– Анжелика, ну та, что Новый год с нами праздновала, беременна. Аборт она сделать опоздала, мне придется на ней жениться. У нас всего один раз было, я ее потом не видел. И вон что! Если я откажусь идти в загс, скандал разразится. Мне шум не нужен. А вот о необходимости завести семью я думал. Для анкеты надо.
Я попыталась ему объяснить, что без любви лучше не жить с женщиной. Он рассмеялся.
– Какая-такая любовь? Светка, мне нужна карьера, деньги. Мужик, у которого в анкете стоит «не женат», вызывает настороженность, то ли он болен, то ли моральный урод, то ли еще кто.
Ну сыграли тихую свадьбу, родилась Полина. Анжелика оказалась совсем неподходящей для Пети. Жена мента – это призвание и подвиг. А Лика вечно нудела:
– Денег мало, мы никуда вместе не ходим.
Она была глупой, ни учиться, ни работать не хотела, потом, правда, стала косметологом, окончила с грехом пополам вуз, изображала из себя гениального врача. Полину она быстро после рождения в ясли сдала. Я девочку всегда жалела. Матери она обуза, отцу докука. Полю на лето с садиком аж на три месяца из Москвы отправляли. Я давно поняла: Лика дочь родила, чтобы замуж выйти. А Петя женился ради карьеры. Два посторонних человека под одной крышей и никому из них не нужная малышка. Вот это правда о семье Пети. Но и горячая любовь матери к ребенку – не всегда гарантия счастья. Вот Анна обожала Валерия, он для нее был всем!
Светлана посмотрела мне прямо в глаза.
– Когда начался кошмар… Ой, прямо не знаю, как рассказывать.
– По порядку, – попросила я. – В дом Кругликовых пришли оперативники?
– Нет, – поежилась Света, – Валерия попросили зайти к следователю, уж не помню под каким предлогом. Он отправился, домой не вернулся. Матери не позвонил, ничего не объяснил. Анна Юрьевна запаниковала, обратилась к Леону Костромину, он в то время считался лучшим адвокатом. Ну и на следующий день Валерий оказался дома. Вот тогда и стартовал ужас. Молодого мужчину постоянно вызывали в милицию. Анну трясло, она успокаивалась только на сцене. Споет первый акт, войдет в гримерку с улыбкой. Увидит, что никого в комнате нет, прошепчет: «Света! Дверь запри, никому не открывай!» Падает на кушетку и воет в подушку. Она очень боялась, что люди узнают, что с ее сыном происходит. Я ночевала у Кругликовых, боялась за здоровье хозяйки. Как-то раз, ночью, проснулась от крика. Вскочила, побежала по коридору, хорошо не успела войти в спальню Анны, меня остановил ее вопль:
– Сыночек, замолчи!
– Ну уж нет, – ответил Валерий, – кто приставал ко мне беспрестанно? Кто требовал: «Расскажи маме правду»? Кто покоя не давал, ныл: «Хочу все знать!»?
– Нет, нет, нет, – заговорила Анна, – не хочу!
– Перехотела? А придется теперь! – отрезал Валерий. – Требовала? Получи. Желала все знать? Знай. Да!
И как пошел рассказывать!
Светлана схватилась руками за щеки.
– Мне надо было уйти. Поверьте, я не принадлежу к тем, кто подслушивает, подсматривает, на ус мотает. Я прекрасно осознавала: меньше знаешь, крепче спишь. И просто непорядочно становиться незримым свидетелем беседы, для участия в которой тебя не приглашали. Но ноги будто парализовало, не поднять, не сдвинуть. А Валерий перестал кричать, заговорил спокойно. Сначала он вывалил на мать все свои давние детские обиды. У него не было отца, тот давно умер. Певица таскала мальчика по гастролям, поэтому у сына не было нормального детства, когда есть четкий режим. Валерий привык жить на чемоданах, есть в ресторанах, спать в гостиницах, у ребенка не сформировалось понятия дома. Вот причина, по которой сейчас он не способен провести вечер у телевизора, ему необходимо куда-то бежать. Проблемы с усидчивостью, восприятием знаний тоже из той же оперы. Валерий не умеет строить отношения с окружающими, потому что у него не было примера дружбы матери с кем-либо. Да, парень воспитан, улыбчив, поддерживает разговор, но никаких эмоций к собеседнику не испытывает. Он прекрасен внешне, пахнет одеколоном, весь прямо мачо, а внутри труп смердящий. И в этом виновата его мать!
– Сильно, – пробормотала я, – встречаются люди, которые в любых своих проблемах винят родителей, мужа, жену, начальника. А вот про себя забывают, не хотят понять, что главный враг человека он сам.
– Анна обожала Валерия, – продолжала Света, – до беспамятства. Но психолог из нее был никакой. Певица попыталась оправдаться, чем только усилила желание сыночка вылить на голову матери все дерьмо. Он четко произнес:
– Мать! Пойми! Я убил этих баб!
Глава 19
Анна ахнула, а Валерий продолжал:
– Вопрос: почему? Второй вопрос: кого я убивал? Третий вопрос: кто виноват, что я их лишил жизни? Отвечаю. Тупое бабье, поклонницы певицы Кругликовой, одевались, причесывались, как она, становились копиями кумира. А ты таскала меня на все встречи с ними, дудела в уши: «Валерик, поласковей с ними, они меня обожают! Мы живем хорошо, потому что такие тетки в театры ходят». То, что мне это не нравилось, в расчет не принималось. Ну да, на сыне денег не заработаешь. В конце концов мне стало ясно: если я не убью их, мать продолжит обожать чужих идиоток, не замечая чувства родного человека! Все оказалось так просто! Я брал телефонную книгу Светланы, звонил одной из дур, назывался, говорил:
– Мама хочет вас пригласить на чаепитие. Только вы и она!
О-о-о! Они визжали от восторга, садились в мою машину. Землянку, в которой кретинки оказывались вовсе не для встречи с кумиром и поедания пирожных, я знал с детства. Вроде она далеко от нашей дачи. Да, по шоссе аж двадцать пять километров. А через лес всего полтора, мне укрытие в лесу показал один из деревенских приятелей.
Светлана схватила чашку и начала делать большие глотки.
– Несостыковочка, – пробормотала я, – сын обвинял мать в отсутствии нормального детства, в полном своем одиночестве. А потом говорил о ребятах из села, с которыми поддерживал отношения. Пусть только летом, но, значит, Валерий все же не проводил время исключительно с матерью.
Светлана поставила пустую чашку на блюдце.
– Конечно, нет! Он врун! Псих! О такой матери, как Анна, можно только мечтать. Но Валерий ее терпеть не мог. Меня прямо убили его слова.
– Я мучил не теток, они мне не нужны. Хотел причинить тебе боль! Но не мог. Поэтому использовал тех, кто похож на тебя внешне, тех, кого ты любила больше меня! Жаль, не успел всех дур на тот свет отправить.
– М-да, – пробормотала я, – представить невозможно, что испытала Анна Юрьевна.
– Ей следовало позвонить в милицию, сообщить о признании Валерия и отправить сына в психиатрическую лечебницу, – воскликнула Светлана, – но певица заплакала, потом стала успокаивать «ребеночка», пообещала ему: «Тебя никогда не посадят». Слушаю я все это и холодею, потому что понимаю, к кому Анна обратится. У нее есть телефон Пети. Откуда? Так я дала! Некоторое время назад на Валерия наехала баба, обвинила его в растлении своей несовершеннолетней дочери, отнесла заявление в отделение. Кругликова вызвали к следователю. Анна впала в истерику, я ее успокаивала, дала номер Заикина, пообещала:
