– Спасибо, – прошептала она прерывающимся от волнения голосом. – Это так красиво!
– Я надеялся, что тебе понравится.
Арес помог ей подняться, понимая, что в последнее время ей все труднее вставать, и окинул взглядом платье, белое и струящееся, отчего Пия казалась похожей на античную богиню. Наклонившись к столу, он достал из маленькой вазы цветок и засунул его ей в косу.
Пия задержала дыхание, пока он колдовал с цветком. Ему хотелось наклониться и поцеловать ее, заявить на нее права, но поцелуй с ней требует времени. Ему ведь мало одного поцелуя, его не остановить.
– Пойдем со мной, – попросил он.
Пия протянула ему руку, как делала это всегда. Она настолько доверяла ему, что последовала бы за ним даже в неизвестность, и эту ответственность Арес воспринимал более чем всерьез, в буквальном смысле ощущал тяжесть обязательства. Ведя ее по дворцу, он поклялся, что всегда будет о ней заботиться.
А ведь не планировал ничего подобного. И до недавнего разговора с отцом не знал, что делать с предстоящим отцовством. Зато теперь наступила ясность.
Он вел ее через огромные залы к широкой террасе, выходившей на самую крутую часть скалистых утесов. Море растянулось во всю ширь горизонта, блестя на солнце. Там, под импровизированным навесом из сладко пахнущих виноградных лоз и ярких цветов, ждал священник.
– Куда мы идем? – недоумевала Пия. – Что это?
Арес почувствовал, как ее рука задрожала в его руке. Он посмотрел на нее сверху вниз и вновь напрягся. Кто знает, вдруг она заупрямится и все-таки откажется выходить замуж.
– Это наша свадьба, Пия. Прямо сейчас.
– Но…
Арес взял ее руки в свои.
– Ты мне доверяешь?
– Я… Я не…
– Такой простой вопрос. Ты либо доверяешь мне, либо нет.
– Я доверяю тебе, – прошептала она.
– Тогда зачем ждать? Ты не хуже меня знаешь, что такое королевская свадьба. Пышность, чопорность, церемонии. Мы можем сделать это здесь. Ты и я. И наши дети. Больше нам никто не нужен.
Ее глаза заблестели, улыбка задрожала на губах.
– Только ты и я, – повторила она.
С моря дул легкий ветерок. Священник произнес нужные слова, а когда пришло время клятв, Пия перестала дрожать.
Арес произнес традиционную клятву, принятую в королевстве:
– Я клянусь чтить тебя, оберегать и быть с тобой до конца жизни.
– А я – с тобой, – подтвердила Пия.
Он сунул руку в карман и вытащил еще одну коробочку. Внутри лежали два золотых кольца. Меньшее он надел на палец Пии, оно оказалось вплотную к кольцу его бабушки.
Он протянул невесте кольцо побольше, и она надела его ему на палец.
«Вот и все, – подумал Арес. – Дело сделано».
– А теперь, ваше высочество, можете поцеловать невесту, – объявил священник.
Пия улыбнулась, когда Арес наклонился к ней и прикоснулся губами к ее губам. На мгновение все вокруг исчезло, кроме поцелуя, сладкого и совершенного.
Их только двое, и они дали друг другу клятвы. Арес придвинулся ближе, привлекая Пию к себе еще ближе. Все, теперь она стала его. Он не мог насытиться ею. И вряд ли когда-нибудь насытится.
Он снова поцеловал ее, глубже и сильнее.
Внезапно до них донесся шум вертолета.
Как оказалось, там было полно репортеров с камерами, направленными прямо на молодоженов.
Пия, оцепенев от ужаса, попыталась отстраниться.
– Поцелуй меня еще раз, – приказал Арес.
– А как же папарацци? – запротестовала она.
– Поцелуй меня, Пия, – повторил он с жаром. Острое чувство удовлетворения и растущее возбуждение пульсировало в его венах. Он представил апоплексический гнев короля, когда тот об этом узнает. – Это я вызвал их сюда, хочу, чтобы они все увидели.
Глава 12
Пия сделала, как просил Арес. Или, скорее, приказал. Она не видела иного выхода, даже не могла мыслить здраво. Она поцеловала его. Вертолет повис прямо над ними и кружился. Папарацци делали фотографии.
Пии показалось, что она слышала их смех. Прежде чем она успела возразить, или закричать, или сделать что-либо еще, Арес резко отстранился. Что-то крикнул священнику, перекрывая шум вертолета, помахал рукой и повел Пию обратно во дворец. Она позволила ему увести себя, потому что чувствовала себя растерянной, почти слепой. И у нее заболело сердце.
Все оказалось ложью.
То, что произошло, сильно потрясло ее. Неужели он действительно вызвал их сам?
Пия остановилась, высвободила руку из его руки, потерла поясницу, слегка задыхаясь от напряжения и тупой боли внизу живота. И она не знала, как себя вести, смотреть ли ему прямо в глаза или, наоборот, отвести взгляд.
– Что же ты наделал? Что значит – сам их вызвал?
Он был спокоен, хотя и несколько озадачен.
– Я позвонил им, да. Ну и что?
Будто это она совершила промах.
И этого мужчину она любила, более того, вышла за него замуж. По глупости вообразила, что состоится тихая, милая церемония лишь для них двоих. А он, значит, все это время знал, что появится вертолет, полный репортеров.
Это все так не романтично.
«Ты знала, – с горечью напомнила она себе. – И все равно сделала это».
Что-то в ней перевернулось, мир завращался вокруг нее с тошнотворной скоростью. На мгновение показалось, что ее сейчас стошнит. Судорога пробежала по телу, сковав ноги и поясницу. Пия схватилась за живот.
– Скажи мне, – выдавила она из себя, – зачем ты это сделал? Мы сбежали с похорон моего отца, чтобы скрыться от журналистов, а ты позвал их сюда. Наши фотографии в течение часа появятся повсюду.
Арес поднял бровь.
– Это мое осознанное решение.
Пия спешно огляделась, опасаясь, что ноги перестанут ее держать. Сбоку, под огромной фреской, которую она видела в школьном учебнике, стояла скамейка. Вразвалку подойдя к ней, она с облегчением села. А когда посмотрела на Ареса, теперь своего мужа, ужасное ощущение в животе усилилось.
– Не понимаю, почему ты смотришь на меня так, будто я убил человека.
Этот мужчина излучал красоту, не прилагая к этому никаких усилий. Сейчас на нем был военный мундир, дополненный поясом, – свидетельство того, что он наследный принц этих островов. Даже здесь, в полутемном коридоре, он выглядел так, будто над ним сияло солнце.
Ей бы догадаться, зачем Марбелья сегодня утром приготовила именно это платье. Оно было чисто-белым. И хотя от нее не ускользнула ирония, вызванная тем, что она одета во все белое, будучи глубоко беременной, было невесело. Она так ему доверяла, а он устроил шоу.
