– Резонный вопрос. Поэтому отвечу прямо. Нам хорошо известна человеческая натура мистера Каррингтона. Его верность королю Англии находилась в прямой зависимости от получаемых благ от монаршей персоны. Никаких других мотивов верной службы королю у мистера Каррингтона не было. Отношение к церкви у него тоже было, как бы это помягче сказать… недружелюбное. Правда, на то имелись веские причины. Нет, я ни в коей мере не осуждаю мистера Каррингтона. Он всего лишь расчетливый циник, а это не преступление. Однако в нашем деле именно расчетливые циники и нужны. Мистеру Каррингтону будет гораздо выгоднее принять мое предложение, чем снова скрываться теперь уже от французских властей, получив дополнительно к уже имеющемуся сонму недоброжелателей еще и представителей святой инквизиции во Франции. Вы согласны?
Мэттью Каррингтон смотрел с удивленным видом на собеседника и молчал. Но его мозг в привычной манере с большой скоростью просчитывал возможные ситуации. То, что французы знают о нем если не все, то очень многое, уже не вызывает сомнений. Откуда произошла утечка информации, теперь не имеет значения. Как ни старался Мэттью обеспечить секретность своей деятельности, но в таком гадюшнике, как двор короля Англии, добиться этого очень сложно. Спрашивается, что делать дальше? Убрать француза и скрыться никакого труда не составит, даже если вокруг дома он оставил засаду. Но что это даст? Ведь об этом месте уже знают, и где гарантия, что не обнаружат следующее? Но больше таких предложений делать не будут. Так и бегать по всей Франции, имея на хвосте не только французскую полицию, но еще и инквизицию, будь она проклята? А с другой стороны, что он теряет, дав согласие? По большому счету ничего. Для Мэттью Каррингтона не имеет значения, какой короне служить. Если король Англии оказался на поверку недалеким и неблагодарным негодяем, сначала не желавшим видеть очевидное и не желавшим слышать его советов, а потом еще и обвинившим Мэттью в собственных просчетах, то может быть, король Франции окажется более адекватным и по достоинству оценит его услуги? Попробовать можно, хуже не будет. А если все же возникнут какие-то неприятные моменты, то мир огромен… И состоит не из одной лишь Европы…
– Вы умеете доходчиво объяснять, месье Дюваль. Считайте, что потенциальное согласие мистера Каррингтона вами получено.
– Что же, я рад, месье де Бейль. Давайте оставим это имя, если оно вас устраивает. Касательно вашего вопроса могу сказать следующее. Как вы и сами знаете, Францию очень интересуют страны Магриба. Все южное побережье Средиземного моря от Марокко до Леванта. Формально почти все эти земли принадлежат Османской империи, но из Константинополя не в состоянии контролировать такую огромную и удаленную территорию должным образом. Времена Сулеймана Великолепного и Хайретдина Барбароссы уже давно прошли, а нынешний турецкий султан – не та фигура, чтобы серьезно влиять на политическую ситуацию в Европе. Кроме этого, местная знать в этих удаленных провинциях недовольна своим существующим положением, как недовольны и правители, формально являющиеся вассалами турецкого султана. И при благоприятном стечении обстоятельств они бы не отказались избавиться от этой зависимости. А мы согласны им в этом помочь. Разумеется, на определенных условиях. Вам же предстоит отправиться в Африку и на месте решить, как все лучше сделать. Не зная массы мелких, но очень важных нюансов, планировать операцию подобного масштаба, не выбираясь из Парижа, просто глупо. Вы согласны с этим?
– Разумеется. Но здесь возникает важный вопрос. Если магрибские туземные князьки так жаждут избавиться от власти турецкого султана, то какой им смысл менять одно на другое? Если вместо вассалов турецкого султана они станут подданными короля Франции?
– Согласен, момент очень важный. На первых порах мы будем работать со всеми, кто жаждет избавиться от власти султана любой ценой. Даже лелея в душе мечту потом избавиться и от нашей опеки. Но когда цель будет достигнута – весь Магриб станет формально независимым, мы просто поменяем этих невесть что о себе возомнивших дикарей на лояльных нам людей. Из кого именно – из местных или из пришлых, будет видно. Пока об этом говорить еще рано.
– Что же, разумно, месье Дюваль. Я согласен…
Мэттью несколько успокоило то, что Дюваль по крайней мере не стал его обманывать и предлагать какой-нибудь солидный пост в колониальной администрации вновь обретенных Францией территорий. Иначе было бы ясно, что от него постараются избавиться сразу же, как он выполнит задачу. Ибо человеку его профессии никогда не позволят стать публичной фигурой. Удел таких, как он, всегда быть в тени и вести тайную войну, не прекращающуюся ни на минуту даже тогда, когда молчат пушки. Но вместе с тем ситуация от этого не становится лучше. Король-солнце прекрасно понимает, что такой свободолюбивый хищник, как Мэттью Каррингтон, в неволе не живет и никогда не станет ручным. С ним можно договориться на взаимовыгодных условиях. Но его ни при каких обстоятельствах нельзя подчинить. У него нет семьи, которую можно держать в заложниках. На родственников в Англии ему наплевать. Впрочем, как и им на Мэттью. У него ничего нет во Франции, что могло бы заставить его опасаться конфискации. Обвинить залетного англичанина в колдовстве и натравить на него инквизицию? Будет куча трупов и никакой гарантии успеха. Зато король Франции, в случае провала этой авантюры, приобретет смертельного врага, который если захочет, то все равно до него доберется. То есть у короля нет никаких средств давления на человека, которого он пытается использовать в своих темных делах. А такие люди очень опасны и не позволяют сесть себе на шею. Как поступит Людовик XIV после того, как наложит лапу на Северную Африку, пока что сказать трудно. В лучшем случае постарается продолжить взаимовыгодное сотрудничество и покрепче привязать к себе такого ценного человека, не жалея на него денег. А заодно одарив его землями и недвижимостью во Франции, чтобы ему было, что терять. В худшем же постарается избавиться от него каким-нибудь хитрым иезуитским способом, предварительно постаравшись усыпить бдительность и заверить в своем миролюбии. Да уж, ситуация… Но с другой стороны, в ближайшее время беспокоиться не стоит. Уж очень он нужен королю Франции. А если так, то это дает определенную свободу маневра. Дело по отторжению стран Магриба от Османской империи небыстрое, а там много воды утечет…
Все поначалу шло хорошо. Он прибыл в Африку под видом французского дворянина Жана де Ламберта и вышел на нужных людей. Тех даже уговаривать не пришлось, идеи отделения от Османской империи созрели в головах местной знати уже давно. Не у всех, конечно, но достаточно у многих. И дело пошло! Да еще как пошло! Но тут неожиданно появились конкуренты, которых он меньше всего ожидал – представители Священной Римской империи из далекой Вены. Поначалу его очень удивила такая прыть австрийцев, никаких авантюр в Африке они до этого себе не позволяли. Казалось, что столкновение интересов французов и австрийцев неизбежно. Но там тоже нашлись умные головы, постаравшиеся найти компромиссное решение, и оно было найдено. Священной Римской империи по большому счету территории в Африке были на данном этапе не нужны. Ее интересы простирались на Балканы и дальше на восток, в сторону Босфора и Дарданелл, где находился ее давний враг – Османская империя. Король Леопольд I здраво рассуждал, что урвать себе все не получится, поэтому ставил задачу не захватить побережье Африки, а лишь вызвать там напряженность и спровоцировать всплеск сепаратизма, который заставит турецкого султана распылить свои силы в критический момент. План австрийцев сам по себе был неплох и имел все шансы на успех, если бы им не перешли дорогу французы, занимавшиеся тем же самым, но с гораздо более далеко идущими целями. Впрочем, столкновения удалось избежать, причем во многом благодаря усилиям Мэттью и его умению решать скользкие вопросы. Встретившись с представителями Вены и выяснив все обстоятельства, решили не соперничать, а объединить усилия, поскольку их интересы в целом совпадали. На территории в Африке представители Вены не претендовали, им вполне хватало превращения стран Магриба в источник постоянного беспокойства для Истанбула. А если так, то почему бы цивилизованным европейцам не объединиться в этом богоугодном деле? Афишировать подобное не стоит, но вполне можно координировать совместные действия, чтобы не мешать друг другу, а в случае чего и оказать помощь. На том и порешили. Местные арабские правители оказались достаточно предсказуемы, поэтому никаких проблем с ними не возникло. С австрийцами тоже, хоть поначалу они и пытались перетянуть одеяло на себя. Но быстро поняли, что не стоит превращать Францию из потенциального союзника в открытого врага. Испанцы никакого интереса к Магрибу пока что не проявляли, им хватало внутренних проблем. Правда, один эксцесс все же произошел в прошлом году, когда они обстреляли Алжир. Тем не менее этот налет оказался очень кстати, поскольку помог Мэттью устранить прежнего алжирского дея и продвинуть на его место своего ставленника Ахмеда бен Али. А вот потом произошел случай, который заставил Мэттью совсем по-другому взглянуть на эту африканскую авантюру.
