— Ты будешь жить здесь, Рика. Это не обсуждается. Ты что, действительно думаешь, что Искандер Аль-Мактум увлекся тобой? — запускает ладонь в растрепанные волосы, глядя на меня с вызовом. — Ты лишь инструмент, инструмент слежки и добычи информации, Рика. Неужели так трудно догадаться, ты же бывший агент разведки, — стараюсь оставаться спокойной, выслушивая предположения Джейдана. Конечно, ему трудно поверить, что в падшей развязной не девственнице заинтересован сам принц Анмара, но перечить и что-то доказывать ему я не стану.
Потому что я не так глупа, как он думает, и, конечно, все варианты, по которым Искандер нуждается во мне, я имею в виду.
— Хочешь сказать, браслет и колье — атрибуты слежки, Джамаль? Хорошо. Но зачем наследнику следить за мной, или за тобой? Тебе есть, что скрывать от будущего монарха? — задаю провокационный вопрос я, вспоминая о том, что Дерек говорил об АРС и Джамале, и невольно встряхиваю головой, инстинктивно отказываясь верить его словам.
— Уже нет, Рика. Меня, как и тебя, после последних событий, отправили за борт.
— Из-за ранения? — непроизвольно кидаю на него обеспокоенный взгляд.
— Да. И уволили, по определенным причинам.
«Бывших агентов ЦРУ не бывает», думаю, как и агентов АРС. Джамаль скрывает от меня очень многое, и я это чувствую. Что-то важное, масштабное, то, о чем мне неведомо, и то, что является первоисточником всех проблем, войн, и распрей в Анмаре, и, соответственно, процветания «Шатров Махруса». Знаю, что он знает, куда больше, чем я. И я вытяну из него все тайны, до последней.
Потому что мне тоже необходимо их знать.
«Помни, Эрика. Никому нельзя доверять. Не забывай, что эмоции на задании нужно отключать», — слышу приглушенный и поучающий голос из прошлого, мгновенно прогоняя его из мыслей.
— Я не останусь с тобой, повторяю, Джейдан, — упрямо заявляю я, отводя голову в сторону, когда Джамаль подбирает с испачканного краской пола, джинсы…
— Кто тебя спросит, Эйнин? — в мгновение преодолев расстояние, между нами, он поддевает мой подбородок и решительно заглядывает мне в глаза, гипнотизируя и подчиняя своей воле. — Оденься, крошка. Кажется, у нас гости, — вдруг бросает он, в последний раз оглядывая мое нагое тело из-под полуопущенных ресниц, и, отпустив меня, подходит к окну, внимательно всматриваясь в происходящее на улице. Оборачиваясь в простыню, ухваченную с тахты, собираюсь подойти к окну, но Джейдан преграждает мне путь, выставляя мощный и напряженный бицепс вперед, и цедит сквозь зубы:
— Не подходи. Чтоб тебя не видели. Жди здесь. На тахте, — раздает короткие приказы Джамаль, и, дожидаясь моего кроткого кивка, и послушного выполнения его приказа, покидает комнату.
Как он узнал, что у него «гости»? И кто они?! Ах да, я забыла, что у него орлиное зрение, и сверхъестественный слух — возможно, Джейдан услышал звук от движения их по подъездной дорожке. Через полчаса Джамаль возвращается, и отрывистыми, слегка напряженными шагами, подходит ко мне, протягивая серебристый пакет. Открыв его, изучаю содержимое: джинсы, футболка, темно-синяя паранджа из нежнейшей ткани.
Он издевается?!
— Что это?
— Это «набор» гостьи моего дома, Эйнин, — возвышаясь надо мной, Джейдан проводит раскрытой ладонью по моим волосам, вновь заставляя посмотреть на него. Эта игра «из зверя в заботливого папочку» сводит меня с ума.
