И эти счастливо спасенные несколько десятков животных потом учат других людей осознанности, отказу от меха – ведь многим достаточно увидеть несколько раз, какие они прекрасные, когда живые, а не висят на вешалке в шкафу. Какие интересные у них повадки, как они разговаривают, как общаются друг с другом и с человеком.
Все мы, наверное, привыкли к тому, что лисы рыжие и черные, поэтому белые, черно-белые, серо-буро-малиновые (я не шучу) лисицы с голубыми глазами и розовыми носами казались каким-то невероятным чудом. А ведь они стали такими в результате работы селекционеров. Многолетней работы, охватывающей не просто годы, а десятилетия!
И вот на наших зверохозяйствах таких лисят как раз таки и продают в сезон продаж – с апреля по октябрь.
Соответственно, начав спасать лис и енотовидных собак, я набралась смелости и решила сама поехать на ферму, выкупить еще нескольких зверят.
Ехать решили с моим лучшим другом Таней, которая полностью поддерживала меня в том, что пушнина – не мех. Тане пришлось созвониться с зоотехником, ветеринарным врачом фермы, администрацией – в общем, провести кучу переговоров, прежде чем нам назначили дату визита. Хотя в другом хозяйстве на первый же звонок по номеру с сайта милая девушка ответила: «Приезжайте, пожалуйста, в любой рабочий день и выкупайте, сколько хотите!»
Ехали мы с Таней, волновались очень, думали, что купим зверьков пять или шесть.
На проходной нас встретил главный зоотехник и провел на территорию. Там, возле шедов, сидела на скамейке женщина, держа на руках трех рыжих лисят.
Вы, наверное, думаете, что в таких местах только живодеры работают? Эта женщина посмотрела на нас, и в ее глазах стояли слезы. В хозяйствах разные люди трудятся, но абсолютно ошибочно считать, что все они поголовно бездушны. Очень многие идут туда вынужденно, например, нет жилья, а хозяйства предлагают проживание на территории. Эти люди тоже любят животных, и многие из них копят деньги, а потом выкупают звериков на фермах, где работают. Занимаются с лисятами, приручают, чтобы появилось больше шансов заинтересовать ими покупателей. Сами размещают объявления, чтобы, опять же, повысить шансы на спасение хоть кого-нибудь. Выкуп – единственная возможность животного выйти с фермы живым. И никто из рядовых работников не получает премий за продажи.
В общем, женщина посмотрела на нас и сказала: «Заберите хотя бы одну из этих девочек. Я сама с ними занималась, они ручные…»
Мы с Таней чуть не разревелись. Пришлось, конечно, забрать всю троицу. Кстати, я очень обрадовалась, узнав, что через несколько лет эта женщина уволилась с фермы, выкупила при помощи друзей нескольких лисиц и устроилась работать в приют для животных. Я бы сама с удовольствием взяла ее на работу, но у нас совсем негде жить, потому к помощи мы вынуждены привлекать только местных ребят.
И вот, решив, что мы точно возьмем лисят, мы с Таней и сотрудниками зверофермы пошли прямо в шеды.
Знаете, что самое тяжелое? Конечно, знаете. Это выбор. Как решить, что вот этого мы спасаем, а этот пойдет в ноябре в забой? Как не мучиться потом, не вспоминать тех, кому мы не дали шанса? А ведь их там сотни, тысячи!
Мы брали тех, на кого падал взгляд. Я шла, стараясь смотреть только вперед, но все равно мне нужно было выбирать! Заметила в стороне белую енотовидную собаку, сказала: «Давайте эту!»
Сотрудница открыла клетку и попыталась взять собаку, однако та испугалась и стала огрызаться, даже кидаться в ответ. Клетку моментально закрыли со словами «с этой у вас ничего не получится, слишком злая», и нас повели дальше.
Пришлось выбрать другую енотовидку, с которой справились быстрее.
Где-то в середине первого шеда Таня увидела бесхвостого лисенка. Она так и воскликнула: «Ой, а этот без хвоста». На что работница сказала, что рядом сидят его брат и сестра, один без хвоста, а второй без хвоста и без задней лапы сразу. Мы удивились, спросили, как же так получается? Оказывается, бывает, что лиса-мать в стрессе отъедает всему помету хвосты… В общем, пришлось и их попросить, всю семейку инвалидов.
Так мы шли и выбирали, не выбирая.
А потом долго грузили переноски в машину, получали чеки в бухгалтерии, пытались успокоиться после увиденного.
Спустя неделю я попросила Лесю съездить на звероферму и забрать ту самую енотовидную собаку, которую не смогли выловить в первый раз. Ту самую злюку, которая из-за своего характера обрекла себя висеть в шкафу чьим-то воротником. Хотя, конечно, не она виновата в собственном нраве, а все пушное звероводство и люди, которые решили, что одежда из убитых животных – это красиво.
У меня была тайная видеозапись нашего посещения фермы. Я нигде ее не публиковала и не собираюсь, однако на записи была видна именно та клетка, та самая енотка, так что перепутать невозможно. Я отправила нужный видеофрагмент Лесе и сама посчитала, какой ряд какого шеда ей нужен.
Белая енотовидка сидела на своем месте и злилась. Теперь ее сумели поймать и благополучно вручить Лесе.
Кстати, животное тяжело выходило из стресса после попадания в совершенно новые условия – ведь, как ни крути, с самого рождения они, кроме своей клетки, ничего другого никогда не видят. Любое изменение окружающей обстановки всегда порождает нервозность, ведь животному – да и человеку, вспомните свои ощущения при вынужденном переезде! – поначалу трудно понять, что новая среда ему только во благо. В общем, енотовидка распсиховалась так, что мне пришлось поставить ей капельницу, но затем все нормализовалось, и с тех пор она счастливо живет, ходит по траве и дружит со своей стаей.
Еще разок мы с Таней приезжали в другое хозяйство, где нам продали списанных с производства животных. Это были матерые, взрослые лисицы, отрожавшие на ферме несколько пометов и выполнившие свой долг перед пушным звероводством, дав ему необходимое потомство… Тоже тяжелая тема.
У этих лис, помимо устойчиво агрессивных по отношению к людям характеров, были серьезные проблемы с внутренними органами из-за невидоспецифичного питания и тюремных условий содержания. Одну из них, красавицу Меридию, больше двух недель лечили в разных стационарах, но так и не смогли спасти – отказала печень.
○ Пушное звероводство как отрасль производства само по себе очень жестокое.
○ Никакая красота никакой одежды не может быть оправдана убийством и тяжелой, хотя и короткой, жизнью зверей перед тем, как они станут шубами.
○ Люди продолжают наряжаться в меха, причем сегодня, когда без проблем можно выбрать – причем значительно дешевле – любую зимнюю одежду, теплую, красивую, легкую, модную, самого невероятного цвета, удобную в эксплуатации!
18. Наши не-собаки
Самая популярная лиса среди всех спасенных нами – рыжая болтушка, хохотушка и пищалка по имени Бахара.
В дикой природе бывают лисы рыжие и черно-бурые. Все прочие окрасы – жемчужные, шоколадные, в кружочек и полоску – специально выведены на зверофермах, чтобы получить оригинальный мех. Окрас Бахары, ярко-рыжий, с красноватым оттенком и черными чулками на лапах, называется «огнива».
