Он ожесточенно, с упрямством безумца меня целовал.
Его губы оказались сухими и жесткими. Он покрывал меня колючими поцелуями, похожими на укусы. Щеки, лоб, глаза, шею…
Одним движением Сагира разорвал мой комбинезон от ворота до пояса. В два счета обнажил грудь, сжал руками и жадно впился в сосок. Из горла дерранга вырвался то ли стон, то ли рычание…
Это стало последней каплей.
Быть изнасилованной сумасшедшим – не то, о чем я мечтала.
Я перестала отталкивать его от себя. Сосредоточилась на кармане, в котором лежал шприц с заветным тиксомином. Нащупала застежку, подковырнула двумя пальцами и почувствовала, как металлический наконечник шприца скользнул в руку.
Сжала ладонь, ощущая, как колотится сердце. Занесла шприц над деррангом и на долю секунды застыла.
Сагира, ничего не заметив, продолжал с рычанием облизывать мою грудь. Я видела только его макушку, да еще чувствовала тяжесть тела и горячий твердый бугор, вжимавшийся в меня сквозь одежду. Бугор был приличный, видимо, природа расщедрилась, сделав командора большим во всех местах.
Надеюсь, той дозы хватит, чтобы обезвредить дерранга…
Резким ударом вогнала шприц ему в шею, чуть выше плеча. Одно нажатие кнопки – и игла вонзилась в тугую плоть, впрыскивая препарат.
Сагира взревел. Откинулся на руках, уставившись на меня бессмысленным взглядом.
На краткий миг в его глазах вспыхнула ядерная смесь эмоций: узнавание, удивление, понимание, ужас…
А потом он рухнул сверху безвольным мешком.
Я не шевелилась, ожидая, пока дыхание придет в норму и в голове прояснится. Потом с трудом выбралась из-под неподвижного тела. Дрожащими пальцами стянула рваный ворот у горла. И поняла, что меня колотит крупная дрожь.
Похоже, нахлынул откат.
Меня трясло так, что зуб на зуб не попадал. Растревоженные соски зудели и ныли, грудь налилась, а низ живота наполнился тягучей тянущей болью. Кожа в местах поцелуев горела огнем, и все, чего мне хотелось, это содрать ее с себя и прыгнуть в холодную воду.
***
Я отползла от Сагиры, прижалась спиной к стене и застыла, пытаясь вернуть самообладание. Обрывки мыслей носились в голове перепуганной стаей, бессвязные и бессмысленные.
Сагира рехнулся…
Он хотел меня изнасиловать…
Он не чувствовал ни моих ударов, ни укусов, хотя вон, отпечаток зубов остался даже у него на щеке. И ухо я ему знатно погрызла, до сих пор металлический привкус крови во рту!
Но будь он немного нежнее и не так напорист, кто знает, чем бы это закончилось? Ведь мое тело откликнулось на него, хотя разум метался в испуге. Откликнулось так, как не откликалось на Маркуса и Дэмиана. Я отбивалась, а оно льнуло к нему. Я кусалась, а губы просили ответного поцелуя. И это яростное возбуждение, что окатило меня горячей волной, когда Рейн впился мне в грудь…
Однозначно, он подействовал на меня как шпанская мушка. И только страх отрезвил, не дав похоти затуманить мозги.
А еще Дэмиан. Я же его шатэль! И по закону неприкосновенна для всех, без исключений. Выходит, Сагира совсем с катушек слетел, если посмел наброситься на меня? И теперь я заперта в ограниченном пространстве с буйно помешанным…
Но это не главное.
Главное, надолго ли хватит действия тиксомина и что будет, когда этот псих очнется?!
Последняя мысль заставила меня встрепенуться.
Я оглядела свое пристанище. Кают-компанию заливал приглушенный свет, в котором поблескивали хромированные части мебели. Сплошной минимализм и лаконичность, и ничего подходящего, чтобы сделать веревку.
Поднявшись, я проковыляла к пищеблоку и обшарила ящички рядом с ним. Там оказались кассеты с одноразовой посудой, которые следовало загружать в пищеблок. И ничего больше.
Мелькнула мысль, что можно срезать рукава и ими связать Сагире руки и ноги…
Но чем срезать? Ткань плотная, металлизированная, я ее не порву даже зубами. А ничего мало-мальски острого нет.
Впору завыть от безысходности.
Шорох за спиной заставил меня замереть и облиться холодным потом.
Я оглянулась, но нет, Сагира лежал в той же позе, в какой я его оставила, уткнувшись одной щекой в пол. Облегченно выдохнув, плотнее стянула разорванный комбинезон, и тут меня осенило.
Майка! У меня под комбезом мужская майка, которую Сагира тоже порвал. Ее и резать не нужно, он сделал все за меня.
На всякий случай повернувшись к командору спиной, я быстренько стянула одежду до пояса, скинула разорванную спереди майку, потом подтянула остатки комбеза до подмышек и завязала рукава узлом на груди. Не слишком прилично, но хоть руками держать не надо.
На цыпочках приблизилась к командору. Тот не шевелился, дышал тихо, но ровно. Конечно, стоило бы перевернуть его на спину, но я побоялась, что не осилю. Поэтому просто нагнулась и заглянула деррангу в лицо. Мне была видна его покусанная щека, порванное ухо и плотно закрытый глаз. Впрочем, следы моих зубов почти исчезли, осталась только засохшая кровь.
Набравшись храбрости, я немного оттянула ему верхнее веко. Командор спал, закатив глаза так глубоко, что меня встретил голубоватый белок и никакого намека на радужку.
Это придало мне уверенности. Уже почти не нервничая, я стянула за спиной его руки, скрестила запястья и тщательно обмотала скрученной майкой. Навязала узлов. Скептично подергала.
Сомнительно, что это его остановит, но все же лучше, чем ничего.
А мне стоит прогуляться в медблок и обшарить его получше. Может, там есть еще тиксомин или что-то подобное. Пара шприцев со снотворным мне точно не помешают!
***
Обыск занял часа два, и половина этого времени ушла на попытку разобраться в препаратах. Не хотелось случайно убить этого дурака.
Когда я вернулась, вооруженная упаковкой одноразовых шприцов-авторучек, Сагира все еще лежал на полу, только позу сменил. Перевернулся на бок, лицом к двери. И молча взирал в открытый проем.
Я аж подпрыгнула, когда поняла, что он больше не спит.
– К-командор?..
Его взгляд был вполне осмысленным. Но таким жутким, что я поплотнее прижала добычу к груди и сделала шажок назад, в коридор.
– Развяжите меня.
Голос хриплый, будто слова продираются сквозь пересохшее горло. Но тот бесстрастный, холодный.
– Эм-м… – я с сомнением оглядела его. – А может, не надо? Вдруг вас опять приступ накроет?
Он прищурился. Взгляд стал острым, как закаленная сталь.
– Приступ?
– Ну да, – поспешно кивнула, – вы что, ничего не помните?
Брови Сагиры сомкнулись на переносице, лоб покрылся поперечными морщинами, отражая работу мысли.
