засиял. Рина запрыгнула в седло, поймала дерганый ритм мыслей Гавра и принялась художественно бредить, создавая образы. На юг летела стайка котлет, предводительствуемых безголовой курицей-гриль. «Гавр нас не поймает! Гавр – бестолочь!» – вопили котлеты и, издеваясь, поворачивались жирненькими боками. Курица-гриль хлопала коротенькими крылышками и в полете садилась на шпагат.
Рина сама была голодна – образы выходили убедительные. А что до логики – кто сказал, что она нужна гиеле? Гавр заскулил от нетерпения и рванул. Рина чудом усидела в седле, вцепившись в переднюю луку.
– Теперь кто бы мне объяснил: в какую сторону Владимирская область? – проворчала Рина.
Правда, Владимирская область была вторым пунктом ее следования. Прежде Рина собиралась навестить родник Царевна-лебедь. Чтобы проникнуть в конюшню, которую она представляла себе закрытой, ей нужна была соответствующая закладка.
Рина натянула на лицо колючий шарф.
Глава 7
СЕРДИТЫЙ СОБСТВЕННИК С ДОБРОЙ УЛЫБКОЙ
Странная штука, грустный пень! Чужие обязанности все почему-то с первого раза запоминают, а свои редко когда с десятого.
Кузепыч
Москва со спины гиелы и Москва, которую топчешь ножками, – два абсолютно разных города. Рина и раньше об этом догадывалась, но окончательно уверилась, когда, летая в серых облаках вокруг Химкинского водохранилища, искала точку «Запад». Снизу город представляется правильным или хотя бы стремящимся к логике, и лишь сверху видишь, что это нагромождение косо стоящих зданий, путаных улиц, заводских территорий, бесконечных крыш и забитых машинами дворов. Даже у водохранилища, где, по идее, любое строительство запрещено, бардак страшенный. Лишь девятое по счету кирпичное строение оказалось тем, что она искала.
Не подумав, Рина направила Гавра через бетонную ограду и крайне удивилась, когда Гавр налетел на незримую преграду и кувыркнулся в сугроб. Преграда существовала только для гиелы. Сама Рина от резкого толчка вылетела из седла и, перелетев забор, распласталась на снегу.
Долго она лежала неподвижно, не решаясь шевельнуться. Она не забыла, что Кузепыч рассказывал о ловушках первошныров. Попадешь в одну из них, и все. До дорожки шагов пять. Рина осторожно двинулась вперед.
«Проскочу! Тут близко!» – успокаивала она себя.
Рина проползла, как ей показалось, метров пятьдесят, а дорожка не стала ближе. Напротив, отдалилась.
«Все ясно! – подумала Рина. – Та же штука, что с забором в ШНыре. Надо в противоположную сторону!»
Она повернулась и поползла. Через несколько минут, когда она так замерзла, что не смогла бы сжать руку в кулак, Рина снова обернулась. Дорожка вообще исчезла. Вместо этого справа вынырнула заброшенная собачья будка, в которую какой-то шутник – Рина уверена была, что Ул, потому что это был его почерк, – засунул плюшевую собаку и приковал ее цепью.
Рина зарычала на плюшевую собаку, встала и пошла зигзагами, наудачу, надеясь выйти если не к дорожке, то хоть куда-то. Шарф, закрывавший лицо, обледенел. Со стороны казалось, что у Рины выросла борода. Каменный сарай оказывался то справа, то слева. Но ближе он не становился – это точно.
Неожиданно Рина вновь оказалась у бетонного забора. Точка «Запад» давала ей шанс убраться подобру-поздорову.
– Гавр, ты цел? – крикнула Рина в щель между бетонными плитами.
Ворчание с другой стороны забора, прыжки и царапающие звуки доказали, что Гавр не только жив, но и: а) здоров; б) растерян; в) скучает.
Просунув в щель руку с нерпью, Рина позволила Гавру коснуться ее мордой и тотчас создала продвинутый глюк: двадцать здоровенных взрослых гиел, реющих в воздухе. Очень голодных. Зашкаливающе сердитых. Ищущих Гавра для более близкого знакомства. Задирая морду, Гавр стал поспешно зарываться в снег. Через полминуты Гавра смогла бы найти только сама Рина, да и то не сразу.
Рина стояла у забора и держалась за него, боясь отпустить. Отпустишь, а потом, возможно, еще три часа к нему не подойдешь. Так и станешь вечно болтаться между будкой и штабелем с досками. Внезапно безо всякой связи Рине вспомнилась странная фраза Кузепыча: «Некоторые вообще зайчиками прыгают!»
Тогда она приняла ее за неудавшуюся шутку, а теперь…
Рина торопливо запрыгала к крыльцу. Зайчиком. Это оказалось непросто из-за глубокого снега. Восемь прыжков, десять. Выдирая ноги из сугробов, Рина сбилась с дыхания, но главное не в этом! Крыльцо определенно приближалось! Несколько прыжков, и она достигла каменного сарая. Как элементарно! Но ведь сама-то не додумалась!
Ключ лежал под ступенькой. Хозяйственность Кузепыча проявилась и тут: ключ прятался от ржавчины в закрытой банке, завернутый в промасленную тряпочку. На выключатель, чтобы не отсырел, была нахлобучена разрезанная пластиковая бутылка.
Не тратя времени попусту, Рина поменяла свою шныровскую куртку на сухую, отыскала башлык, шерстяные носки, перчатки, компас и подробную карту-километровку. Ножом вскрыла банку холодной тушенки. Ела она тоже ножом, хотя знала, что, окажись рядом Мамася, лекция на тему: «Как едят психически здоровые люди» была бы обеспечена.
Когда на донышке остался только белый, желейно дрожащий жир, Рина позвонила зоотехнику Александре Леонидовне. По телефону Рина обычно говорила осмысленно и производила на собеседника впечатление более вменяемого человека, чем была на самом деле. Ну это, конечно, если не видеть, что в паузах, пока ей отвечают, она облизывает нож, пытаясь достать языком провалившийся внутрь рукоятки кусок тушенки. Узнав адрес, Рина взяла из ящика закладку. Рука ее дрогнула, когда она увидела под закладкой толстый слой пыли. Сколько же ее не выносили отсюда и даже просто не вынимали из ящика!
