— Джамаль, я. — мягко начинаю я, ощущая его мятное дыхание, щекочущее каждый волосок на затылке. Он стоит всего в паре сантиметров, возвышаясь высоко надо мной, заполняет все пространство, обволакивая меня своим мощным энергетическим арканом. Я вижу его мощную широкоплечую фигуру, слабо отражающуюся на поверхности панорамного окна, ощущая, как покалывает кончики пальцев, предвкушая его грубость, редкую ласку, жадные прикосновения, любой тактильный контакт, который необходим мне, как воздух.
Но я не успеваю ничего сказать в свое оправдание. Джамаль уже сделал свои железные выводы, как только вернулся домой, а значит изменить картины и образы, которые он нарисовал в своей голове, фактически невозможно. Не дав мне вымолвить и слова, Асад тугим захватом пленит мою шею, перекрывая нормальное поступление кислорода в легкие, не на шутку пугая меня вкрадчивым и приглушенным шепотом, пробивающим меня до озноба:
— Достаточно разговоров, Рика. Не утруждай себя, не оправдывайся. Твоей лжи я услышал до-ста-то-чно. Никакие слова в мире не переубедят меня в том, что я впустил в свой дом не только шлюху, но еще и предательницу. На что ты вообще рассчитывала, Эйнин? Что я не замечу, как ты «навела порядок» в моем кабинете? Что ты искала там, альби? И для кого? Принц? ЦРУ? На кого ты работаешь сегодня, Эрика Доусон? — притворно ласковым тоном спрашивает Джамаль, в один миг прижимая меня к своему крепкому, источающему звериную ярость и жгучий жар телу, в котором каждый мускул напряжен до предела… воздух мгновенно превращается в вибрирующие иглы, атакующие мою кожу, наперегонки с его ладонями, лихорадочно терзающими мою обнаженную, едва прикрытую шелком абайи, талию. Как только он отпускает мою шею, я, приложив немало усилий, поворачиваюсь к нему, резко обхватывая заостренные скулы Джейдана двумя ладонями:
— Посмотри на меня, Джамаль. — искренне шепчу я, пытаясь достучаться до этого ходячего куска льда. Цепкий и острый, словно наточенное лезвие, взгляд Джамаля ощущается, как скольжение его ледяного острия по моей коже. — Я знаю, как для тебя это все выглядит. Но это не то, о чем ты подумал, мой Асад, — стараюсь успокоить его, прежде чем он вновь накинется на меня или со всей дури откинет на пол, как тогда в мастерской. Ощущая острую потребность в близости с ним, прижимаюсь всем телом к его груди, по-прежнему ощущая энергию холода, равнодушия и отчуждения, направленную на меня. — Я никогда не стала бы работать на Искандера, как ты мог так подумать? Джейдан, я правда.
— Я устал от твоей болтовни, Рика, — отрезает Джейдан, оскалившись. Он медленно убирает мои руки от своего лица, не сводя с меня переполненного презрением взгляда. Его холодность, резкость, куда больнее ударов и насилия, но я осознаю свою ответственность за подобное отношение, и ещё тешу себя надеждой, что мы сможем проложить мост над бездной, черной дырой, разрастающейся между нами и вбирающей в свою проклятую воронку все теплые чувства друг к другу. — Ты просто издеваешься надо мной, Эйнин. Скажи мне, ты этого добивалась? Я даже видеть тебя не хочу. И тебя я не хочу, можешь не стараться, — он кидает презрительный взгляд чуть ниже моего лица, но этого мгновения достаточно для того, чтобы мое сердце вспыхнуло, до краев переполненное болью. Нет… он не может так говорить, так думать, так чувствовать. зачем он это делает?
— Джамаль, хватит. Мне больно, когда ты так грубо говоришь со мной, — едва слышным шепотом прошу его я, неспешно ловлю ладонь Джейдана и подношу ее к губам, нежно оставляя на его коже красные следы от своей помады. Вопреки моим ожиданиям, от него не пахнет духами Лейлы и Аиды… только собой, моим любимым мужчиной, единственным в мире, которого я хочу до одури, до взрывающегося внутри сердца и целой Вселенной, до дрожи, до боли. хочу. Таким, какой он есть. Сильным, непоколебимым и справедливым. — Пожалуйста, послушай меня. Я так соскучилась по тебе. Ты не представляешь, как сильно. — поднимаю на него уязвленный взгляд из-под дрожащих ресниц, не замечая ни малейших признаков потепления за синими стеклянными глазами.
