– Ну… возможно.
Лицо старого бога стало еще более каменным, хоть это и было невозможно:
– Ясно. Хорошо. Я сосредоточил последние силы здесь, вокруг Юлии. Они могут уничтожить Новый Рим, но они не навредят этой девочке!
– И этой статуе! – подхватила Юлия.
Мое сердце растаяло как желе «Смакерс»:
– Мы сегодня победим, обещаю. – Каким-то чудом мне удалось придать голосу уверенность. – Где Хейзел?
– Вон там! – Терминус указал направление несуществующими руками.
Проследив за его взглядом (его нос все равно теперь не помощник в этом деле), я решил, что он указывал налево. Мы побежали туда – и снова наткнулись на группу легионеров.
– Где Хейзел? – крикнула Мэг.
– Туда! – ответила Лейла. – В кварталах двух отсюда!
– Спасибо!
Мэг побежала вперед в сопровождении единорожьего почетного караула с пилками и штопорами наготове.
Мы нашли Хейзел именно там, где сказала Лейла: в двух кварталах от нее, где улица стала шире и превратилась в площадь. Они с Арионом оказались в ее центре, окруженные зомби, и на каждого из них приходилось примерно по двадцать живых мертвецов. Арион не выглядел испуганным, но он фыркал и ржал, расстроенный, что в такой тесноте от его скорости не будет толку. Хейзел рубила зомби спатой, а конь, лягаясь, держал их на расстоянии.
Конечно, Хейзел справилась бы и без нашей помощи, но единороги не устояли перед возможностью снова навалять нежити. Они врезались в толпу зомби и принялись их резать, щипать и протыкать штопором, демонстрируя разнообразные варианты уничтожения врага.
Мэг, вращая мечами, ринулась в бой. Я оглянулся в поисках какого-нибудь метательного оружия. К несчастью, этого вокруг валялось в избытке. Схватив лук и колчан, я взялся за дело, украшая зомби модным черепным пирсингом.
Поняв, что это мы, Хейзел радостно засмеялась и посмотрела мне за спину, пытаясь найти глазами Фрэнка. Я встретился с ней взглядом. Боюсь, в нем было все, чего она не хотела знать.
Эмоции на ее лице сменяли одна другую: отказ поверить, отчаяние, гнев. С яростным криком, пришпорив Ариона, она влетела в толпу оставшихся зомби. Шансов на спасение у них не было.
Когда площадь была очищена от врагов, Хейзел направила коня ко мне:
– Как это случилось?
– Я… Фрэнк… Императоры… – Вот и все, что я сумел из себя выдавить. Вышел не слишком подробный рассказ, но, похоже, суть Хейзел уловила.
Согнувшись пополам, она опустила голову на гриву Ариона и закачалась, что-то бормоча и сжимая запястье, словно спортсменка, только что сломавшая руку и пытающаяся унять боль. Наконец она выпрямилась. Судорожно вдохнула. Спешилась, обняла Ариона за шею и прошептала что-то ему на ухо.
Конь кивнул. Хейзел отступила назад, и он умчался прочь, оставив за собой белый след, ведущий на запад, к туннелю Калдекотт. Я хотел было сказать Хейзел, что там нечего искать, но промолчал. Теперь мне стало немного понятнее, что такое душевные муки. Каждому отведен свой срок, чтобы пережить горе.
– Где Тарквиний? – требовательно спросила она. На самом деле ее слова означали «Кого мне убить, чтобы стало легче?».
Я знал, что ответ – «Никого». Но опять не стал ей возражать. И как дурак повел их к книжному магазину, чтобы сразиться с царем, восставшим из мертвых.
Вход охраняли два эвринома, из чего я заключил, что Тарквиний уже в магазине. Оставалось молиться, чтобы Тайсон и Элла не успели вернуться сюда с Храмовой горы.
