Валентин с друзьями сумели незамеченными пройти к сцене. Общий свет притушили, и ансамбль «Примавера» вышел на боевую позицию. Одинокий узкий луч на мгновение высветил синтезатор и худую фигуру Фелинского, потом вскользь ударную установку и наконец сфокусировался на Алексее Брике с микрофоном в руке. Шажков в полутьме передвинул ползунок на своём микрофоне и тронул ногой педаль.
— Дамы и господа, — Брик сделал паузу, — с нами легендарная группа «Примавера»!
Всё вокруг на мгновенье окрасилось в красный, потом в синий цвет, по стенами и потолку завертелся вихрь снежинок. Отбивка, первый мощный аккорд всеми инструментами — и понеслось!
Дамы и господа дружно засвистели, заулюлюкали и рванули к сцене.
Давно Шажков не пел с такой страстью. Оторопевший сначала зал к третьей песне стал раскачиваться, и Валентин почувствовал, что это серьёзно. Перед объявлением очередной композиции он сделал паузу, взял несколько аккордов и цокнул языком в микрофон. Всегда так проверял готовность публики. Звук раскатился по залу тысячами шариков. Народ охнул и метнул в ответ электрический разряд такой силы, что Шажков понял: «Всё. Это началось».
Сорок минут пролетели, как один миг. Валентин был готов петь ещё и ещё, но отвечавший за сценарий Фелинский махнул рукой: перерыв.
Шажков, Фелинский, Никифоров и барабанщик Саша спустились со сцены и пошли вдоль барной стойки, отвечая на приветствия, пожимая руки, моргая от фотовспышек. Кто-то протянул Вале картонный стакан с пивом, и Шажков осушил его не отрываясь.
Опомнился он в VIP-зальчике. Вбежал Брик и стал возбуждённо хлопать всех по плечам и спинам. Потом из-за двери проскользнула Птатттка, не бледная, как обычно, а раскрасневшаяся и потому симпатичная. Она подошла к Шажкову и коротко поцеловала его в щёку. Наконец, пришла Совушка. Она сдержанно и немножко рассеянно улыбалась, но сама была как распустившаяся роза (Шажков вспомнил Ларису Яковлевну в филармонии: не права она, не как вишня расцветает Совушка, а именно как роза). Валентин поймал Совушкин благодарный взгляд и почувствовал себя обновлённым, как будто и не было сорокаминутного выступления.
Выпили по паре рюмок водки. Пташка — тоже. Павел ничего не сказал, хоть сам только пригубливал. Появился Коля Бен Ладен в хирургическом халате. Его глаза были обведены черными кругами, а бритое темя измазано красной краской. Жутковатое зрелище.
— Ну как я его? — радостно воскликнула Пташка.
— Это что-то означает? Концептуально? — не без ехидства поинтересовался Фелинский, будучи уже навеселе.
— Нет, это просто прикольно, — опрокидывая рюмку водки, ответил Коля.
— А халат?
— Халат — другое дело. Халат символизирует принадлежность к сверхсиле.
— К нечистой силе?
— К сверхсиле. Впрочем, как угодно.
Шажков вдруг очень хорошо понял Колю. Именно так — сверхсила. Он сам ощущал сверхсилу, она требовала выхода, прямо сейчас. Валентин встал и посмотрел на Пташку: «Ну, что, Галя? Пошли, сбацаем!»
Пташку через толпу фанатов с трудом провели к сцене. Сбоку от синтезатора Шажков увидел Николая Петровича Разгуляева, сидевшего на раскладном стульчике с саксофоном на коленях. На полу у стены он организовал нечто вроде импровизированного бара. Там в рядок выстроились шампанское, коньяк и водка, а также пузырь с пепси-колой и пластиковые стаканчики.
Снова притушили свет, но Разгуляев дал знак Брику не торопиться объявлять. Он жестом показал Шажкову, что хочет поговорить с ним и с Колей Бен Ладеном. Разговор был о последовательности импровизаций, кто когда вступает, какие сигналы подаёт и так далее. Попутно Разгуляев наливал в пластмассовый стаканчик и по очереди давал всем выпить. Кроме Пташки, которая сосредоточенно сидела на корточках под микрофонными стойками, уткнув лицо в колени. Все знали от Павла, что она так настраивается на выступление.
Публика начала недовольно свистеть, и Брик, заволновавшись, быстро объявил выступление Пташки. Его заглушили крики, свист и аплодисменты. Пташка встала и насупилась, входя в образ плохой девчонки. Тонкая рука с микрофоном чуть дрожала.
Отбивка. Поехали! О-о-ох, как запела Птаха! Откуда у этой пигалицы блюзовый голос?
Шажков теперь как бы разделился надвое. Один Шажков, отдавшись музыке, вёл свои партии, импровизировал и дирижировал ансамблем. Другой — с интересом наблюдал за происходившем вокруг.
Качающийся в такт музыке зал: танцуют.
Возня перед сценой: несколько пьяных подростков борются с двумя дежурными в повязках. Видно, что пацаны пропускают удары по почкам. Кто дежурит, ФСБ-шники, что ли? Вряд ли, больно жирно.
Промелькнув сбоку от Шажкова, со сцены в зал прыгает Коля Бен Ладен и начинает метаться в развевающемся зелёном халате, исполняя безумную гитарную импровизацию.
Сзади крякнул саксофон. Вырвавшись, будто из плена, взвился свечкой переливчатый звук и заплясал вверх-вниз, меняя тембр и окраску, потом ушёл в хрип и замолк. Разгуляев матернулся, сплюнул Шажкову под ноги, и крикнул: «Коньяк чуть весь не вышел». Снова поднял инструмент и, выпучив глаза, стал дуть в мундштук.
Дав всем поиграть, Валентин махнул рукой, завершая импровизацию.
Перед сценой столпотворение: молодёжь лезет к Пташке. Голос Брика в микрофон: «Всем отойти от сцены, или концерт закончится». Возня, мат, сопение дежурных в повязках.
Кружится голова, трудно фокусироваться на лицах. Но — пара глотков коньяку, и играем дальше.
Классный риф! А ну-ка с фузом… Давай, Боря, поддержи клавишами… Вот так! Как всё-таки поёт Пташка! Не забыть поцеловать её после концерта…
Снова Бен Ладен перед сценой мечется, как зелёное привидение.
Подпеть Птахе в терцию, что ли? Не слышно ничего… Закрыл правое ухо — лучше.
Во, сакс вступил, а Коля ещё не закончил… Хотя — ничего. Но тиховаты клавишные. Боря! Не жалей рук! Всё, баста. Машу рукой. Кода.
Шум, свист, вспышки фотоаппаратов. Потом мягкое, обнимающее кресло в VIP-зальчике. Где Птаха?
Певучий голос Совушки за кадром: «Валюша, хочешь чаю?»
— А где Пташка?
— Интервью даёт за дверью.
— А мы? — Шажков вскочил.
— Я пошутила, Валя. Там просто один парень из интернета вопросы ей задаёт.
— Ну-ка, ну-ка.
Валентин приоткрыл дверь. Пташка стояла на пороге с белобрысым пацаном и, увидев Валю, бросилась к нему обниматься. Из тёмного коридора пыхнула фотовспышка.
— Знакомьтесь, это Валя, — нараспев сказала Пташка, поглаживая Шажкова по голове, — без него я никто…
Белобрысый заинтересовался и придвинулся к Валентину.
— Как вы относитесь к творчеству певицы Пташки?
— Сугубо положительно. По рюмочке не желаете?
