Но Марк воскликнул:
- Нет, я не хочу тебе помогать. Мы выходим на улицу поиграть в прятки.
Схватив Эллу за руку, он выбежал из столовой. Кэсси подбежала к двери и прокричала им в след:
- Марк, пожалуйста! Подожди минутку. Я выйду и поиграю с вами позже, нам надо закончить это дело. Элла, вернись!
Дети не обращали на неё никакого внимания и устремились на улицу.
Мысль о том, что ей придётся бегать за ними по огромному саду, палисаднику или оранжерее, истощила Кэсси. Ей придётся самостоятельно собрать проклятые школьные портфели. Пусть дети немного выпустят пар; определённо существовал предел того ущерба, который они смогли бы нанести за те полчаса, которые потребуются ей для того, чтобы просмотреть их вещи и составить список.
Она почувствовала глубокое облегчение от того, что некоторое время провела в тишине. Постоянное присутствие всех троих детей удушающе действовало на неё, а их непрекращающиеся вопросы и просьбы постоянно нарушали её концентрацию. Это не давало ей никакого шанса привести в порядок свой спутанный разум. Кэсси мечтала о целом дне молчания, чтобы собраться с мыслями и о неделе сна, чтобы избавиться от усталости, которая каждый шаг заставляла делать, прикладывая особое усилие.
Она поднялась наверх, чтобы проверить спальни, и понимая, что, поскольку Марни не оставила ей распоряжений на счёт того, чем необходимо было занять детей, а они не хотели общаться с ней по этому поводу, то всё будет зависеть от её собственного здравого смысла и догадливости.
Она решила начать с просмотра их школьных портфелей и убедиться, что сами портфели были целыми и не скрывали внутри никаких сюрпризов, таких как двухнедельные сэндвичи. Затем ей предстояло выяснить, чего там не хватало, если таковое и было.
Проверка портфелей была для неё непосильной задачей. У Эллы было очень мало вещей, но сколько их требовалось пятилетнему ребёнку для школы? У неё были карандаши, мелки, точилка и две тетради.
В сумке Марка был полнейший беспорядок. Его пенал лежал открытым, а его содержимое вывалилось в портфель. Стружка от карандашей, маркеры со снятыми колпачками, игрушечные животные и протекающие ручки валялись в измазанной чернилами нижней части портфеля. В его тетрадях были вырваны страницы, а их обложки были изогнуты.
К тому времени, когда она закончила осматривать портфель Марка, Кэсси уже составила длинный список того, что нужно было заменить, начиная с самого портфеля. Он никуда не годился; один из его ремней был сломан, а на внешней стороне портфеля был нарисован грубый рисунок низкой женщины с взъерошенными волосами и нахмуренным лицом. Кэсси догадалась, что это произведение искусства, должно быть, изображало его учительницу.
Его комната была такой же неопрятной, как и его сумка, и она потратила некоторое время, чтобы хоть немного навести в ней порядок. Игрушечные солдатики были разбросаны по всем углам, и часть их была под кроватью. Она не могла поверить, что такой беспорядок Марк мог устроить всего в одно мгновение ока.
Выходя из комнаты Марка, Кэсси прислушивалась к звукам фортепианной музыки, но их не было. Поскольку Антуанетта не поднималась наверх, она решила продолжить и закончить работу самостоятельно. Она надеялась, что портфель Антуанетты будет в полном порядке, потому что у неё не осталось сил повторить снова всё то, что она только что проделала в случае с Марком.
Бирюзовая сумка Антуанетты была аккуратно сложена, как она и надеялась, и всё, что ей нужно было, казалось, было на месте. Кэсси проверила набор принадлежностей для геометрии, со школы вспоминая о том, что должно туда входить. Всё было, будто бы, правильно. Даже небольшой карандаш для циркуля был наточен.
Кэсси положила сумку туда, где она её нашла, но, когда она наклонилась, то увидела дальше на деревянной полке что-то ещё, нечто, что показалось очень знакомым её утомлённому и потерянному разуму.
Она достала сумку и взглянула поближе, сделав резкий вдох, когда увидела, что находилось там внутри.
Это был её мобильный телефон. Его запоминающаяся обложка, отблёскивающая серебряными голограммами, привлекла её взгляд в темноте.
Кэсси достала его и включила, заметив, что её руки дрожали ещё больше, чем когда-либо, но в этот раз, скорее от шока, чем от стресса.
Её телефон был в целости и сохранности. Кэсси не сходила с ума, она не выронила его и не потеряла. Она прижала телефон к груди, закрывая глаза и испытывая полное облегчение от того, что он снова оказался у неё.
Потребовалось всего несколько мгновений, чтобы облегчение испарилось и его место заняла слепая ярость.
Должно быть, Антуанетта зашла в её комнату, достала телефон с зарядки, украла его, и спрятала там, где Кэсси могла найти его только благодаря счастливому стечению обстоятельств. Девочка действовала осознанно и со злым умыслом. Кэсси была уверена, что она не собиралась возвращать ей телефон, пока не увидела бы, как она страдает – если и вообще собиралась его вернуть.
Как для подростка двенадцати лет, Антуанетта не имела оправданий тому, что она сделала; она была достаточно взрослой, чтобы всё понимать, как следует. Это была кража в чистом виде.
Кэсси осознала, что с точки зрения запаса её эмоциональных сил, она только что достигла дна.
У неё не осталось терпения – оно просто закончилось. Ей надоели эти детские игры разума, их тайные намерения, их вызывающее неприятие её авторитета, и их отказ признавать основные понятия о добре и зле. Она больше не могла с этим справляться.
Кэсси представила, что схватила Антуанетту за её тонкие плечи и трясла до тех пор, пока у неё не начали стучать зубы. Она представила, как поднимает свою руку и бьёт девочку по её самодовольному лицу, наблюдая за тем, как её голова наклоняется вбок и выражение превосходства исчезает с её лица.
Она испытала жестокое удовольствие, размышляя о том, сколько сил она могла бы вложить в такой удар.
Кэсси сунула школьный портфель обратно на полку и вышла из комнаты, захлопнув за собою дверь.
Она решила, что сначала ей надо решить приоритетные задачи. Поскольку в её распоряжении снова был телефон, она могла хотя бы найти номер агентства. Была уже четверть одиннадцатого. А это значило, что в Штатах было ещё слишком рано; чересчур рано, чтобы воспользоваться телефоном Пьера и позвонить в агентство. Они открывались в восемь утра. К тому времени, пока они откроются, Пьер может вернуться со своего завтрака. А если он будет где-то рядом, она точно не сможет пройти в его комнату и сделать важный, конфиденциальный звонок с просьбой о помощи.
Кэсси разочарованно вздохнула. Неужели в этом богом забытом месте нигде не было места, чтобы человек мог сделать звонок по мобильному телефону? Теперь, когда она купила предоплаченные минуты, может быть, ей стоит проверить. Территория поместья была огромной. Без сомнения, где-то на всей этой территории должно было быть место, которое позволило бы совершить один телефонный звонок, даже если при этом передача данных не включится. Простого слабого сигнала будет достаточно. И одной полоски на индикаторе уровня связи должно хватить.
