Пока я обдумываю слова Лаклана, не сводя с него взгляда, на нас обрушивается такая стена жара, что выбивает воздух из легких. Лаклан беспомощно кричит и дрожит у моих ног, не в состоянии скрыться от света ламп. Его голос звучал искренне, правда, я совсем не это ожидала услышать. Мне хотелось, чтобы за всем этим стоял он. Хотелось найти причину, чтобы запереть его в этой комнате и сжечь заживо. С трудом сделанный вдох проносится по телу огненной полосой, а ноги подкашиваются. Свет разгорается еще ярче. У Лаклана не осталось сил сопротивляться его лучам. Судя по всему, я зашла слишком далеко.
Я вновь открываю интерфейс управления освещением и отменяю цикл отчистки. Свет тут же гаснет, а в комнату врывается поток ледяного воздуха.
Тело мгновенно окутывает облегчение. Тяжело дыша, я падаю на колени. Горло саднит и режет от боли, кожу на руках покалывает сотнями иголок, а перед глазами все еще стоит белая пелена. Я моргаю, желая поскорее восстановить зрение, и поворачиваюсь к Лаклану.
Он прислонился к стене и из последних сил старается не потерять сознание. Его лицо распухло, а кожа блестит и потрескалась. Некоторые участки только покраснели и покрылись испариной, но на других виднеются ожоги пугающего белого цвета. Я подползаю к нему. Мужчина тяжело дышит, а на шее четко виднеется пульсирующая вена, но его раны очень серьезны. Исцеляющему модулю Лаклана придется потрудиться, чтобы справиться с этим.
– Я больше не твоя пешка, – откашлявшись, шепчу я. – Но приведу к тебе остальных. И даже помогу разобраться с вакциной. Но взамен ты выполнишь свою часть сделки. Я хочу вновь обрести тело. Да, ты создал меня, но теперь я сама по себе. Я приведу Анну с Зианой в лабораторию, но только ради того, чтобы у нас у всех появился реальный шанс получить будущее без вируса, угрожающего нам.
– Я… я пересажу мозг, – продолжая жмуриться, выдыхает он. – Ты стала сильнее, чем я помню, Катарина.
– У меня не было выбора, – говорю я и встаю на ноги.
Сложно понять, как реагировать на то, что он считает меня «сильнее» не потому, что я так долго выживала сама, а из-за того, что чуть не сожгла его заживо. Возможно, он понимает лишь язык боли.
Лаклан морщится и кашляет.
– Ты не сможешь поговорить с Зианой сама. А значит, тебе придется уговорить сделать это кого-то с телом. И здесь мне на ум приходит лишь один человек.
Перед моими глазами всплывает еще один файл с точкой нужного места. Я в последний раз бросаю взгляд на Лаклана, на его обмякшую, обгоревшую фигуру, а затем задерживаю дыхание и сосредотачиваюсь на местоположении, чтобы перенестись туда с помощью «Истины». Меня вновь утягивает вперед, словно за нитку в груди, и я оказываюсь в маленькой пыльной комнате.
Из-за темнеющего неба за окном в помещении царит полутьма. Но мне удается разглядеть светловолосую девушку, которая, стоя на коленях, смазывает винтовку. Заметив мое появление, она тут же вскакивает на ноги. А затем еле заметным глазу движением скидывает предохранитель и, сузив глаза, наводит дуло на меня.
– Анна, – поднимая руки, говорю я. – Ты меня не знаешь, но мне очень нужна твоя помощь.
Глава 11
Цзюнь Бэй
«Комокс» взмывает вверх сквозь взрывозащитные створки в потолке атриума навстречу приближающейся ночи, и Коул возвышается у меня за спиной. Потемневшее небо испещрено золотистыми облаками. Я стою у покрытого пылью окна «Комокса», одной рукой держась за сетку, удерживающую груз, а другую прижимая к стеклу и смотря, как город превращается в паутину огней. Здания на склонах горы опустели, но уличные фонари с биолюминесцентными
[2] лампами освещают улицы, усыпанные пеплом. Решившие лететь с нами генхакеры так же разместились в грузовом отсеке, но молчат, а воздух так и трещит от беспокойства из-за предстоящей миссии.
Меня окутывает бурлящее и гудящее возбуждение от осознания, что с каждой минутой мы становимся все ближе и ближе к завершению «Панацеи».
«Комокс» поворачивает на юг и пролетает над фермами Энтропии. Сверху граница из остротрава выглядит как полоса из множества осколков. Мощные прожекторы освещают контрольно-пропускные пункты, где с десяток жителей устанавливают баррикады и раскладывают то немногочисленное оружие, которое Регина хранила в подвалах бункера.
Если Коул прав, то к восходу солнца гору осадит толпа рычащих одичалых. Судя по словам Коула, «Картакс» считает, что как только мы удалим мой код с их панелей, все одичалые вылечатся и станут прежними. Но с командой генхакеров придется восстанавливать вакцину с нуля.
Лаклан разрабатывал ее на основе «Панацеи», так что удаление моего кода может занять недели или даже месяцы.
Но я сейчас так близка к завершению «Панацеи». А с помощью Лаклана я смогу управиться за несколько дней. Вот почему, пока Руз собирал команду и отдавал приказы, я продумывала свой собственный план.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает Коул у меня за спиной.
– Все хорошо, – отзываюсь я, глядя в окно, как город исчезает вдали.
Я убираю руку от стекла, запускаю ее в карман джинсов и провожу пальцами по шприцу, наполненному серебристыми нанитами. А затем поворачиваюсь к нему и скольжу взглядом по его лицу, прислушиваясь к тому, какие чувства откликнутся во мне, пока я стою рядом с ним.
Мы чуть не поцеловались в Энтропии. И я бы солгала, сказав, что не замечаю искры между нами. Но что-то во мне изменилось с тех пор, как мы жили рядом в лаборатории проекта «Заратустра». И дело не только в том времени, которое я провела, запертая внутри Катарины, наблюдая, как они с Коулом влюбляются друг в друга. А в тех шести месяцах, воспоминания о которых я потеряла – тех днях, что я провела в пустыне вместе с Мато. Я не помню, что произошло в тот период и почему мои чувства изменились, но знаю, что теперь во мне есть сила противостоять Коулу, которой раньше не было.
И она мне понадобится для того, что я собираюсь с ним сделать.
– В «Картаксе» знают, что мы уже летим? – выйдя из кабины, спрашивает Руз у Коула.
Рейн встает и подходит к нам, чтобы присоединиться к разговору.
– Я только что уведомил их, – кивнув, отвечает Коул.
– Они до сих пор не прислали координаты лаборатории, – говорит Руз. – Лишь обозначили направление.
– Простая мера предосторожности, – объясняет Коул. – Ведь там уже собрались лучшие ученые «Картакса». Руководство решило передать координаты, только когда мы поднимемся в воздух, чтобы вы не смогли организовать нападение.
– Но нам все равно придется остановиться для подзарядки, если полет займет больше полутора часов, – встреваю я. – Солнечные батареи повреждены. И квадрокоптер может летать лишь на короткие расстояния.
