Драго был всего год, когда он попал под поезд. Бесхозный пес-сам-по-себе, он сидел на рельсах и не заметил приближающейся опасности.
Потом неделю ему пришлось ползать в грязи, волоча за собой практически отрезанные остатки задних лап. Началось заражение крови, а пес не получал никакой помощи, о нем даже никто не знал, кроме местных нищих. Они пытались даже подкармливать его, но, безусловно, ни о каком ветеринаре и речи не заходило. Тем более Драго оказался типичным дичком, то есть не искал помощи у человека, сторонился, боялся и от страха огрызался. Пес оказался в критически сложной ситуации, между жизнью и смертью.
Ему, однако, очень повезло, и моя близкая подруга, волонтер, посвятившая собакам уже много лет, узнала про него. Чтобы выловить прячущегося и злобного пса, она ползала за ним по грязи и смогла сделать невозможное – поймать и отвезти его в клинику. Парню дали наркоз и провели операцию.
Однако счастье длилось недолго: отойдя от наркоза, пес стал всерьез воевать с врачами, не давая обрабатывать послеоперационные культи и промывать дренажи.
Аня, спасшая Драго, еще когда они с ним в клинику мчали, позвонила мне и спросила, возьму ли я после операции это сокровище? Ведь никаких вариантов нет. Я согласилась.
И вот спустя день звонит Аня, очень взволнованная: «Врачи говорят, что его придется усыпить, потому что он не дает обрабатывать швы, кидается. Поговори с ними… я все пойму, но просто поговори!»
Врач очень серьезно объяснила, что с собакой невозможно работать, а держать его на седации постоянно нельзя. Я не знала, что сказать, я песика не видела даже на фото, не представляла, как он выглядит и как себя ведет. И мне ничего не пришло в голову иного, кроме как попросить врача подержать пациента в клинике еще один день. В душе я просто надеялась, что еще денек – и он поменяется, начнет к себе подпускать, и все сложится удачно.
Возможно, мой ответ отрезвил врача, а может, персонал клиники нашел какой-то подход к сложному пациенту. Так или иначе прошел еще один день, и мне уже не звонили с настойчивой рекомендацией об эвтаназии. А через неделю я забрала его домой.
Не скажу, что Драго подобрел, даже совсем нет. Но на него нацепили плотное ведерко из «Икеи» с прорезанным отверстием для головы, узкое такое, как плафон, вместо мягкого пластикового воротника. Непрозрачное ведро было невозможно прогрызть или стащить лапами. Эта гениальная конструкция помогла докторам справляться с неукротимым парнем, а значит, должна была и мне помочь наладить с ним отношения.
Итак, Драго попал к нам в семью. Конечно, первые дни оказались крайне тяжелыми: обработка дренажей и инъекции требовали тесного контакта с собакой, и только ведро на его голове спасало от попыток прокомпостировать всех вокруг. Мне приходилось ограничивать его передвижения по целому ряду причин: нельзя нарушить швы, а значит, ползать было нельзя. О свободном перемещении мы не думали и потому, что дикаренок Драго мог успешно заныкаться где-нибудь между холодильником и стеной или выбрать малодоступное для нас место в доме, что нарушило бы график обработок и вообще помешало бы лечению. И, разумеется, требовалось оберегать его от других собак, ведь они часто разлизывают швы, как свои, так и – запросто – чужие. Их девиз: «Вижу шов – надо разлизать!»
Именно поэтому мы с мужем соорудили для Драго небольшой отсадничек, в который я забиралась на каждую обработку. Надо было присесть на корточки и заползти к нему с головой в этот домик, откуда на меня сверкали два зеленых глаза из недр икейского плафона. Мне было страшновато, потому я старалась совсем не смотреть в глубину ведра.
Драго не сразу понял, что к нему относятся с любовью и заботой, ничего не требуют, предлагают комфорт и вкусную еду. И потихоньку начал оттаивать.