— Ты не понял? Я никуда не поеду, кроме, как в резиденцию Аль-Мактума. Я сказала тебе, что свободный человек. Я должна помочь детям. Жить здесь с тобой у меня нет ни малейшего желания…
— Не здесь, Медина. Не здесь. Придется отвезти тебя в другой дом. Здесь находиться небезопасно. Как и у
Искандера Аль-Мактума. Ты не должна подвергать мои слова сомнениям, если снова не хочешь вляпаться в какое-либо дерьмо, Рика. Если ты выкинешь что-то из ряда вон или ослушаешься меня сейчас — я больше не прибегу спасать тебя. Подумай хорошенько над своим ответом.
— Что значит «не здесь», Джейдан? Куда ты хочешь увезти меня?
— Прости, детка, не в пятизвездочный отель. В мой дом. Аида и Лейла тебя не обидят. Я об этом позабочусь, — непоколебим тоном отрезает Джамаль.
Он хочет, чтобы я жила с его женами.
Без комментариев. Лишь поток непрерывного мата, который даже высказать нельзя.
Вместо ответа я молча начинаю одеваться, грубо отстраняя его ладони от своего лица. Сейчас мне действительно неприятны его прикосновения, даже его присутствие.
Не понимаю, как он может обрекать меня на подобное унижение. Это хуже, чем удар ниже пояса для мужчины. Джамаль только что смачно плюнул мне прямо в душу, безжалостно растоптал честь и чувство собственного достоинства.
Осознание того, что Джамаль не чувствует и половины того, что чувствую я, открывает мне глаза, заставляет прозреть. Если бы он любил так же… он бы никогда не поступил так со мной.
Ненавижу. Лучше бы он меня ударил, чем сделал подобное предложение. Эта «новая жизнь» за гранью моего понимания. Но я встречу ее с остатками своего женского достоинства, если не придумаю раньше, как избежать радушного гостеприимства двух жен мужчины, который может быть моим только при одном условии. невыполнимом, к сожалению.
— Я могу воспользоваться ванной комнатой? — спрашиваю наигранно равнодушным тоном.
— У тебя пять минут, — милостиво соглашается «господин».
Джамаль
Чтобы сэкономить время, я принимаю душ в своей спальне, располагающейся этажом ниже. Можно было бы присоединиться к Эрике, но к новой ожесточенной схватке никто из нас пока не готов. Остаётся только надеяться, что водные процедуры остудят ее гнев, направленный на мою персону. Когда я возвращаюсь в мастерскую, Эрика как раз выходит из ванной, обернувшись полотенцем. Бросив на меня холодный взгляд, она без тени смущения скидывает полотенце на пол и, перешагнув через него, начинает одеваться. Какое-то время я с тяжёлым сердцем наблюдаю, как разъярённая пантера Эрика Доусон нервно натягивает на себя одежду, старательно игнорируя мое присутствие и пылая от гнева и возмущения. Ей и говорить ничего не нужно — все написано на застывшем лице. Агрессивная энергия так вибрирует вокруг нас, грозясь вылиться в очередной взрыв.
Я понимаю, как мое предложение выглядит со стороны, и знаю, что не существует слов, которые могли бы сейчас успокоить Эйнин и внушить уверенность в том, что я поступаю так исключительно в ее интересах. Меньше всего я хочу ранить Эйнин. Особенно сейчас, когда она и так уязвима, хотя отчаянно пытается выглядеть уверенной и независимой. Эрика имеет все основания на свою ярость, как и я. Но мне, как мужчине, проще справляться с эмоциями и переключаться на трезвое логическое восприятие происходящего. Только это вовсе не означает, что мне плевать. Если бы был другой способ защитить Эйнин, я бы его использовал. Сказать Эрике правду — только усугубить ситуацию и поставить ее жизнь в ещё большую опасность. К тому же у меня пока нет стопроцентной гарантии, что экс агенту Доусон можно доверять. Она не глупая девочка, и далеко не так наивна и импульсивна, как может показаться.