— И поэтому ты решила покопаться в моем кабинете? За идиота меня держишь? — его голос подобен удару хлыста, не иначе, но я стойко держусь на ногах, сжимая его ладонь в кулаке чуть сильнее, про себя умоляя Джамаля услышать меня.
— А что мне оставалось делать? Ты игнорировал меня все эти дни! И не пришел бы сегодня.
— Да я видеть тебя не хотел, понимаешь? — На мгновение лицо Джейдана искажает гримаса боли, из резко вздымающейся груди поднимается утробный рык, и он в бешеном порыве с налетом отчаяния сталкивает нас лбами. От ощущения его пробуждающихся истинных эмоций и близости у меня схватывает дыхание, а мир вокруг распадается на части, на звезды, превращаясь в искристый космос.
— Что ты такое говоришь, асад? Почему? Ты сам пригласил меня в свой дом… — цепляюсь за ворот его рубашки, резким и одновременно ласковым движением, решительно провожу носом по линии его скул.
— А стоило бы убить. Там, прямо в машине, как только ты выдала мне свою чертову «правду», — разъяренно рычит Джейдан, и я вспоминаю первоисточник нашего затянувшегося конфликта.
— Джамаль, я солгала, — нежно выдыхаю в считанном миллиметре от его губ, медленно провожу по ним языком, раскрывая их. мгновенно ощущая, как меняется его состояние и настроение. Тающий айсберг, впечатляющее зрелище. — В моем сердце только ты, Джамаль. В моем теле только ты тоже, — провокационно заверяю его я, мягко обхватывая его полные и горячие губы, но он по-прежнему не отвечает мне или делает вид, выдавливая из себя твердое:
— Я не верю тебе, — но голос его едва заметно дрожит, и я чувствую, что мой гордец находится на грани того, чтобы забыть о том разговоре, как о страшном недоразумении.
— Очнись, Джамаль. Я сказала это на эмоциях, сглупила, — несмотря на его нарочитую холодность и желание всеми своими действиями показать свое равнодушие, я жадными, быстрыми движениями начинаю расстегивать пуговицы на его рубашке, другой рукой быстро нахожу ремень и молнию, с которой быстро расправляюсь, и опускаю джинсы неудержимым рывком вместе с боксерами, освобождая его мощную и пульсирующую плоть, обхватываю в ладони член Джамаля, который совершенно не согласен с его эмоциональной холодностью. — Ты просто сумасшедший ревнивец,
Джамаль. Клянусь, я ничего лишнего не позволяла себе… никогда. Да, Аль-Мактум поцеловал меня несколько раз, но я ничего не почувствовала и не хотела, и. черт возьми, Джейдан, мне только ты нужен. Весь, мой асад, — Джамаль обрушивает на мои губы свой жадный поцелуй, толкаясь бедрами в мою ладонь с утробным горловым рыком, кричащим мне о его настоящих чувствах и желаниях… и я готова сегодня исполнить каждое из них.
ГЛАВА 11
Джамаль
Никогда не верь словам предателя, загнанного в ловушку. Он придумает любую ложь и сделает это со всей искренностью, на которую способен, и слезами на глазах. Лишь бы уйти от ответственности и спасти свою жизнь. Человек в минуту стресса и опасности становится на удивление проницательным в отношении того, кто предоставляет угрозу для него. Если нечем крыть, остаётся только лицедейство и красноречие. Этот урок я хорошо уяснил ещё в самом начале своей службы. Но никогда не мог предположить, что под призмой закреплённых знаний я буду рассматривать слова и действия женщины, которой грезил с тринадцатилетнего возраста. Во сне и наяву, пока она не обрела реальные очертания и не выбила почву из- под моих ног. Я ничего не знал о любви, пока не увидел Эрику Доусон в чёртовом синем платье с молнией на спине на фоне портрета, с которого смотрели бирюзовые глаза Эйнин. Мое подсознание взбунтовалось уже тогда. Сверхъестественное притяжение, мощное, сокрушающее. Девятый вал неконтролируемого желания и острой потребности взять… взять без спроса, грубо, жестко, навсегда. Наверное, если бы я это сделал в самый первый день нашей встречи, мы смогли бы избежать множества последствий, и я не чувствовал бы сейчас, как внутри меня ядовитой змеёй расправляет свои кольца гремучая смесь похоти и ярости.
