– Чиста от чего? Ее убийства? Вы обе, милочки…
– Полагаю, вы не дадите нам свои записи с камер видеонаблюдения? – перебила ее Роудс.
– Конечно же, нет.
– Хорошо, – кивнула Хлои. – У нас итак имеются веские основания, чтобы получить ордер на их изъятие. Таким образом, мы получим их вне зависимости от вашего желания.
– Получайте. А затем, когда все это закончится, я подам на вас в суд. Я подам в суд на сотрудников аэропорта, которые нацепили на меня наручники, и на ФБР за то, что они отправили вас двоих, чтобы оскорбить и обвинить в убийстве, хотя я четко сказала, что все это время пролежала в постели.
– Пока мы вас ни в чем не обвиняем, – заметила Хлои.
– Да, это очевидно.
Не хотелось признавать этого, но Эвелин заставила агентов вздрогнуть. Эта женщина была слишком самоуверенной.
«Может быть, когда у тебя есть деньги, ты привыкаешь, что они способны вытащить из любой ситуации, и все это вызывает подобную самоуверенность», – подумала Хлои.
Пока она пыталась выбрать правильную линию допроса, в кармане зазвонил телефон. Взглянув на дисплей, Файн увидела номер сестры. Первым порывом было ответить, но это было бы непрофессионально. Более того, видит Бог, Эвелин Маршалл лишь искала дополнительный повод прицепиться к ним.
Переведя вызов на голосовую почту, Хлои снова посмотрела на подозреваемую. Она все никак не могла понять, как сдвинуться с мертвой точки. Было ясно, что Эвелин слишком упрямая.
– Что вы пьете от мигрени? – поинтересовалась у нее Роудс.
– Пытаетесь выяснить, что мне о ней известно? – усмехнулась Маршалл. – Хотите проверить, не вру ли я?
По выражению лица Роудс было ясно, что она тоже устала от игр Эвелин.
В кармане Хлои снова зазвонил телефон, слегка разозлив ее. Она проверила дисплей, увидела номер Даниэль и практически уже перевела вызов на голосовую почту, но затем вдруг вспомнила о собственной квартире, о том, как отец разгромил там все, чтобы вернуть дневник. Вполне возможно, что он нанес визит и второй своей дочери. Она могла звонить, чувствуя опасность.
– Одну секунду, – сказала Хлои. – Прошу прощения, но я должна принять этот вызов.
Роудс посмотрела на нее с шутливым презрением.
«Не оставляй меня наедине с этой женщиной», – читалось в ее взгляде.
Выйдя в коридор и закрыв за собой дверь, Файн тут же ответила на звонок.
– Даниэль, с тобой все в порядке?
Прежде чем сестра ответила, повисла небольшая пауза. Хлои даже решила, что такое начало разговора могло показаться Даниэль странным.
– Хлои. Привет…
– Что происходит, Даниэль?
– Мне нужно поговорить с тобой, – произнесла сестра. В ее голосе звучала непривычная мягкость.
– Это срочно?
– Срочно… нет. Но…
– Даниэль, я рада, что ты позвонила, и хочу наладить наши отношения. Но ты выбрала наихудший момент для этого. Я нахожусь в Фолс-Черче по делу и прямо сейчас допрашиваю подозреваемого. Ты неудачно позвонила.
– Извини. Я… Я могу перезвонить.
– Ты в опасности?
– Нет, все хорошо. Я просто… Поговорим позже. Ты только… да, поговорим позже.
На мгновение Хлои показалось, что она услышала дрожь в голосе сестры, словно та была на грани истерики. Но прежде, чем она успела что-либо добавить, Даниэль уже повесила трубку. Хлои уставилась на телефон, чувствуя, как ее подгоняют сестринские чувства.
«Она сказала, что с ней все хорошо, но, черт возьми, это точно не так».
С ощущением тяжести Хлои пришлось убрать телефон обратно в карман и вернуться в комнату ожидания, где Эвелин Маршалл все еще продолжала нападать на Роудс. Но даже в момент, когда пришлось иметь дело с этой избалованной женщиной, мысли Хлои витали исключительно вокруг Даниэль.
ГЛАВА 19
Хлои с Роудс вернулись в Департамент полиции Фолс-Черча уже после 20:30. Как только они подъехали, Файн заметила шефа Клифтона, которого они встретили всего во второй раз с момента получения дела. Он выглядел достаточно раздосадованным, а на лице мелькнула нескрываемая злость, как только он направился к агентам. Хлои с Роудс не успели сделать и трех шагов к зданию, когда он остановил их. К его чести, он не стал прилюдно ругать их или же повышать голос, сделав все возможное, чтобы вести себя тихо и цивилизованно. Как только шеф заговорил, Файн заметила и Нолана, стоявшего позади и подслушивавшего их разговор. Заместитель выглядел обеспокоенным и немного удивленным. Это немного успокоило Хлои. По всей видимости, Клифтон любил «погавкать», но никогда не «кусал», раз Нолан не сильно переживал по поводу того, что им сейчас влетит.
– Я прекрасно понимаю необходимость разговора с Эвелин Маршалл, – произнес он. – Но неужели нужно было делать это таким дерзким способом?
– Она сама усугубила ситуацию, – заметила Хлои. – Злилась и кричала уже с того момента, как мы только вошли в помещение.
– Что ж, ее можно понять, ведь она была в наручниках, – заявил Клифтон.
– Но это не мы надели их. Служба безопасности аэропорта решилась на это, поскольку она подвергала опасности окружающих.
– Я только что говорил по телефону с главой службы безопасности. По его словам, она угрожает судом. А люди, вроде Эвелин Маршалл, с легкостью пойдут на это. Даже если результатом станут небольшие неприятности и разлетевшееся по городу дерьмо. Она сделает что угодно, лишь бы люди вокруг знали, что ее нельзя трогать просто так.
– Кстати, – вдруг вспомнила Хлои, – нам нужен ордер на изъятие записей с их камер видеонаблюдения с утра пятницы, когда произошло убийство Джесси Фэйрчайлд.
– Господи, – покачал головой Клифтон.
– Вы действительно думаете, что она подаст в суд? – поинтересовалась Роудс. – Не выставит ли это ее мелочной в глазах окружающих?
– В этих местах слово «мелочность» лишком легко перерастает в понятие «жалость», – рассмеялся Клифтон, а затем вздохнул и отвернулся. – Я займусь ордером, – бросил он уже через плечо.
Это было еще одно недостающее звено этого вечера, который итак включал в себя необходимость общения с Эвелин Маршалл и странный звонок от Даниэль. Остаток вечера Хлои, по сути, провела в небольшой комнате для переговоров, рассматривая материалы дела и фотографии с места преступления. Они с Роудс уже практически решили позвонить Марку Фэйрчайлду, чтобы еще раз поговорить с ним, но на часах к тому времени было уже 21:25. Агенты решили, что не стоит снова проводить через все это скорбящего человека в столь поздний час.
Выйдя из здания участка в 21:45, они направились домой. По дороге в Вашингтон и Хлои, и Никки практически все время молчали. Угрозы Эвелин Маршалл подать на них в суд, а затем и пассивно-агрессивные заявления шефа Клифтона сыграли свою роль. Лично Хлои не чувствовала себя побежденной. Скорее она была в роли избитого боксера, который опирался на канаты для поддержки, но все еще готов был драться.
