Пьер вошёл внутрь и закрыл за собою дверь. Его присутствие было настолько внушительным, что сама её комната, казалось, стала меньше по размеру, и, хотя он и выглядел суровым, Кэсси не имела представления, что конкретно было не так. Должно быть, случилось нечто срочное, раз уж он пришёл поговорить с ней наедине. Возможно, ему рассказали о том, как она повела себя во время карнавала, и он пришёл сюда, чтобы уволить её.
- Я полагаю, ты искала свой паспорт, Кэсси? – сказал Пьер.
Она сглотнула. Она была недостаточно осторожной; должно быть, одна их горничных увидела, как она рылась в комнатах в нижней части дома.
- Да, - сказала она, решив держаться как можно ближе к правде. – Я подумала, что могла выронить его, когда Марго показывала мне дом в вечер моего приезда.
Несколько минут Пьер обдумывал её слова. Его молчание выбивало девушку из колеи, и она не могла прочитать выражение его прищуренных карих глаз.
- Ты думала, что уронила его в моей спальне, Кэсси? – спросил он, и услышав эти слова, она начала подавать явные признаки своей вины.
- Я… - начала она, но больше ничего так и не смогла произнести. Слова Пьера звучали не как прямой вопрос, а как констатация случившегося факта. Наверное, он каким-то образом увидел или услышал её там.
- Вероятно, ты не всё разглядела в нашей комнате, - продолжал он. – Например, ящик, в котором Марго хранит свои драгоценности. Он находится в очень хорошо спрятанном месте.
Кэсси не могла осмелиться встретиться взглядом с Пьером. Она посмотрела на свои руки, наблюдая за тем, как ноготь её пальца настолько глубоко вонзился ей в кутикулу, что девушка даже подумала, что у неё пойдёт кровь.
- Нет. Я не заметила никакого ящика с драгоценностями. Я просто быстро осмотрелась. Мне очень жаль. Для меня было недопустимым входить туда. Я хотела… что ж, я хотела убедиться, что поискала его везде.
- Вместо этого, ты, должно быть, нашла какой-то другой ящик, - предположил он разговорным тоном, садясь на кровать рядом с ней.
Она уставилась на него в панике. Как он мог догадаться, что она заглянула в тот секретный ящик? Она была уверена, что дверь спальни не открывалась. Возможно, он оставил содержимое в определённом порядке. Кэсси изо всех сил старалась положить каждую вещь на своё прежнее место, но она была настолько шокированной и потрясённой и, к тому же, торопилась, понимая, что у неё заканчивается время.
Если он знал об этом наверняка, то отрицая этот факт, она только усугубит ситуацию. Так что, возможно, лучше было бы промолчать и просто приготовиться к тому, чтобы принять удар его гнева на себя.
К своему удивлению, она увидела, что строгие черты лица Пьера не были искажены гневом. Вместо этого, он рассматривал её с тем же выражением, которое она уже видела прошлым утром, когда они встретились на лестнице.
- Кэсси, ты думаешь, что правила созданы для того, чтобы их нарушать? – тихо спросил он, будто не хотел, чтобы его голос раздался за пределами её спальни, или даже за пределами её кровати.
Она твёрдо покачала головой, выражая вполне определённое отрицание, но он продолжил.
- Думаю, что ты так считаешь. Я тоже. Это делает нашу жизнь более интересной.
Он протянул руку и убрал волосы с её лица, а затем нежно ущипнул её за щеку.
Тон его голоса был игривым, но его слова – нет.
- Я полагаю, что проведение поиска в спальне своего работодателя является недопустимым правонарушением. Это можно даже трактовать как уголовное преступление. В конце концов, раньше у нас пропадали драгоценности. Как ты думаешь, разве мы не предприняли бы с тех пор никаких действий против нарушителей? Местной полиции было бы интересно узнать о твоих злодеяниях. Тебе интересно, есть ли у меня доказательства того, что ты сделала? Возможно, нам следует уже сообщить полиции, чтобы они были в курсе.
Кэсси уставилась на него, чувствуя, как внутри неё нарастал страх по мере того как тихие угрозы Пьера рисовали ей картину того, на что он был способен.
- Пожалуйста, не надо. Мне так жаль. Я не знала, что в Вашу комнату нельзя входить. Я не знала, что таковым было правило. Теперь, когда я в курсе, я больше никогда туда не войду.
- Да, ты без сомнения нарушила правила. Но в этот раз я буду снисходительным к тебе. Я поверю, что ты действовала без злого умысла. Я ничего никому не скажу, и ты не скажешь. Я сделаю вид, что ты просто играла со мной в игру. Но разве в игре не участвуют двое? Так что, следующий раз в нашей игре, наступит моя очередь нарушить правила. Думаешь, тебе понравится то, что я сделаю?
- Я… Нет, не совсем, - запнулась она. Её лицо горело, и Кэсси чувствовала себя скованной нерешительностью, не зная, будет ли наиболее безопасным вариантом сохранять молчание или звать на помощь. Молчание казалось менее пугающей альтернативой, хоть она была потрясена тем, на что намекал Пьер.
- О, ты ошибаешься, Кэсси, потому что я думаю, что тебе понравится, - произнёс он на этот раз дразнящим тоном, а его пальцы бродили по её лицу, будто оно было его собственностью – он поглаживал её челюсть, брови, дотрагивался до её губ, обхватывал её шею. Затем он опустил руку и коснулся её бедра, и Кэсси почувствовала, что каждая мышца на её теле превратилась в лёд.
Она решила, что, в любом случае, будет кричать, независимо от того, сколько неприятностей это может ей доставить. Она должна была положить этому конец, прежде чем это продолжится.
Но пока она набиралась смелости сделать это, Пьер убрал руку и хрипло рассмеялся.
- Жду с нетерпением следующего раза, - прошептал он ей.
Затем он добавил, подмигивая:
- И тебе не нужно беспокоиться. Я могу наказать, но я также могу и наградить. И ты будешь щедро вознаграждена за игру со мной.
Он прижал палец к её губам.
- Думаю, теперь ты понимаешь, как обстоят дела, - улыбнулся он.
Когда Пьер вставал, скрипнула кровать, и мгновение спустя он вышел, легонько закрыв за собою дверь.
Кэсси сделала длинный и прерывистый вдох.
Она потёрла рукой лицо там, где руки Пьера её касались, отчаянно пытаясь стереть его прикосновения. Теперь она понимала, почему Марни прятала волосы и на работе не делала макияж, а также почему все горничные, казалось, сливались с фоном дома и оставались невидимыми.
Ей было жутко от только что состоявшегося разговора, и прощальный комментарий Пьера вызвал у неё окончательное чувство омерзения. Что касается её собственного поведения, она действовала в этой ситуации самым скверным образом. Пребывая в состоянии шока, она позволила ему делать то, что он хотел, а её молчание дало ему молчаливое согласие продолжать.
Слишком поздно Кэсси поняла, что ей всё-таки нужно было закричать.
ГЛАВА 15
После того, что случилось в её спальне, Кэсси не знала, как ей теперь встретиться лицом к лицу с Пьером за обеденным столом. Как, чёрт побери, ей надо притворяться, что ничего не произошло и вести себя более или менее естественным образом?
