«И почему?» — спросил противный внутренний голосок.
«И всё?» — спросил Эллингтон.
«Да», — ответила Макензи, забираясь в постель и поворачиваясь к Эллингтону спиной.
Она слышала, что он тоже лёг, гадая, придвинется ли он ближе, чтобы её обнять. Ответ на этот вопрос она получила минут пять спустя, когда услышала тихое сопение. На этот раз, лёжа в темноте и обдумывая разговор со Стефани, ей было гораздо сложнее уснуть. Мозг пытался вытащить из памяти воспоминания о Белтоне и отце, уходящем из дома субботним днём, чтобы встретиться с друзьями, которых она никогда не видела, и смотреть вместе с ними футбол в Легион-Хилл.
Воспоминания были расплывчаты, но они окончательно прогоняли сон. Она смогла задремать только в 3:30 утра, но сон быстро и окончательно рассеялся, когда в 6:55 к окну подкрались первые лучи нового дня. Макензи не сразу поняла, что её разбудил звук закрывающейся двери.
Она посмотрела налево — Эллингтона в постели не было. Вместо него на простыни лежала рукописная записка:
«Ушёл на ресепшен за кофе и булочками. Сейчас вернусь».
Макензи не теряла времени даром. Она встала, оделась и почистила зубы. Она взяла телефон и отправила короткое СМС Эллингтону: «Возвращаюсь в Белтон. Сообщу, если задержусь дольше завтрашнего утра».
Ей казалось, что она снова стала подростком и сбегала из дома. Ей хотелось бегом отправиться в офис мотеля и попросить его поехать вместе, но она должна была сделать это самостоятельно,… по крайней мере, так ей казалось.
Она постоянно смотрела на телефон, ожидая услышать звук входящего сообщения и увидеть знакомое, внушающее чувство безопасности имя Эллингтона на дисплее.
Но Эллингтон не ответил.
И Макензи отлично его понимала.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Она сразу поехала в Легион-Хилл, который находился в западной части Белтона. Клуб располагался в стороне от дороги, посреди асфальтированной парковки, отчаянно нуждающейся в ремонте. Макензи остановила там машину в 2:05 пополудни и увидела на парковке пять других авто — одно из них явно принадлежало мужчине, управляющему самоходной газонокосилкой, которая сейчас объезжала лужайку позади здания.
Прежде чем войти в клуб, Макензи позволила себе потянуться. Постоянные разъезды и стрессы последних двух дней давали о себе знать. Все мышцы были напряжены, суставы болели и воспалились. Макензи понимала, что не может постоянно находиться в дороге. Это не только замедляло расследование, но и негативно отражалось на её здоровье.
Когда она вошла в клуб Легион-Хилл, то он оказался не таким, каким она ожидала его увидеть. Честно сказать, он очень походил на общую комнату в доме престарелых, может, только обставлен был немного лучше. У дальней стены располагался телевизор. Сейчас он показывал игровое шоу с выключенным звуком. Макензи представила, как отец и несколько других мужчин сидели напротив него и спорили о футболе, и это вызвало у неё улыбку.
В комнате находилось три человека. Пожилая женщина вязала, сидя на большом диване. Время от времени она поднимала глаза на экран телевизора, а руки продолжали вязать. В дальнем углу двое мужчин были заняты карточной игрой. Одному на вид было около семидесяти, а второму — не больше пятидесяти.
Повинуясь интуиции, Макензи направилась в сторону мужчин. Пожилой мужчина сидел к ней лицом, и когда он заметил её приближение, то посмотрел на Макензи с интересом.
«Заблудились, милочка?» — спросил он. Голос прозвучал не очень дружелюбно, но раз он назвал её «милочка», Макензи решила на него не обижаться.
«Нет, не думаю», — ответила она, а потом показала удостоверение и представилась, назвав фамилию как можно скорее в надежде, что она окажется знакомой собеседникам. В Белтоне такое могло запросто случиться.
«ФБР? — спросил мужчина, которому Макензи дала пятьдесят лет. — В Белтоне?»
«Да, сэр, — ответила она. — Я собираю информацию по убийству, которое произошло здесь около двадцати лет назад. Оно не раскрыто по сей день, и мы считаем, что убийца снова взялся за старое, но теперь в Омахе».
«И как мы можем вам помочь?» — спросил мужчина постарше, которому наскучили карты. Подойдя ближе к столу, Макензи заметила, что они играли в рамми.
«Для начала можете представиться?»
Пожилой мужчина колебался секунду, но потом сказал: «Эд Пэттерсон».
«А я Берни Тумбс», — добавил пятидесятилетний.
«Спасибо, джентльмены. Кто-нибудь из вас был знаком с мужчиной по имени Бенджамин Уайт? Он умер почти восемнадцать лет назад и…».
Эд Пэттерсон начал смеяться. Его смех должен был показаться забавным, но на деле казался немного грустным.
«Что смешного?» — спросила Макензи.
«Я знал Бена. Он был местным полицейским. Он был отличным парнем, но чертовски плохо играл в дартс».
«Получается, вы были лично с ним знакомы?» — спросила Макензи.
«Был. Иногда мы вместе проводили здесь время. У нас в Легион-Хилл была неофициальная лига по игре в дартс. Хотя по большей части это были пьянки с друзьями. Бен был в моей команде, и,… чёрт возьми, он был ужасным игроком. Господи Иисусе,… сто лет не вспоминал Бена».
«А вы его знали?» — Макензи спросила второго мужчину.
«Я не знал его лично, — ответил он. — Я видел его здесь время от времени. Тогда мне было около тридцати. Думаю, он был всего на несколько лет меня старше. Я видел его только по воскресеньям, когда смотрели футбол. И да, он казался хорошим парнем, хотя и болел за Чифс… Какая досада».
В голове Макензи, словно молния, мелькнуло воспоминание. Она вспомнила, как отец работал по дому и занимался садом. На лоб была натянута старая кепка Канзас-Сити Чифс. Она сидела так глубоко, что нельзя было увидеть глаза. Она не то чтобы забыла об этой детали из жизни отца, просто воспоминание находилось где-то на задворках памяти. Яркое воспоминание вернулось и буквально сшибало с ног.
«Итак, мистер Пэттерсон, получается, что вы знали его довольно хорошо, как друга. Вас можно назвать друзьями?»
«Думаю, да. Хочу сказать, что он был лет на двадцать-двадцать пять моложе меня, но мы хорошо общались. Думаю, я считал его другом. Кроме того, я всегда уважал полицейских. По большей части это неблагодарная работа».
«Он когда-нибудь говорил о семье?» — спросила Макензи.
«Иногда. Если я правильно помню, у него было две дочери. А его жена… бедная женщина. Мне кажется, она вроде как тронулась умом после его смерти».
Радуясь, что он не обратил внимания на её фамилию, когда она представилась, Макензи продолжила опрос, пока он не догадался, с кем говорит.
«А вы знали его до того, как он обзавёлся детьми?»
Эд задумался, а потом медленно и нерешительно кивнул: «Кажется, да. Помню, многие из наших подшучивали над ним, когда он женился. Тогда-то я с ним и познакомился,… вскоре после женитьбы. Однако не знаю, как скоро после этого у него появились дети. Возможно, пару лет спустя».
