Мартин глубоко вздохнул.
- Мы все еще не знаем, - начал он, - что тогда приключилось с Гэри. Болтают всякое, и про религию, и пре одержимость, да только все это полнейшая чушь. Как по мне, люди просто поверить не могут, как законопослушный отец, муж и сосед смог вдруг превратиться в такого психопата. В этом нет никакого смысла, вот они и выдумывают свои сказочки.
Гэри был механиком в здешнем аэропорту. Я уже забыл, где именно он там работал, но числился он там аж с девяносто второго, как вернулся с войны в Ираке. Жил просто, платил налоги, как и все остальные. Соседи знали, что он выпивает, так что к нему домой довольно часто вызывали копов: как напьется, так и начинает избивать свою жену, Роуз; но она так никогда и не подала на него заявление, так что мало что можно было сделать. В последний раз, как его арестовали, судья затребовал обязательную психотерапию; тут-то и появился доктор Федер. Я даже не помню, сколько они с ним встречались, пару лет, что ли? Но, в общем, именно Федер это все и начал. Нечего было баловаться этой терапией и лезть в его прошлое, нечего. Это как по мне; в любом случае, логики тут больше, чем в разговорах о религии.
Сьюзен взглянула в окно. Мимо дома проезжали два мальчика: один ехал на велосипеде, другой на скейте. Ребятишки громко смеялись и переговаривались между собой. Они еще и понятия не имели, насколько жестока может быть жизнь.
- И Гэри заманил доктора Федера в свой дом, чтобы тот якобы спас его от самоубийства, - проговорила Сьюзен. - А когда тот зашел внутрь, то стал его заложником.
- Ну, что-то вроде того, - кивнул Мартин. - Но это официальная версия, а на деле было и кое-что еще.
- Что вы имеете в виду?
- Гэри действительно держал Федера, Роуз и свою дочь Лили у себя в подвале, но с Федером он обходился немного иначе. Он заставлял его вытворять все эти сумасшедшие вещи, использовал, чтобы не пачкать руки. Ему нравилось наблюдать, как издеваются над его женой и ребенком. Сначала Федер отказывался выполнять его приказы и пытался как-то его уболтать, но Гэри как следует порезал ему спину, а затем начал угрожать, что лишит глаза. Федер согласился. На протяжении следующих двенадцати дней Роуз и Лили подвергались чудовищным пыткам. Их по очереди насиловали, делали с ними такие вещи, о которых я и вслух-то не могу сказать. Обеих избивали до смерти... господи, да прочтите вы документы, там все написано. Я не хочу об этом говорить.
Сьюзен могла только догадываться, о чем думает Мартин: пытки, мольбы, слезы, боль.
- Я все прочла, - тихо ответила она.
- Тогда вы все знаете.
- Да.
Она сделала небольшую паузу, чтобы следующая фраза звучала как можно убедительнее.
- Я также прочла, что Лили и Томми были близки.
Мартин кивнул:
- Лили была хорошей девочкой, очень милой и доброй. Она всегда думала в первую очередь о других, а не о себе. Томми очень ее любил. Мы все ее любили.
Бинго.
- Они долго встречались?
- Не знаю. Пару лет, ну, с переменным успехом, он же был старше. Они начали встречаться, когда он был в выпускном классе, расстались, когда он поступил в колледж, и снова сошлись, когда он его оканчивал. К тому времени уже ей подошла пора идти в колледж, а он собирался в академию. Он никогда ничего не рассказывал, но я так понял, что после его повышения они решили, что расставание будет только к лучшему. Ей было суждено остаться в Куинсе, и они оба понимали, что она никогда так высоко не заберется. Жизнь пошла дальше. Когда я позвонил Томми и сообщил ему те самые ужасные новости, он тут же примчался на похороны, но сразу после них уехал обратно. Думаю, он не мог смириться с тем, что не сумел ее защитить.
Он поднял взгляд на Сьюзен:
- Странно, конечно, что он теперь работает над делом, где замешан Федер. Он вам что-нибудь из этого рассказывал?
- Нет. Не волнуйтесь, я ничего ему не скажу. Я просто хотела услышать, что вы думаете по поводу дела Андерсона; мне нужно понять, как эти события могли отразиться на докторе Федере. Ему, разумеется, была нанесена серьезная психическая травма.
Сьюзен встала с места, поблагодарила Мартина за уделенное ей время и повернулась к двери. Мартин последовал за ней.
- А можно вас кое о чем попросить? - спросил он. - Услуга за услугу, так сказать.
- Конечно.
- Скажите Томми, чтобы он почаще навещал родных. Не так уж это и сложно.
- Обязательно скажу. Спасибо еще раз за разговор.
По дороге к машине Сьюзен снова задумалась об отношениях Лили и Томми, которые вплоть до этого момента оставались сокрытыми тайной. Мартин упомянул, что они были влюблены и встречались несколько лет - а потом она внезапно умерла, точнее, была зверски убита. Жизнь же того единственного человека, который выжил в той мясорубке, теперь рушилась со страшной скоростью. Сьюзен вдруг вспомнила, что сказал Томми, когда они впервые начали обсуждать дело Брок.
Совпадений не бывает.
Глава 46
Сгущались сумерки. Сьюзен повернула на Линден-бульвар. Она не планировала задерживаться в Куинсе, но, уже выходя от Мартина, осознала, что находится совсем недалеко от дома Андерсонов. Она понимала, что близнецы ждут, когда она вернется домой и они начнут украшать елку, так что нужно было поторапливаться, но упускать шанс ознакомиться с местом легендарного убийства она не хотела.
На Сто девяносто шестой она повернула налево и поехала вдоль зеленой улицы, уставленной типовыми домиками простых работяг. Здания стояли почти вплотную, только кое-где между стенами мелькали тоненькие полоски подъездных аллей. Сьюзен плавно миновала Сто восемнадцатую улицу, а на углу Сто девятнадцатой заметила нагруженного огромной сумкой почтальона; он явно торопился закончить работу до темноты.
Нужный ей дом уже слегка обветшал. Это было типовое двухэтажное здание, выкрашенное в светло-голубой цвет, с темно-синими ставнями и отделкой. Слева его огибала крошечная подъездная аллея; она подводила к одноместному гаражу. Двор был усеян засохшими листьями, клумбы превратились в кучи земли, присыпанные увядшими стеблями. Сквозь ведущую к крыльцу дорожку уже начали прорастать сорняки. Разбитое окно на втором этаже когда-то было прикрыто куском пластика, но со временем тот порвался, и теперь поднятые ветром предметы беспрепятственно залетали внутрь. Дом выглядел совершенно мертвым, оставленным гнить под тяжестью произошедшего в нем греха. Разумеется, после того, что тут случилось, жить здесь никто не хотел.
Кухня явно мало изменилась со времен трагедии, только теперь в ней стоял удушающий запах нечистот. В углу тускло поблескивала небольшая металлическая раковина, на подставке для сушки посуды все еще стояли тарелки, которые последний раз в жизни вымыла Роуз Андерсон. В центре комнаты все еще находился дешевый стол и четыре разнокалиберных стула.
Пол в гостиной был завален всяким мусором. В крохотной столовой обнаружились коробки с какими-то бумагами, счетами и старыми журналами; эта комната, похоже, играла роль кладовки. От пола к потолку, словно чьи-то чудовищные пальцы, взбирались полосы черной плесени.
