Перед самым началом официальной части вечера появился профессор Климов с супругой, но к коллегам не пошёл, а направился прямо в VIP-зону.
Последними подошли Охлобыстины. Роман, поздоровавшись с Шажковым, проворчал так, чтобы слышали окружающие: «С вами находиться-то рядом страшно, того и гляди обожжёшься».
— Не надо завидовать, — вступилась его жена Лора, полная маленькая брюнетка в юбке и белой блузке. Вместе Рома и Лора смотрелись как число 10, только единичка была большой, а нолик — маленьким.
— Вы классно смотритесь вместе, — сказала Лора Лене. — Мы тоже в своё время, да Рома?
Рома молча тянул из бокала, опустив чёрные глаза, как сфинкс, улыбаясь чему-то своему.
— Да, Рома? — толкнув его плечом, переспросила Лора.
— Да, Лора.
— Вот видите, он согласен. Попробовал бы не согласиться.
Потом начались речи и тосты. Дамы брали шампанское с подносов, разносимых бледными и худыми мальчишками-официантами. Мужчины откупоривали принесённое с собой крепкое спиртное. Ректор произнёс стандартный спич, и вечер покатился своим чередом.
Шажков отошёл к компании мужчин, среди которых был Хачатуров и несколько знакомых профессоров. Там он выпил водки. Лена осталась в женском кругу. От неё исходило светлое сияние, которое, наверное, видел только Валя Шажков, а может быть, и нет. Вот и Хачатуров время от времени одобрительно поглядывает в ту сторону. Да и другие его коллеги смотрели, как казалось Шажкову, с пониманием и одобрением.
В двенадцатом часу все высыпали на улицу смотреть фейерверк. А, когда возвратились домой, Лена долго ещё не могла успокоиться. Она не сразу сняла праздничное платье, в первом часу ночи заварила кофе.
— Сегодня у меня праздник, — повторяла она. — Я чувствовала себя как Наташа Ростова на балу.
Потом бросилась к Валентину со словами: «Дай, я тебя поцелую». В конце концов заявила: «Я замуж хочу» — и сама засмеялась от необычности сказанного.
Сразу после Рождества от Димы Стрепетова пришло письмо, где он написал, что приедет позже.
— Нет, так не пойдёт, — решительно отреагировал Шажков, — Что значит позже? Давай позвоним ему и договоримся о конкретной дате. Хочется уже прекратить эту канитель.
Лена позвонила из своей квартиры. Валя сидел рядом и слушал разговор, точнее, Ленину его часть.
— Здравствуй, Дима.
Последовало долгое молчание. Судя по шороху, слышавшемуся из трубки, на том конце провода быстро, без пауз говорили. Через минуту Лена поёжилась и нахмурила брови.
— Дима, я тебе хочу сказать, что у меня семья.
(Валя дрогнул от этого слова в её устах.)
— Гражданская семья, — продолжала Лена, — но это семья, понимаешь? Ты не обижайся, я буду защищать мою семью всеми силами.
(Валя ещё раз дрогнул и почувствовал, как в груди у него разливается тепло.)
— Если ты будешь хулиганить, я повешу трубку… Хочешь приехать — приезжай, я тебя познакомлю с Валентином Ивановичем… — она посмотрела, улыбаясь, на Шажкова. — Для тебя он Валентин Иванович… Нет, одна я с тобой встречаться не буду… Сейчас реши, пожалуйста, приедешь ты или нет, и когда. Я тебе в этот день позвоню, и мы встретимся у меня на квартире… Если Валентин Иванович захочет, то почему бы и не поговорить тет-а-тет.
Лена вопросительно посмотрела на Валентина, и Шажков утвердительно кивнул.
— Ключи у тебя есть. Но это будет в последний раз. У меня заканчивается договор с хозяйкой квартиры, и я не буду его продлевать… Хорошо, восьмого марта. Пока.
Сначала Шажкова напрягла перспектива полуторамесячного ожидания рандеву, но потом он успокоился и перестал думать об этом. Он готов был ждать, но чтобы только потом уже не «зависать»: расставить, наконец, точки над «i» и после этого сделать Лене официальное предложение.
Кроме того, у него на горизонте замаячила ещё одна потенциальная проблема, которую Валентин хотел бы предотвратить, а если потребуется, то как можно скорее решить. Проблема заключалась в том, что они с Леной уже месяц не предохранялись, а беременность у неё никак не наступала. Лена отнеслась к этому более чем спокойно, сходила к своему врачу, после чего сделала Вале «глазки» и весело предложила утроить усилия.
Шажков (помня недавний разговор с отцом) всё-таки решил провериться, потратил неделю времени и уйму средств, сдал кучу нетривиальных анализов и под конец не без волнения явился на консультацию к специалисту по мужским проблемам, кандидату наук и всё такое прочее. Специалист по мужским проблемам был молод, тактичен и предупредителен. Он пригласил Шажкова присесть, долго смотрел анализы, задавал вопросы. Наконец, отложив все Валины бумажки, кроме одной, сказал: «Поводом для нашей с вами тревоги может быть только вот этот анализ». И потряс самым главным листком. У Валентина ёкнуло в груди от вкрадчивого тона врача и от неприятного известия о возможных проблемах.
— С этим анализом, — оценивающе поглядывая на Шажкова, продолжил кандидат наук, — я вам рекомендую обратиться к нашему доктору-феномену. Великий практик, должен вам сказать.
— А где он этот ваш доктор-феномен? — спросил Валентин.
— За стенкой. Но ему нужно заплатить отдельно.
Великий практик оказался худощавым мужичком старше средних лет, с острой бородкой, в немодной, но ладно сидевшей на нём толстовке и в рыжих кожаных сандалиях на босу ногу.
— У меня приём вообще-то закончился, — предупредил он, нагнувшись и доставая из-под стола чёрные ботинки на толстых пупырчатых подошвах.
— Я от кандидата наук, который за стенкой, — проявил настойчивость Валентин, — он сказал, что вы можете мне помочь, потому что вы доктор-феномен.
— Феноменов, — подняв палец, исправил его доктор, — меня зовут Владимир Ильич Феноменов, специалист по проблемам мужского бесплодия. Вы с этим пришли?
— Я пока обследуюсь, — уклончиво ответил Валя, слегка задетый беспощадной формулировкой «мужское бесплодие».
— Ну, давайте анализы. Посмотрим, как вы дошли до такой жизни, что обратились ко мне.
Он надел очки, наклонился к столу и быстро просмотрел Валины бумажки, потом сел в кресло и откинулся в нём, заложив руки за голову. Взгляд его сделался весёлым и дружелюбным.
— Хорошо сохранились, молодой человек, — сказал он радостно, — даже хламидий — и тех нет. Такие анализы у девственников бывают, да и то не у всех.
Валентин не был настроен юморить, Феноменов это почувствовал, сделал серьёзное лицо и поинтересовался, обследовалась ли Лена (назвав её при этом «партнёршей» — а как, впрочем, ещё?).
— Да, — чуть поморщившись ответил Валя. — У неё всё нормально.
— Ну что ж, — сняв очки, сказал Феноменов. — Так всегда бывает. Сперва на женщин думают, а уж потом про мужчин вспоминают. А ведь в пятидесяти процентах случаев недорабатывает мужчина. Больно уж тонкий механизм, я вообще удивляюсь, что он в современных условиях ещё работает.
