Нас немедленно посетила абсолютно гениальная идея: вернувшись вечером в гостиницу, мы скачали с фотоаппарата фото – ведь я попросила сфоткать меня на лавочке и «красивую собачку рядом». Я быстренько сверстала мегаобъявление: разыскивается, мол, пес, кобель, курцхаар, шоколадный с крапом, указала примерный возраст (вообще наобум, не знаю, зачем мы это сделали). Прилепила фото и пошла с флешкой к администратору группы, чтобы распечатать на принтере штук двести объявлений. Собрала несколько любопытных взглядов и от администратора, и от тех, кто был в «офисе» (так мы называли номер в гостинице, отданный под административные нужды – там ваяли расписание на следующий съемочный день, распечатывали сценарии, вели бухгалтерскую отчетность и так далее).
Получив кипу заветных бумажек, мы сразу пошли расклеивать это добро по всему району. А ребята мы неленивые и настойчивые, и за следующие три дня весь район был обклеен под завязку.
Тогда, кстати, я еще не знала, сколько таких неприкаянных курцхааров стадами ходит и в Сочи, и в Адлере, и в Абхазии… шанс на то, что увидят именно «нашу» собаку, был минимален. По странности по объявлению неделю нам вообще никто не звонил, хотя мы регулярно обновляли черно-белые распечатки с нашими отрывными телефонами.
Выходные дни членам съемочной группы положены раз в неделю, но по факту, конечно, гораздо реже. В тот выходной режиссерско-операторскую группу малым составом решили вознаградить за трудовые заслуги и повезли на экскурсию в очень тайное место на Красной Поляне, в которое можно попасть только по приглашению. И ни в каком поисковике вы его не найдете! И дорогу туда, конечно, я уже не вспомню, да и тогда ехала и в окошко смотрела; нам пообещали показать древнее место силы, где каждый чувствует что-то свое.
Не буду вдаваться в подробности, так как считаю то воспоминание очень личным, но именно там, вступив в круг, наполненный необъяснимой концентрации энергией, я загадала простенькое желание: пусть наш курцхаар найдется…
Спустя двадцать минут после того, как мы покинули удивительное место, раздался звонок, и в телефоне зазвенели детские голоса: «Мы нашли вашу собачку, мы ее поймали, приезжайте!»
Это был действительно он. Мы бы не спутали своего беглеца даже с сотней одинаковых курцхааров, тем более что пятна на шкурке найденного пса в точности совпадали с пятнами на фотографиях. И эти желтые-желтые глаза!
Курцхаара шибануло машиной, он изрезал лапы осколками стекла, дети его пожалели и привязали на веревочку к дереву. Выпросили у мужа целую тысячу рублей в качестве вознаграждения и побежали ее разменивать, мы же принялись звонить местным и расспрашивать о ближайшей ветеринарке.
Остаток вечера мы провели в веткабинете, где с собакена сняли пару банок клещей… Попутно думали, как назвать парня, и решили – Персеем будет! Мы снимали сериал про греческую диаспору, и пришло на ум обозначить подобранца именем какого-нибудь соответствующего бога.
А затем мы уже втроем вернулись в гостиницу. Вызвонили нашего исполнительного продюсера Марину, добрую, но очень строгую женщину, чтобы сообщить новость: «Мы тут собачку поймали…» Она, сонная, вышла нам навстречу, окинула нас многозначительным взглядом, молча покрутила пальцем у виска и отправилась отдыхать дальше. Само собой, никто не побежал за нас выпрашивать у владельцев гостиницы разрешения на подселение в номер хвостатого жильца.
Времени горевать не оставалось, поскольку уже смеркалось, а нам предстояло найти передержку, куда можно было бы определить собаку до отъезда. До финиша оставалось не каких-нибудь пару дней, а целых два месяца.
