Но со временем он отлип от маминого тапочка и стал с той же невообразимой энергией играть с друзьями. Потому что понял: тут есть еще и другие источники удовольствия! Друзьями он считает даже тех, чья слава серьезного парня вообще не предполагает слова «играть». Но Кутберт, по-щенячьи припадая к земле и заваливаясь на спину, растопил даже эти каменные сердца. А что уж говорить о нас, любителях рыжей милоты!
12. Аякс
В жарком августе 2014 года началась новая история в нашей жизни. Новой она стала и для овчара Аякса, прибывшего из Минска в Москву.
Изначально он попал в минскую усыпалку, где его вскоре должны были усыпить по закону, как животное, не имевшее хозяина.
Волонтеры, спасающие оттуда собак, сфотографировали этого мехового красавца, смотревшего из-за решетки вольера тяжелым львиным взглядом. Я очень хотела помочь ему, но сразу поняла – получится непросто.
Пес был агрессивным, но это не главное. Главное – то, что овчар вертелся за своим хвостом. Не ради игры и не от скуки, скорее всего, у него сформировался устойчивый тип поведения, когда пес минут сорок крутится за хвостом, затем хватает его зубами и держит, причем подолгу, лежа и скрутившись колечком.
Мы не могли и не планировали ничего диагностировать по обрывочным видео из Минска, однако поняли, что такому псу понадобится кинолог.
Решили все же забирать. Перед отправкой Аякса побрили под наркозом. Я не шучу: пес был в ужасном состоянии, сплошной колтун! Ребята в Минске понимали, что у нас и без этого хлопот появится вдоволь, потому одну проблему сняли с наших плеч – овчар поехал с коротенькой стрижечкой. Ну а провести эту процедуру без наркоза не было совершенно никакой возможности – очень уж агрессивная собака.
Его встречал мой муж, а передавал водитель из Минска, которому Аякса выдали в клетке. Всю дорогу пес вертелся в клетке за своим хвостом, и поначалу было сложно решить, как его пересаживать из машины в машину без клетки. Муж сунул ему в нос печенюшку, Аякс отвлекся на нее и был моментально перегружен в нужный транспорт. Что ж, для начала повезло.
Два самых сложных вопроса решились для Аякса еще до его приезда – сразу отозвался кинолог, одновременно предложив и услуги по передержке. Потому пес сразу поехал за город, к кинологу, который по большой удаче жил неподалеку от нас.
Раз уж так сложилось, я в тот же день помчалась знакомиться. А овчара назвали гордо – Аяксом.
Первое, что мы увидели по приезде, – это забинтованную руку кинолога Вилена… Аякс встретил нас нормально, но быстро засунул хвост в зубы. Он не жевал его, а держал в зубах, прикусив. И так мог крутиться. Или стоять. Или лежать… причем долго. Выглядел он при этом очень обиженным и несчастным, естественно.
Мы обрадовались, что Аякс не травмировал себя этим жеванием – хвост у него был пышным. Все, что происходило, смахивало на вредную привычку типа грызть ногти на нервной почве. Тогда мы еще и подумать не могли о всей серьезности такого поведения собаки.
Наблюдая за Аяксом в наш первый приезд на передержку, мы сразу отметили дюжину гаденьких моментов в его поведении. Он быстренько схватил за угол мешок корма и хотел утащить добычу в какое-нибудь логово, а когда Вилен взял его за ошейник и начал оттаскивать от мешка, Аякс стал кидаться в лучших традициях психов, охраняющих свои вещи. Другой момент: мы зашли в дом, чтобы определить, где поставить миски и расположить лежак, а Аякс тем временем, перевернув пару ведер, спер что-то с кухни и побежал на участок – дербанить и охранять. То есть собака не знала совершенно никаких правил приличия и поведения ни в помещении, ни с человеком. Команды ни в жизнь не слыхивала. Все это очень громко намекало, что пес в доме не жил никогда, и, скорее всего, Аякс раньше был несчастным цепным овчаром.
Кинолог дал ему навскидку года три. Оценив Аяксовы огромные белые зубы, я спорить не стала. Хотя это вообще не совпадало с информацией из минской усыпалки. Там наш овчар представлялся старым запущенным псом, именно поэтому я и занялась им. А после того как его забрали на передержку еще в Минске, он начал стремительно молодеть. Хотя, если честно, мой опыт сталкивал меня с собаками и их зубами в разных возрастах и кондициях, и даже у старых собак порой бывали белые красивые зубы. Сейчас я думаю, что Аяксу было лет пять-шесть.
Вилен потихоньку находил общий язык с овчаром и терпеливо прививал ему хорошие манеры. Аякс был, условно, молод и находился в самом начале своего пути, и все мы знаем, насколько овчарки ориентированы на человека. Неминуемо стали закрадываться мысли, что хорошо бы такой собаке личного хозяина и много индивидуального внимания… Я же, в свою очередь, не занимаюсь пристройством собак, у меня это плохо получается, и никого я пристраивать не планировала.
Вот только все потихоньку начали убеждать меня в том, что Аяксу нужна семья, где он был бы единственным питомцем. Положа руку на сердце скажу, что, хоть я и плохо пристраиваю и не люблю этого, но такой сложный член семьи нашу жизнь не облегчил бы. Потому я согласилась попробовать попристраивать его, но вначале требовалось привести его психику в порядок.
С любимого хвостожевания Аякс переключался на вкусняшки, на мясо, на какие-то интересности. При этом другие раздражители (новые люди, например, активно двигающиеся) приводили его в уныние, и овчар снова засовывал хвост в рот; я видела, как он с повизгиванием крутился за ним. И как тяжело дышал, лежа с хвостом в зубах и исподлобья поглядывая вокруг.
Аякса, кстати, смешно прозвали Яндексом, потом сократили до Ясечки. Вилену удалось очень быстро завладеть сердцем и мозгами овчара. Серьезно, ребята демонстрировали настоящие чудеса. За восемь дней ежедневных занятий наш абсолютно деструктивный пес… а впрочем, лучше процитирую самого Вилена. Вот выдержка из отчетного письма нам:
– гуляем без намордника;
– не уроборосим от проезжающих машин (уроборос – свернувшийся в кольцо змей или дракон, кусающий себя за хвост. – Д. П.);
– не трогаем помойку;
– пускаем кота и руки в миску;
– по команде ждем перед едой;
– также ждем перед дверными проемами;
– знаем «сидеть» и «лежать» (а заодно осознаем то, что человек может обращаться к собаке с просьбой что-то сделать);
– можем спать в доме и на своем матрасике (это первые успехи, их закреплять нужно);
– неплохо ходим по команде «рядом» и все чаще по дороге заглядываем мне в лицо;
– умеем залезать на возвышение и пройти по нему, не стремясь на втором шагу спрыгнуть на более привычную поверхность;
– бьемся головой о «дай лапу» (несколько раз она оказывалась в моей руке, и недовольство от наводящих прикосновений вроде как ушло);
– умеем углаживаться до состояния грудкой вверх, привалившись к ногам (пока всего пару раз);
– не буйствуем по ночам!
