Дико устав, мы с сожалением признались себе, что в этот раз ничего не получается. Надо было возвращаться завтра с конкретным планом действий и соответствующим арсеналом, и я уже сказала «Поехали!», как муж попросил попробовать последний разик.
Гончак вышел к машине и буравил нас взглядом, держась поодаль метрах в двадцати. Муж пошел с ним разговаривать, прихватив банку тушенки, а я даже не выползла – ноги болели, весь день пробегали за собакой…
И тут вдруг… резкое движение, пес у мужа под мышкой, муж бежит к машине, я вылетаю, распахиваю дверь, затем снова захлопываю и выдыхаю: «КАК ТЕБЕ УДАЛОСЬ???…» А он говорит: «Протягивал к нему руку, а он подходил по сантиметру, и тут я схватил его за ухо, затем в охапку, пока он растерялся, и бегом!»
Знаете, потом я много раз держала в руках это гладкое, небольшое совсем ухо и не понимала, как можно было за него поймать такую крупную собаку. Но – судьба!
Решение было трудным, зато быстрым: собаку мы не возвращаем, да и к охоте она совсем не пригодна. Так что пес едет к нам. Первым делом мы отказались от имени Бим. Люблю, когда в кличке есть звук «Р», как рекомендуют некоторые кинологи. А еще мне нравятся необычные имена, и тогда я хотела непременно древнерусское. На этом мои требования не заканчиваются – нужно, чтобы имя подходило породе «русская гончая» и отображало характер собаки. Долго бились мы с мужем над задачкой, но имя нашли. Быть ему Добрыней. А нежно – Брыня или Брынечка.
Так началась долгая, насыщенная и счастливая жизнь Брыни в нашей тогда совсем маленькой семье. До него я таких забитых собак не видела никогда, хотя опыта у меня накопилось много – я же фотографировала животных на пристройство и повидала разное. Добрыня занял для меня тогда весь пьедестал в олимпийском первенстве по невменяемости. Представьте себе полного психа, но психа ти-и-и-и-хого! Брыня был настолько тихий псих, что единственный из всех наших гончаков не сгрыз и не испортил ни одной вещи за всю жизнь с нами!
Его страхи не уходили очень долго. Он вздрагивал даже от нажатия кнопки лифта, не говоря уже о моем внезапном чихе. О, в эти жуткие моменты он натурально подскакивал почти до потолка от ужаса. Прогулки проходили экстремально нервно. Наука хождения на поводке ему была не близка: он тянул сразу во все стороны, как псих, только на этот раз буйный. Людей он боялся истерически. Увидит впереди человека – все, можно сразу сворачивать, потому что туда он не пойдет категорически. И вишенка на торте неадекватности – он бросался на всех собак.
Я всегда гуляла с ним, держа поводок обеими руками. Однажды на прогулке, когда в очередной раз Брыня тащил меня куда-то вбок, проходящий мимо человек уточнил, не русская ли гончая это. А я ответила: «Да какая это гончая, это чушь собачья!» Так и прилипло навсегда: называем его когда Брынечка, а когда Чушенька.
В дополнение к радостям выгула мы выяснили, что Брыня панически боится душа и воды из крана. Но выяснили мы это не сразу. Когда после поимки беглеца доставили в новый дом, он не особо осознавал происходящее, потому впервые был вымыт спокойно. А вот на следующий день по возвращении с прогулки меня ждал сюрприз. Плановая помывка лап превратилась в Мокрую Битву. За пять минут Брыня три раза выскакивал из ванны весь в мыле и залегал на полу так, что его было буквально не отодрать, как будто у него отрастали присоски ужаса. К такому «невменько» мы не были готовы и начали проводить активные реформы. В течение целого года мы боролись с этим страхом Брыни хитростью: ставили миску с его едой в ванну, и ел он только там.
Конечно, мы начали занятия со специалистом. Так, со временем все поведенческие проблемы нам удалось скорректировать с опытными кинологами. Дисциплина, терпение, неукоснительное выполнение рекомендаций и домашних заданий кинологов – и вуаля: тихий невменяемый псих стал совершенно комфортным для жизни в городе и квартире псом. И даже смирился с наличием чужих собак на прогулке! Хотя один раз я все-таки расслабилась и чуть не лишилась указательного пальца.
Дело было так: мы гуляли ранним летним утром в парке, и Брыня завидел огромного черного терьера. К терьеру прилагались поводок и хозяин, а Брыня был уже воспитанным и знал, что кидаться на других собак не разрешается. Но он решил – хоть воздух поднадкусываю, и начал щелкать зубами и лаять на потенциальную жертву, не предпринимая, впрочем, попыток кидаться и волочить меня за собой на поводке.
Я же не нашла ничего лучшего, чем, в смущении от подобного поведения своей собаки, попытаться зажать ему рот рукой… и палец попал аккурат между зубами, которые немедленно интенсивно и многократно сомкнулись.
Признаюсь честно: я совершенно спокойно отношусь к виду крови. Присутствовала на операциях, спасала собак с открытыми переломами, видела много всякого жуткого, но от вида собственной крови я падаю в обморок. Что началось! Я поняла, что идти не могу, буквально падаю, а в руках у нас с мужем четыре собаки, включая Брыню. Пришлось выдать всех собак мужу, чтобы он домчался с ними до дома, а затем вернулся, чтобы помочь мне. Пока муж спешно отводил собак, я решила все же двигаться по направлению к выходу из парка, но сознание предательски покидало меня, потому я не шла, а ползла. С прокушенным пальцем. Я понимаю, как смешно читать про это, но у меня такой организм.
Очень водички хотелось, чтобы освежиться, но все люди, которые появлялись на горизонте, к сожалению, сворачивали в сторону, завидев ползущую по тропинке женщину. Однако мне удалось вернуться домой, а дальше получилось забавно: порядком поврежденный палец требовал длительного восстановления, и его приходилось всерьез бинтовать.
В то время я уже работала фотографом, что требовало множества рабочих встреч. Естественно, когда на переговоры приходил фотограф с огромной повязкой на указательном пальце, шуток про трудовую мозоль мне избегать никак не удавалось. Но мне пришлось по-серьезному переучиться и фотографировать при помощи среднего пальца, что тоже вызывало бурную реакцию у клиентов – однако что поделать: в отпуск я уходить не планировала.
Что до Брыни, то, несмотря на курс послушания и знание всех команд, мы по-прежнему не могли спускать его в городе с поводка. Никогда. Я видела, как он тоскует и хочет побегать, как ему нужна воля, свобода! Ведь это гончая, а таким собакам жизненно необходимы движение и ветер, развевающий висячие уши.
Он худел, неохотно ел, впрочем, с наслаждением спал на кровати, но прогулки все равно не приносили ему большого удовольствия.
Только после нашего окончательного переезда за полторы сотни километров от Москвы Брыня стал по-настоящему счастливым и свободным, в том числе и от своих страхов.
К старости, конечно, появились классические болячки возрастных собак – у Брыни обнаружилась хроническая почечная недостаточность и подозрение на онкологию желудочно-кишечного тракта. Прошлой зимой Брыня впервые за многолетний период стабильности себя плохо почувствовал. Тогда мы подумали, что пришла, должно быть, его пора. У нас был очередной выгул, и муж сказал: «Только Брыню не выпускаем, он спит, не нужно его тревожить».
Я почувствовала такую печаль – может, это его последний выгул, а ведь он так любит гулять… И потащила его со второго этажа через весь корпус по лестнице вниз, до выгула, на руках.
