Поднес ее к уху, по памяти, в темноте, набрал знакомый номер и стал терпеливо ждать. Спустя несколько минут, к моему облегчению, на другом конце провода раздался сухой кашель, а затем сонный голос невнятно пробормотал:
– Слушаю вас…
– Доктор Вайнс? – я выдохнул, вытирая свободной рукой холодный пот со своего лба. – Это вы?
– Ник? – в голосе старика промелькнуло недоумение. – Да, это я… Что-то случилось?
– Вы сейчас в больнице?
– Разумеется, я в больнице, – проворчал Вайнс, теряя самообладание. – Как бы я мог ответить на твой звонок, если бы находился в другом месте?
Я устало опустился на деревянный табурет, стоящий в углу коридора, вытянул ноги вперед и уперся спиной в стену, отделяющую узкий холл от крошечной кухни.
– Рад это слышать, – искренне проговорил я. – Потому что только что кто-то, прикинувшись вами, пытался убедить меня в том, что вы в лесу и вам требуется моя помощь.
– Что? – изумленно воскликнул старик. – Это какая-то чепуха, Ник! Уверяю тебя, я не стал бы шутить так глупо и жестоко. Моя рация лежит рядом со мной, на ночном столике!
– Нисколько не сомневаюсь в этом, доктор, – я тяжело вздохнул и взглянул в окно, за которым, казалось, понемногу начинает светать. – Кажется, теперь я понимаю, как Мэгги оказалась в лесу, несмотря на все мои предостережения.
Глава 5. Фрэнк Миллер
– Что такое реальность? – проскрипело автомобильное радио бархатистым мужским голосом. – Разве кто-то может дать ясный ответ на этот вопрос? Можно ли считать реальностью объективный мир, окружающий нас, или же это нечто субъективное, совершенно различное для каждого отдельно взятого человека?
Я оставил позади жалкое подобие асфальтового шоссе еще несколько часов назад. Теперь я рулил по гравийной полосе, стараясь не выныривать из ее центра. Мокрые камешки, тихо шурша, то и дело настойчиво стукались о днище полицейской машины, как будто желали прорваться внутрь салона.
Солнце, бесцветное и мутное, успело взобраться на горизонт, и теперь без особого энтузиазма освещало до тошнотворности пресный пейзаж, расстилающийся повсюду. Голые корявые деревья, лужи с неровными краями на обочине и низкое, угрожающе зависшее над ними небо – вот и весь живописный вид, что мне открыл лениво наступивший осенний день.
– Не знаю, Дирк, – проскрежетал второй голос. – Но думаю, что мы с тобой ужасные зануды, если обсуждаем субботним утром такие вещи.
– О, нет, – возразил первый голос сквозь мелкие помехи. – Я знаю, к чему ты клонишь, Ричард, но ни за что не стану беседовать с тобой о новой песне Барбары Йетс. Это же абсолютная безвкусица!
– Клоуны, – я щелкнул кнопкой, и в салоне машины восстановилась гробовая тишина.
Я рулил уже часов пять кряду, сменив Алекса Рида после полуночи. Большую часть времени полицейский дремал на заднем сидении вместе со своим старым котом, свернувшимся в серый клубок. Однако, когда мрачное небо подернулось внизу бледно-красным свечением, Рид внезапно заворочался и проснулся. Очевидно, он привык вставать очень рано.
– Да брось, – Рид потянулся и зевнул, а через мгновение его взлохмаченная голова возникла в зеркале заднего вида. – Ричард и Дирк – это отличное научно-популярное шоу. Я всегда слушаю их по утрам, когда тащусь на работу. К примеру, ты знал о том, что в прошлом люди считали, будто у кашалотов внутри головы плещется огромный запас спермы?
– Ты что, серьезно? – я прибавил газ, заметив впереди ровную стену зеленых сосен.
– Это научный факт, – категорично заявил Рид. – Или, скажем, что экспедиция Франклина, затерявшаяся во льдах, была обречена на провал только потому, что швы в консервных банках, из которых они питались, были запаяны свинцом?
– Какое это имеет значение?
– Члены команды слетели с катушек, отравившись тяжелыми металлами. Начали жрать и убивать друг друга, а затем те, кому все же удалось выжить, потащили по заснеженной пустоши письменный стол
1.
– В этом нет никакой логики, – заметил я, объезжая поваленное дерево.
– Они сошли с ума, Миллер, – терпеливо пояснил полицейский. – У безумцев с логикой всегда напряженка.
Сосны, еще несколько минут назад маячившие вдалеке, неожиданно навалились на тонкую полоску гравийного шоссе, обступив полицейское авто с обеих сторон. Казалось, у густой зеленой чащи нет ни конца, ни края – деревья тянулись во все стороны, насколько хватало глаз, добирались до линии горизонта, а затем ныряли куда-то вниз, сливаясь с мрачным небом.
– Наука не всегда способна прийти на выручку, – холодно возразил я. – И уж точно не в силах объяснить все странности, с которыми люди порой сталкиваются. Так что я к ней отношусь не так горячо.
Я ожидал, что Рид начнет спорить, но он лишь медленно вздохнул, потер глаза, словно стряхивая с век остатки сонливости, а затем проговорил:
– Да, с этим не поспоришь…
– Я был уверен, что ты со мной не согласишься.
Рид стащил со своих колен мирно спящее животное, аккуратно переложив его на свободное место рядом, бросил на меня короткий взгляд, который я успел перехватить в зеркале заднего вида, а после ответил:
– Так и было бы, случись этот разговор всего несколько дней назад. Но теперь я не вполне уверен в том, что вселенная зиждется исключительно на материальном фундаменте.
– Что же заставило тебя передумать? – поинтересовался я, мельком бросив взгляд на его помятое лицо.
Рид собирался было ответить мне, но в этот момент справа что-то метнулось к машине, выскользнув из лесной чащи. Я едва успел вжать ногой педаль тормоза.
Полицейское авто резко качнуло в сторону, лобовое стекло смазалось перед глазами, а затем я услышал, как жалобно взвыл разбуженный кот.
Кое-как удержав равновесие, я все же выровнял машину, выкрутив руль и вжавшись лопатками в спинку сидения. Передние колеса забуксовали на мокром гравии, протяжно скрипнув, после чего мотор заглох, а вокруг воцарилась гнетущая тишина.
– Что за черт? – Рид первым выскочил наружу, бесцеремонно отпихнув встревоженное животное в сторону. – Миллер, иди сюда!
Я вывалился из передней дверцы, ощутив, как ледяной утренний ветер полоснул меня по лицу. Вокруг не было ничего, кроме бесконечных елей и скудной полосы шоссе. Быстро обогнув полицейскую машину спереди, я рванул к напарнику, согнувшемуся над чем-то, что торчало из-под капота.
Только когда я сделал еще несколько шагов и, наконец, вплотную приблизился к багажнику, я понял, что именно произошло несколько мгновений назад. Внизу, прямо на сыром грунте, ссутулилась маленькая женская фигурка.
Юная девушка, одетая лишь в униформу официантки, сгорбилась у самого капота, каким-то чудом избежав неминуемой гибели. Она таращилась в пустоту безучастным взглядом и выглядела так, будто была не в себе. Несмотря на все попытки Рида заговорить с незнакомкой, та сохраняла настойчивое молчание.