Когда швы сняли, я решила попробовать выгулять пса на колеснице. Исключительно эксперимента ради! Я взяла старую двухколесную коляску другой собаки и решила примерить ее на Драго. Она не вполне подходила, пришлось подкручивать винтики-шпунтики, чистить застежки и подгонять сбрую. К тому же я не знала, как улягутся культи задних лап в подвес. Но любопытство все же перевесило мои опасения. Я собрала и поставила коляску, вывела и впрягла собаку. На полминутки забежала в дом за телефоном, чтобы записать на видео первые робкие шаги Драго (если они вообще будут, ведь многие собаки при первом выезде в свет вообще стоят не шелохнувшись и не двигаются с места). Выхожу – а на крыльце никого нет. Блин, где собака?
Драго тем временем уже вовсю рассекал по другому концу территории, весело размахивая плафоном на голове! Никогда не сотрется из моей памяти эта картина: серое небо, зеленая листва, настроение слегка предгрозовое. И вдоль деревьев гоняет этот парень, впервые вставший на коляску, задорно покручивая своим белым ведерком!
Но первое мое впечатление оказалось обманчивым. Драго начал спрыгивать с коляски и продолжать движение, не касаясь задней частью земли. Я впервые видела двулапую собаку, которая бегает на передних! Через пару дней уже не было никакой возможности запрягать Драго – я сняла с него ведро и увидела ряд прекрасных белых зубов в ответ на попытку перекинуть сбрую на его плечи. Пес всем своим существом противился техническому прогрессу и не хотел сдавать на права, предпочитая оставаться пешеходом. Так и повелось: за много лет рядом с нами он каждый день показывает, насколько правилен его выбор. Драго, поигрывая бицепсами под лоснящейся шерстью, неутомимо гуляет со всеми собаками, роет землю, умеет прыгать, а в свободное от прогулок время стреляет в мою сторону взглядами, полными любви.
Но доверять он научился только мне. Я знаю по опыту, что бывают собаки, самостоятельно избравшие одного-единственного хозяина. Драго – один из таких псов. Даже мой муж не может подойти к нему и погладить – Драго убегает. На укол его всегда ловлю и несу на руках я, если речь о прививке. А вот когда в наш дом пришел вирус, то приходилось излавливать этого парня мне, а мужу – помогать, потому что уколов требовалось довольно много и с сильным качком мне было тяжеловато справиться. И если нужно в клинику поехать – тоже ловлю я, в намордничек упаковываю и сажаю в машину я, а дальше молюсь, чтобы все прошло хорошо.
Ну а теперь вернемся в осень-2016, когда наши собаки подхватили вирусную инфекцию.
В середине ноября Драго вдруг начал как-то странно дышать. Некоторые собаки стараются добавить разнообразия в мою жизнь и никак не поймут, что ежедневная рутина мне милее всего на свете… Странно дышать – это еще умудриться надо, но Драго сумел. Он начал дышать словно перед сердечным приступом, но без других симптомов. В результате чего приступ чуть не случился у меня.
В клинику с Драго отважно поехал муж. Но скатались они, мягко говоря, бестолково: ехали мы за анализами на вирус, а их там брать отказались, ибо «признаков вирусов не видят». Как муж ни упрашивал, прояснить хоть что-то нам не удалось. Можете себе представить ситуацию? Приезжаете в клинику, а вам отказываются сделать диагностику? Вот и так бывает. Драго позволил врачам заглянуть себе прямо в пасть. Там они и нашли причину тяжелого дыхания – отек гортани, правда, неявно выраженный. «Откуда отек гортани?» – резонно прозвучал наш следующий вопрос. Врачи быстро сориентировались – мол, Драго мог грызть какую-нибудь палку, щепка попала в горло, он ее выкашлял, но успел травмировать горло. Мое дерзкое «не может быть» их не убедило. А зря. Во-первых, на выгуле Драго всегда со мной. Во-вторых, никогда не жует никаких палок. И, наконец, дома подгрызать попросту нечего. Я не убедила докторов, а они не убедили меня. Легче мне снова не стало, но на том мы разошлись. И клинику на следующий день поменяли. Там врач оказался более сговорчивым и взял анализы на вирусы. По остальным показателям все выглядело неплохо: рентген чистый, легкие в норме, сердце тоже. «Почему тогда так дышит?» – спросите вы. Вот и мы сходили с ума от неизвестности.
