Пия попыталась представить короля Атилии и покойную королеву, стараясь думать о них как о людях, а не как о представителях монаршего клана.
– Твой отец изменял твоей матери?
Арес горько улыбнулся:
– Постоянно. И с большим энтузиазмом. Количество превалировало над качеством, если верить моим источникам информации.
Пия выдохнула и посмотрела на их сплетенные пальцы.
– Мне кажется, мои родители тоже изменяли друг другу. – Прежде она никогда не решалась признавать это вслух. – Да, они безумно и дико любили друг друга. Об этом известно всем. Но причинение боли друг другу, как ни странно, часть подобной любви. Их воссоединения бывали страстными и яркими, поэтому создавалось впечатление, будто они находятся в поиске новых способов расставания.
Арес поднес ее руку к губам. Сердце Пии застучало как молот, бешено и безумно. Как будто они не лежали обнаженными в объятиях друг друга, не провели несколько часов, доводя друг друга до вершин наслаждения.
Его пристальный взгляд был устремлен на нее.
– Я никогда не хотел жениться, потому что видел перед собой плохой образец брака. Мой отец всегда был грубым, а мама – печальной. Я не хотел, чтобы женщину, с которой меня связал бы долг или желание, постигла та же участь.
С этими словами принц убрал волосы с ее лица. Пия отвела взгляд, не желая смотреть ему в глаза. Это слишком уж нараспашку. И очень сложно.
Ее сердце снова учащенно забилось.
– Однако я готов рискнуть, потому что у нас с тобой все может сложиться по-другому. Гораздо лучше, Пия.
Она покачала головой, опасаясь, что если не возьмет себя в руки, то просто расплачется. Она пыталась убедить себя, что он пошутил. А если и не пошутил, то говорит все, что она всегда хотела услышать, желает ее переубедить, хотя на самом деле не верит своим словам.
Только вот беда была в том, что ей хотелось ему верить. И чем больше он говорит, тем больше ей хочется верить.
– Арес… – начала она.
Но он перебил, пристально глядя ей в глаза.
– Пия, у нас с тобой просто волшебный секс. Именно поэтому при первой встрече нас сразу же потянуло друг к другу. Неужели так плохо делить постель официально?
– Ты только что преподал мне урок атилианской генеалогии.
Она хотела встать с кровати и убежать. Но в ее положении на это потребовалось бы слишком много времени. Поэтому она решила для начала откатиться от него и принять сидячее положение.
Сделав это, Пия взглянула на себя и поразилась, насколько огромной стала ее грудь. Гигантский живот с торчащим пупком показался ей уродливым.
Арес с улыбкой наблюдал за ней.
– Да. Меня беспокоят вопросы престолонаследия. А почему я должен быть равнодушен к этому? Помню, я обмолвился об этом в день похорон твоего отца. Да, это не пустяк – заявить, что ты носишь моего ребенка. Все осталось по-прежнему. Во всяком случае, чем ближе мы подходим к сроку, тем серьезнее становится вопрос.
– А с чего это ты вдруг только теперь всерьез заинтересовался этим?
– Возможно, я и не собирался становиться наследником. – В голосе Ареса зазвучала гордость. – Но наши дети уже существуют, и я бы предпочел, чтобы они имели доступ ко всем правам и привилегиям, которые дает их положение в качестве моих наследников.
– Интересно почему? Раньше у тебя было иное мнение на эту тему. Потом ты поговорил с отцом, и все изменилось. Трудно не думать о том, что ты просто хочешь бросить ему вызов.
Выражение его лица изменилось. Ей стало любопытно: неужели он полагает, будто она ничего не знала, не видела фотографий короля Дамиаска с мрачным наследником?
– Как ты думаешь, что будет дальше?
Пии больше всего претило, когда он рассуждал вот так, терпеливо и разумно.
– Неужели ты нуждаешься в том, чтобы я объяснила, как появляются дети? – Она явно гордилась тем, насколько спокойно звучит ее голос.
– Мир уже поверил, что ты беременна и собираешься родить по крайней мере одного ребенка от меня. – Холодный блеск в его глазах свидетельствовал о том, что он прекрасно понял ее вопрос. – Скажем так, ради спора я отпущу тебя прямо сейчас. И ты отправишься из тюрьмы на свободу. Тебе повезло иметь деньги, а значит, ты, без сомнения, сможешь вырастить детей самостоятельно.
– Я уже несколько месяцев веду этот спор.
– Тем не менее мир не перестанет думать о том, что эти дети мои, независимо от того, какую ложь мы придумаем. И что тогда?
– Что ты имеешь в виду? Слухи – это всего лишь слухи.
– Слухи есть слухи, да. Но и троны есть троны, моя дорогая. Возможно, в последнее время мы стали более прогрессивными – боремся на выборах, а не на копьях. Но это не меняет того факта, что ты будешь воспитывать двух мальчиков с претензиями на трон Атилии. Я понимаю, для тебя это ничего не значит, но уверяю, это будет важно и для моего народа, и для того, кто придет мне на смену.
– Придет на смену. – Она не понимала, куда он клонит.
– Я взойду на престол. Однако, когда придет мой срок, я умру, – объяснил Арес, и от его невозмутимости Пии захотелось закричать. – И кто бы ни стал следующим, будь то двоюродный брат или новый наследник, о котором все последние годы намекает мой отец, твои мальчики будут стоять на его пути. Кое-кто может захотеть, чтобы именно они взошли на престол. И знаешь, что будет потом?
– Дай угадаю, – ответила Пия более резко, чем намеревалась. – Новая война.
– В моих жилах течет кровь Атилии, – настаивал Арес. – А это, уж поверь мне на слово, просто яд, означающий войну и боль. Я очень сожалею, что являюсь носителем всего этого, но теперь и в тебе тоже течет наша кровь. В твоих мальчиках.
– Не представляю, что все это означает. В твоих жилах обычная кровь. Королевская власть – это не вирус.
– Я не согласен. – Арес коротко усмехнулся, горько и мрачно. – Королевская власть – это власть, не больше и не меньше. Власть вообще заразна сама по себе. Может быть, какой-то преемник найдет тебя и попытается нейтрализовать любую угрозу, которую представляют твои сыновья.
Он явно все обдумывал, и этот факт задел Пию. Она думала только о беременности, не заглядывая в далекое будущее. Она была слишком занята обустройством собственной жизни во дворце, слишком сосредоточена на собственных безнадежных сердечных проблемах.
Она уже изначально плохая мать своим пока еще не рожденным детям.
– Правда, существует и другая возможность, – говорил Арес тем властно-мягким тоном, который опустошал ее. – Кто знает, кем вырастут наши сыновья? Любой из них может решить, что заслуживает трона. И что ты будешь делать тогда?
Сердце Пии бешено колотилось в груди. Она корила себя за то, что не подумала о дальнейшем развитии событий.
