Однажды я поняла, что у жителей нашей страны существует серьезный пробел в знаниях на эту тему. Меня осенило после диалога в инстаграме под моим видео с лисами на свободном выгуле. Я рассказывала про норы, и в комментариях одна женщина написала, что норки роют потому, что лисичкам так привычнее. Мне пришлось возразить, что привычек таких у лис со зверофермы как раз нет, что и доказывает поведение наших животных, для которых рытье нор оказалось очень непопулярным занятием. И в ответ услышала: «Спасибо за разъяснение, да, там (в смысле, на моем видео. – Д. П.) действительно есть ограждение, наверное, это и есть звероферма».
Я, конечно, почувствовала прилив ярости, но очень корректно написала, что мы как раз и спасаем животных со звероферм.
И поняла, насколько люди не в теме. Нет, они, разумеется, знают, что мех не растет на деревьях. Но, вероятно, многие пребывают в иллюзиях, что перед тем как стать вещью, лисички и песцы мирно пасутся в полувольных условиях, вкусно едят, плавают в построенных для них прудиках, но… Но звероферма – это совсем не так.
На фермах животные содержатся в шедах. Клетки по метру в каждую сторону стоят в два ряда, одна клетка – одна лиса. Через железную перегородку – следующая клетка.
Животные не выходят из клеток никогда. Под лапами у них решетка, чтобы экскременты падали на землю. Из-за такого содержания у всех зверей, которым посчастливилось быть спасенными, пясти лап провалены, суставы слабые. Если удается выкупить животное в молодом возрасте, даже совсем щенком, то слабые лапы исправить можно правильной диетой и, конечно же, движениями. У взрослых животных, достигших восьмимесячного возраста, или у тех, кто несколько лет провел на ферме производителем потомства, лапы исправить практически нереально.
В нашей стране разработан ГОСТ по организации звероферм, а также опубликовано множество научных статей, в которых указано, что лучше держать животных в полутьме, поскольку это благотворно влияет на мех. Потому шеды построены так, что козырек спускается достаточно низко, а солнечный свет редко попадает в ряды клеток.
С двух и до восьми месяцев пушные звери живут на решетке и никогда не ходят по земле. Кормят их смесью мясокостной муки с примесью добавок (например, гормональных) для улучшения качества меха. Ни о каком видоспецифичном питании речи, конечно же, не идет, более того, звери на фермах вообще не едят твердую пищу никогда. Их зубы и челюсти не работают во время разделывания кусков, ведь мяса они не получают, только полужидкое питание, которое наливают в миску на барабане, даже не открывая дверь клетки. Вот почему многие спасенные со звероферм животные живут недолго – у них уже к годовалому возрасту отказывает печень.
По достижении максимального размера (в восемь месяцев) их забивают. Никто в нашей стране шкуры живьем с животных не сдирает. Забой происходит посредством дитилина – укола с обездвиживающим веществом. Смерть от удушья наступает не мгновенно.
Все, кто носит мех и считает, что «их специально для этого выращивают»… Носите! Только без иллюзий, что на вашу шубу животные выращиваются в условиях, отличающихся от тех, которые я описала. В нашей стране пушных зверей содержат только так, это не считается жестоким обращением с животными, все согласно нормативам…
Всему есть своя цена. Шубе – такая, а вовсе не деньги.
16. Как все началось
Я никогда не думала, что стану спасать лис. Всегда мечтала помогать собакам и сильно удивилась бы, если бы вдруг встретила Дашу из будущего с такой вот новостью.
А получилось все вот как.
Однажды волонтера Олесю нужно было выручить с пристройством – животное было хронически больным, такие вообще свои семьи могут до старости искать. И я решила, что могу помочь, предложив место в нашей семейке. Мы не были знакомы с Олесей, но после этого пристройства, обсудив множество разных тем и почувствовав, что обе на одной волне, мы крепко подружились. И вот как-то в одном из наших разговоров промелькнуло «… и мои лисы». Я переспрашиваю: «Что, прости? Лисы?»
А Леся как ни в чем не бывало продолжает: «Ну да, у меня же спасенные со зверофермы лисы еще живут». Как само собой разумеющееся обычное дело – лисы, что уж тут особенного!
Я давай ее расспрашивать про лис и спасение с ферм, живо заинтересовалась темой, потому что, сами понимаете, – необычное и новое всегда порождает много эмоций и желание разузнать подробности.
Так мне открылся совершенно новый мир – мир людей, которые спасают методом выкупа пушных зверей с мехового производства. И я сказала себе, что тоже хочу быть в их числе.
Однако осуществлять странную мечту не спешила – сначала решила изучить хорошенько матчасть и, конечно, мужа подготовить.
К матчасти очень серьезно отнеслась: перелопатила все группы лисоводов в соцсетях, купила всевозможные диссертации и научные труды из закрытых разделов электронных библиотек, консультировалась с работниками московского зоопарка и специалистами по питанию. В общем, получила хорошие базовые знания, но процесс не педалировала. На тот момент оставались и другие важные дела по улучшению жизни наших собак, а для лис еще нужно было думать, какие вольеры строить и где на нашей земле расположить новую семейку.
Но исполнение задуманного, как известно, нельзя запланировать на конкретный месяц или день. Мечты сбываются внезапно, всегда некстати, всегда застают врасплох, и уже с намечтанным приходится идти дальше, параллельно разруливая свалившиеся вместе со счастьем проблемы.
В нашем случае все решил звонок друга, как вы уже догадались – конечно, звонила Леся: «Даш, ты хотела спасти лисят? Ну у меня есть тут вариант… На меня вышли люди, которые предлагают выкупить трех лисят с притравки… Решать нужно сегодня, прямо сейчас!»
Притравка – еще одна жестокость нашего мира. Пушных зверей используют для того, чтобы натравливать на них собак охотничьих пород! Так их обучают охоте. Это страшная практика, когда на так называемых притравочных станциях зверей буквально отдают на растерзание собакам. Недавно – в 2018 году – контактную притравку запретили. Это значит, что бедных лис больше не будут отдавать на растерзание собакам. Но, во‑первых, исполнение такого закона сложно проконтролировать. А во‑вторых, бесконтактную притравку оставили… Бесконтактная притравка – это, например, когда животное сидит в клетке и собаки кидаются на нее.
Итак, нам предоставился шанс спасти трех лисят, которым суждено было попасть на притравочную станцию.
За лисят просили немалые деньги, но я не открывала никаких сборов на эту троицу, потому что даже не знала, как все это объяснять подписчикам моего инстаграма. Даша спасает лис? Ну, они знают, что Даша странная, но все же…
В общем, мы выкупили их в тот же день.
Все закрутилось как-то очень быстро. Впрочем, я давно заметила – стоит начать помогать кому-то, сразу со всех сторон появляется множество тех, кому ты нужен.
Мы не успели оглянуться, как оказались всесторонне увешанными лисами и енотками, и могу сказать, ощущение это из приятных. В группе по спасению пушных зверей «ВКонтакте» я наткнулась на объявление о пристройстве месячного щенка енотовидной собачки без лапки. На фотографии он был таким маленьким и растерянным, что мое сердце моментально сжалось, и я отправила запрос.
