— Давай назло врагам построим счастливую, состоятельную и умную интеллигентскую семью. Мы ведь сможем? — спросил он у Лены, сидевшей рядом.
— Я всё сделаю для этого, — весело отозвалась Лена, — и даже больше.
Зря, наверное, говорят, что люди обладают даром предчувствия. До следующего испытания, уготованного им, оставалось меньше суток. Шажков же ничего не почувствовал. Лена Окладникова, кажется, тоже.
7
Весь следующий день они занимались уборкой Лениной квартиры, готовя жильё к возвращению хозяевам. Закончили вечером, устали, проголодались, и Шажкову пришло в голову отужинать где-нибудь в ресторане или кафе, причём непременно с шампанским. Сказано — сделано. В девятом часу вышли на тёмную улицу, прошли вдоль домов к единственному светлому пятну — местному торговому центру, осмотрелись, и тут только до Шажкова дошло, что он не у себя на Васильевском, а в отдалённом спальном районе, где с кафе туго, а с ресторанами тем более. Лена вспомнила, что кафе есть в парке: «Помнишь, где мы гуляли летом и встретили Савельевых?»
— Это ж летнее было кафе, — возразил Валя.
— Нет-нет, — сказала Лена. — Там есть и капитальное. Было время, мы с Катей ходили.
— Ну, тогда показывай дорогу, — скомандовал Шажков, не любивший отказываться от задуманного.
В парке было темно, пусто и глухо, как в картонной коробке. Даже звуки с соседних улиц сюда доходили ватно-приглушёнными. Валя с Леной пошли вглубь по аллее. Им встретились несколько собачников и один задержавшийся лыжник. Чтобы сократить путь, пройдя метров сто, свернули на целину. Снег был уже весенний, не хрустящий, а скомканный, ноздреватый, глушивший звуки шагов. Вокруг стволов деревьев чернели большие проталины. Тревожащие весенние запахи, струившиеся от влажных кустов, прелых листьев и оголившейся земли, вскружили голову Шажкову. Ему показалось, что они очень быстро вышли к большому шатру, стоявшему в кругу тёмных деревьев и украшенному эмблемами популярных сортов пива. Из-за двери слышалась приглушённая музыка.
На проекционном экране в полный рост танцевала Бритни Спирс. Народу было мало: группа парней в дальнем углу, две пары средних лет, несколько пожилых кавказцев, больше похожих не на гостей, а на работников заведения, да Валя с Леной. Было тепло, умеренно накурено и, в общем, уютно.
Когда Шажков потом пытался восстановить в памяти подробности того вечера, он не мог вспомнить ничего такого, что должно было бы насторожить его. Или почти ничего. Выпили шампанского, съели по шашлыку. Вели легкомысленные разговоры, смеялись. Возбуждаясь, как школьники, касались коленками под столом. Никто не обращал на них внимания, не подходил, не заговаривал, да даже и не смотрел. Но Валентин был уверен, что всё дальнейшее стало следствием чего-то произошедшего именно в кафе. Он знал, что там произошло, но боялся думать об этом. В кафе было принято решение.
Валентину Шажкову, как, наверное, и любому нормальному мужчине, в детстве и юности приходилось драться. Не то чтобы он любил это занятие, но, во всяком случае, не боялся. Он и умел кое-что, так как два года занимался самбо в спортивном клубе армии, потом брал уроки карате у ученика известного в те годы мастера Алексея Штурмина. Полученные скромные навыки иногда приходилось применять, так как поводов для драк в его молодости было хоть отбавляй. Идёшь чужим двором — вот и повод, потанцевал с понравившейся девчонкой — ещё повод, да и просто скучно стало добрым молодцам из соседнего ПТУ — самый главный повод. Это сейчас, как казалось Шажкову, без дела не пристанут. Поэтому осторожность его в последние годы притупилась, и у Вали не сработал инстинкт самосохранения, когда они с Леной, выйдя из кафе, решили пойти обратно той же самой, тёмной, но теперь абсолютно пустынной аллеей. Лишь когда их окликнули сзади, он вдруг остро почувствовал близкую опасность.
— Не обращай внимания, идём, как идём, — сказал он Лене и, приобняв её, чуть ускорил шаг.
— Молодые люди, — послышался уже ближе нагловатый голос, — ну просят же помочь.
— Сейчас из парка выйдем и поможем, — крикнул им через плечо Шажков, — нас там ждут.
— До выхода далеко ещё, — тихо проговорила Лена в такт быстрому дыханию, — если налево через поляну пойти, быстрее выйдем.
— Хорошо. Если что, по моей команде побежишь туда.
— Может быть, им действительно нужна помощь? К парню, если он с девушкой, ведь обычно не пристают.
— Это у вас в деревне не пристают, — сказал Валентин, наблюдая боковым зрением, как справа между деревьями мелькает тёмная фигура. — Так, стоп! А вот и спереди кто-то маячит. Обошли!
Шажков, не останавливаясь, скомандовал: «Налево», сжал руку Лены и крикнул ей в ухо: «Беги, что есть силы, не оглядывайся, а я за тобой» — и подтолкнул её в спину.
Лена побежала, выкидывая ноги из глубокого снега.
— Быстрее, — крикнул ей Валентин и побежал следом, но, почувствовав близкое дыхание сзади, резко тормознул, нагнулся, и тут же сильный толчок свалил его на снег. Уже падая, услышал впереди крик Лены.
Преследовавший его тоже упал. Они вскочили одновременно. Шажков увидел перед собой высокого парня со стёртым, незапоминающимся лицом, на котором выделялись только холодные глаза, от равнодушного и по-волчьи расчётливого взгляда которых у Шажкова засосало в животе, потому как взгляд этот не оставлял ни единого шанса на компромисс. Валентин, приняв защитную стойку, стал спиной отступать, продвигаясь в направлении, откуда донёсся крик Лены. Он проломился спиной сквозь кусты и оказался на свободном заснеженном пространстве. Метрах в пятидесяти проходила тускло освещённая улица, по которой проезжал легковой автомобиль и, наверное, ходили в этот не совсем поздний ещё час люди.
Спереди раздался хриплый голос: «Стой! Стой, а то убью бабу!»
Шажков остановился, успокаивающе подняв руки, и через плечо сумел разглядеть Лену, прижатую маленького роста мужичком к одинокой берёзе. Её левая рука была вывернута кверху, как у преступника, задержанного милиционером.
Преследовавший Валентина парень тоже остановился, быстро оценил ситуацию и отрывисто захохотал, как закашлял.
— Молодец, Мелкий! — крикнул он тому, кто держал Лену. — Твоя добыча, заслужил.
Из кустов с разных сторон выбежали ещё двое парней — один крепкий, квадратный, другой с виду пожиже. Они молча обошли Шажкова так, что тот оказался в центре треугольника, и закурили.
— Ты чего убежал, сука? — равнодушным голосом обратился к Валентину его преследователь, — судя по всему, он был главным в этой шайке. — Тебя о помощи просили, а ты убежал.
— Я сказал, выйдем из парка и поможем, — ответил Шажков, пытаясь потянуть время и продумать следующее движение.
— Мы теперь и без тебя управимся. У нас тут девственник есть, надо лишить его невинности. Понял? Будешь мешать — пожалеешь.
Сказав это, «главный» мотнул головой в сторону «квадратного»: «Чего стоишь, помоги Мелкому. Только не лезь первый, сначала пусть он».
