Элла всё ещё была наверху лестницы и плакала ещё сильнее.
- Ты уложишь меня спать сейчас? – всхлипывала она. – Марго была так груба с нами сегодня.
- Тебя уложит твой папа, - сказала Кэсси. – Может, он даже почитает тебе сказку, если ты его об этом хорошо попросишь.
Она взъерошила волосы Эллы, проходя мимо.
После того, как она трижды попыталась вставить ключ в замок, Кэсси поняла, насколько сильно она начала дрожать. К тому времени, когда она вошла в свою спальню, девушка была на грани того, чтобы расплакаться. Она чувствовала себя глубоко надломленной психологически недавней ссорой и была взбешена обвинениями Марго. Она жалела, что не бросила ту маску настолько сильно, чтобы сбить эту женщину с ног. Нет, настолько сильно, чтобы нанести непоправимый урон её эгоистичному, жестокому разуму.
Сцены недавней стычки продолжали воспроизводиться у неё в голове. Запах алкогольного перегара от дыхания Марго и оскорбления, которые та выкрикивала в адрес Кэсси. То, как она пыталась уклониться от острых, пронзительных, ярко-зелёных каблуков, когда Марго пыталась растоптать её. То, как у неё перед глазами мелькали звёздочки, когда она ударилась об пол. Выражение лица Антуанетты – абсолютно растерянное, как будто она больше не могла выносить угроз и запугиваний со стороны Марго.
Внезапно она почувствовала лёгкий аромат духов; тонкий, женственный запах, который по понятным причинам шокировал её.
Кэсси нахмурилась, стараясь избавиться от него. Она не заметила его, когда Марго на неё напала. Её глаза расширились, когда она поняла, в какой момент соприкоснулась с этим запахом. Это было сразу после того, как она столкнулась с Пьером. Она ощутила этот запах на его коже.
Внезапно Кэсси задумалась, а не был ли Пьер действительно на романтическом свидании с кем-то ещё.
Что ж, независимо от того, был или не был, атака Марго была абсолютно неоправданной, и Пьер остался глух к её версии этой истории. Ему было всё равно. Он не заступился за неё, и он ничего не сделает, чтобы подобное никогда больше не повторилось.
Что касается Марго – эта женщина была воплощением дьявола, прибывшего прямо из ада.
Кэсси обуяла ярость, когда она подумала, каким образом к ней здесь относятся. Подобное обращение выходило за все мыслимые рамки. Это семейство застряло в средневековье во всех смыслах. В доме не было мобильной связи, интернета, телевизора, а невеста хозяина чувствовала себя вправе издеваться над персоналом, словно сотрудники были её собственностью, а не людьми.
Чем больше она об этом думала, тем больше возрастала её злость. Ярость от несправедливого обращения вскипала внутри неё. Ей хотелось прямо сейчас ворваться в спальню Пьера и ударить Марго так сильно, как только она могла бы это сделать. Это бы поставило её на место.
Негромкий стук в дверь её спальни вырвал Кэсси из плена своих мстительных мыслей.
- Входите, - сказала она.
Марни вошла внутрь, быстро закрыв за собою дверь. У неё в руках была накрытая тарелка.
- Я очень сожалею о том, что случилось, - громко сказала она, поставив тарелку на стол. – Я не знаю, ела ли ты сегодня вечером, поэтому принесла тебе немного сыра и печенья на случай, если ты голодна.
- Спасибо, - сказала Кэсси. Она абсолютно не хотела есть, но жест Марни был настолько любезным, что она не смогла отказаться от еды. Кэсси раскрыла тарелку и взяла печенье, но у неё во рту настолько всё пересохло, что ей пришлось стараться изо всех сил, чтобы пережевать его. Она закашлялась и потянулась за стаканом воды на тумбочке.
- Мне жаль, что это произошло, - сочувственно сказала Марни. - С тех пор как прибыла Марго для всех нас настали непростые времена.
- Могу себе представить.
- В первый раз, когда я сообщила ей, что еду доставят поздно и нам придётся внести изменения в запланированное ранее меню для званого ужина, она ударила меня.
- Правда? Тебя тоже? Это просто ужасно. И как ты поступила?
Черты лица Марни ожесточились.
- Я была настолько ошеломлена её поступком, что ничего не сделала, - ответила она. – Затем, спустя какое-то время я почувствовала такую злость, что мне казалось, я была способна убить её. Никогда в жизни ни один работодатель не обращался со мной подобным образом. Но я не пожаловалась, потому что она уволила троих сотрудников персонала после того как «пропала» какая-то её драгоценность. Я не думаю, что она вообще пропала. Я думаю, что она её продала, и Пьер заметил отсутствие этого украшения.
- Правда?
- О, да. Пьер контролирует её деньги и расходы. Когда они находятся в ссоре, доступ к финансам для Марго прекращается. Во всяком случае, я сделала такой вывод из того, что услышала во время их громких скандалов.
- Как ты относишься ко всей этой ситуации? – спросила Кэсси, пережёвывая кусочек сыра. Эта беседа странным образом её утешала. По крайней мере, она больше не чувствовала себя единственным врагом Марго.
- Все, кто здесь работает, ненавидят её, и никто из нас не хочет здесь оставаться. Я пытаюсь подыскать другую работу, - призналась Марни. – У меня уже есть одно предложение в гостинице соседней деревни. В конце месяца я приму решение, куда пойти и подам заявление на увольнение.
- Я не виню тебя. Я чувствую то же самое, а я пробыла здесь всего три дня. Я тоже хочу уволиться, и думаю, что всё же сделаю это.
Марни с сочувствием кивнула.
- Здесь работать непросто. Никто не может винить тебя за решение уволиться. Твоя предшественница ушла спустя месяц по тем же причинам. А сейчас я лучше оставлю тебя, чтобы ты могла немного поспать. Давай забудем, что между нами состоялся этот разговор и не будем снова о нём вспоминать, в противном случае ни для одной из нас это добром не кончится в этом доме.
Марни заговорщицки улыбнулась Кэсси, когда уходила.
Кэсси решила, что слова Марни подкрепили её собственное намерение. Она не была готова оставаться в доме, где подобный уровень жестокости может, и будет регулярно демонстрироваться. От её эмоциональной и психологической стабильности и так уже оставались одни руины, а сейчас она ещё и узнала, что её единственная подруга уйдёт отсюда в конце месяца.
Кэсси решила, что для сохранения её собственного душевного равновесия ей придётся утром уйти.
Она потратила час, чтобы аккуратно собрать свои вещи. Ей не было дела до просьб Эллы или угроз Пьера. Она не собиралась даже думать о том, какие последствия для её дальнейшей карьеры будет иметь это решение. Кэсси собиралась позаботиться о себе и своём собственном благополучии и в данный момент она могла только надеяться, что всё остальное само собой образуется.
Когда всё было сложено и готово к отъезду, Кэсси взобралась на кровать, но поняла, что не может уснуть. Её спина была в синяках и болела, она потянула мышцу плеча во время драки с Марго, и это были только физические травмы.