Хейзел взмахнула рукой – и из земли появились два драгоценных камня. Рубины? Огненные опалы? Они пролетели мимо меня с такой скоростью, что я не успел их как следует разглядеть, и попали гулям прямо между глаз, отчего стражники рассыпались в прах. Единороги, похоже, расстроились, что им не удалось воспользоваться боевыми инструментами, и еще потому, что поняли: мы идем к дверям, в которые им не пролезть.
– Поищите других вражеских солдат, – сказала им Мэг. – Повеселитесь!
Радостно подпрыгнув, пять единорогов Апокалипсиса поскакали исполнять поручение Мэг.
Когда мы – я, едва держащийся на ногах, и идущие за мной Хейзел и Мэг – оказались в магазине, то тут же столкнулись с толпой нежити.
Вриколакасы потрошили полки в отделе со свежими изданиями, вероятно разыскивая новинки зомби-литературы. Остальные шатались в отделе истории, словно понимая, что их время давно ушло. Один гуль удобно устроился в кресле и, пуская слюни, увлеченно изучал «Иллюстрированную энциклопедию стервятников». Другой присел на балконе и радостно жевал издание «Больших надежд»
[65] в кожаном переплете.
Сам Тарквиний был слишком занят и не заметил нашего появления. Он стоял к нам спиной у стойки информации и орал на местного кота.
– Отвечай мне, зверь! – надрывался царь. – Где книги?!
Аристофан, задрав лапу, сидел на стойке и спокойно вылизывал у себя под хвостом, что, насколько мне известно, считается проявлением неуважения к царственной особе.
– Я тебя уничтожу! – угрожал Тарквиний.
Кот, мельком взглянув на него, зашипел и вернулся к гигиенической процедуре.
– Тарквиний, оставь его в покое! – крикнул я, хотя кот, по всей видимости, в моей помощи вовсе не нуждался.
Царь повернулся, и я сразу вспомнил, почему мне не стоит находиться рядом с ним. На меня нахлынула тошнота, и я рухнул на колени. Яд прожигал мне вены. Тело будто выворачивали наизнанку. Ни один зомби не стал нападать. Они бесстрастно смотрели на меня мертвыми глазами, словно ждали, когда я наконец нацеплю именной бейджик «ПРИВЕТ, РАНЬШЕ МЕНЯ ЗВАЛИ…» и начну с ними тусоваться.
Тарквиний принарядился к выходу в город. Поверх ржавых доспехов на нем был покрытый плесенью красный плащ. На костяных пальцах красовались золотые кольца. Золотой венец был отполирован и контрастировал с истлевшим царским черепом. Пурпурные маслянистые протуберанцы скользили вокруг конечностей Тарквиния, вылезали из его грудной клетки и, обвив его шею, заползали обратно. Так как вместо лица у него был череп, понять, улыбается ли он, было трудно, но, судя по тону, нашей встрече он обрадовался:
– Что ж, прекрасно! Убил императоров, да, мой верный слуга? Отвечай!
Я не собирался ничего ему рассказывать, но гигантская невидимая рука сжала мне диафрагму, выдавливая из меня слова.
– Мертвы. Они мертвы. – Пришлось прикусить язык, чтобы не добавить «господин».
– Чудесно! – воскликнул Тарквиний. – Как много прелестных смертей случилось сегодня. А что претор, Фрэнк…
– Не смей. – Хейзел вышла вперед. – Тарквиний, не смей произносить его имя.
– Ха! Значит, мертв. Замечательно. – Тарквиний принюхался, и пурпурный газ заструился сквозь его носовое отверстие. – Город переполняет страх. Муки. Потери. Отлично! Аполлон, теперь ты, конечно, мой. Я чувствую, как твое сердце совершает последние удары. А ты, Хейзел Левеск… Боюсь, тебе придется умереть за то, что ты обрушила на меня тронный зал. Очень гадкая проделка. Но эта девочка, Маккаффри… У меня такое хорошее настроение, что, может быть, я позволю ей сбежать и поведать всем о моей великой победе! Конечно, если ты согласишься помочь мне и объяснишь, что это такое. – Он указал на кота.