Нашли! Передержку у себя дома предложил местный фотограф, который фиксировал съемочный процесс для прессы. Персей пробыл там ровно три дня, ровно до того момента, как я заметила в заборе дырку размером с кулак. Я попросила ее заделать, на что фотограф ответил: не переживайте, мол, собака привязана, да и дырка слишком мала, чтобы в нее физически пролезть. Уезжаем из передержки, а через полчаса звонок: «Ваш пес сорвался с привязи, пролез через ту самую дырку в заборе, и… его сбила машина».
Не помню, как мы бежали назад, только помню, что очень быстро. Хватаем в охапку Персея и пытаемся найти ветклинику. Снова поздний вечер, мы уставшие, после очередного съемочного дня, и в районе нашем такой роскоши, как клиника, нет. А единственная ветстанция уже должна закрыться, поскольку рабочий день закончился. Но кто сказал, что не стоит стучать в закрытые двери? Очень даже стоит, когда сильно нужно.
На наше счастье врач оказалась на месте, причем, когда на лестнице, ведущей к клинике, нас встретила пара трехлапых собак, мы поняли, что врач на месте как раз из любви к животным. Так и было: оказалось, эта женщина подбирает раненых собак, лечит их и оставляет у себя (кажется, вселенная способна свести меня с фанатами своего дела в любом месте планеты). Зашивала она лапу Персея – благо рана оказалась не очень серьезной – наживую, потому что никакой седации в наличии не было, а Персей орал, почти матом. Муж держал пса, а я убежала подальше за территорию клиники, чтобы не слышать этого воя. Но все закончилось довольно быстро, а Персей оказался от природы очень нежным мальчиком.
Уже ночью мы привезли собаку к гостинице. Но поскольку правила категорически запрещали проживание с животными, мы договорились с художниками-постановщиками, чтобы Персей пожил… в их огромном автобусе со съемочным реквизитом, то есть там, где много красивых деревянных изделий, бумаги, инструментов и прочих важных штук, весьма привлекательных с точки зрения изничтожения курцхааром. Однако за все время проживания Персея в этом автобусе ни один предмет реквизита не пострадал, за что ему бесконечное спасибо.
Ночью он спал у постановщиков, а днем мы вместе ездили на съемки, и я держала его на коленях. А катались мы в общем автобусе для всей съемочной группы порой по два часа в одну сторону, и даже по горным серпантинам.
Поначалу все было мирно, но вскоре съемочный люд начал возмущаться: мол, собачка воняет, чешется, а вдруг блохи, клещи и другие аргументы из топ-10? К слову, актеры и режиссеры (они на этом сериале периодически менялись) никогда не возмущались, а заслуженный артист РСФСР Юрий Александрович Кузьменков даже защищал Персея перед группой, говоря, что ничуть он не пахнет и не мешает ни капельки.
Но, если честно, вряд ли в своей жизни Персей когда-либо мылся, а еще у него были проблемы с желудочно-кишечным трактом от ужасной кормежки за время скитаний. В общем, мы поняли, что кое-какие претензии к нашему псу не возникли на ровном месте, и решили пятнистого вымыть. А где это сделать, если не в гостинице? В гостиницу официально пройти ни с какими собаками нельзя, а Персею уже месяцев семь, и свернуть лося клубочком, чтобы пронести под мышкой, не получилось бы. Мы действительно пытались засунуть его под куртку, но эта гениальная идея умерла еще на стадии репетиций. В итоге в светлых головах созрел план пронести в номера собаченьку поздно ночью между нами двумя, слившимися в крепких объятиях. Так мы, трое в лодке, а точнее в лифте, и ехали, обнимаясь.
Преодолев все рубежи и оказавшись в номере, мы, преисполненные радости, стали совать Персея в ванную, и тут у товарища началась такая громкая истерика, что нас накрыла стопроцентная уверенность: сейчас точно прибежит директор гостиницы и тут же выселит всю съемочную группу с нами во главе. Мыли Персея, испытывая весь спектр эмоций, и только домыли, как в дверь серьезно постучали. Серьезность самого стука я почувствовала всем своим существом и сжалась. Время было сильно позднее, даже позже полуночи, и мы точно никого не ждали.
