– Вот карга старая, – прошептала Волынская, – сто раз ей сказала, а она делает вид, что ничего не понимает. Адонька! Подружка моя любимая, иди ножками.
– Нинелька, ты на каком этаже кричишь? – долетело снизу.
– На пятом, – завопила соседушка.
– Вызови кабину!
– Зачем? – пришла в недоумение Нинель. – Адюся, ступай пешком.
– Вызови кабину!
– Иди сама.
– Да вызови кабину!
– Зачем?
У Кузнецова затряслись плечи, и я поняла, что он с трудом сдерживает смех.
– Совсем бабка разума лишилась, – прошипела Нинель и взвыла: – Адюнечка, солнышко, топ-топ наверх.
– Вызови кабину, в ней Костя стоит.
– Какой такой Костя? – оторопела Волынская. – У нас в подъезде Кости нет.
– Теперь есть, – не замедлила с ответом Ада Львовна, – вчера его привезла. Это мой мальчик. Он крохотный, ему полтора месяца, сам на кнопку не нажмет.
– Младенец! – подпрыгнула Волынская. – Где ты его взяла?
– Родила.
Глаза Нинель Михайловны выкатились из орбит.
– Она стала похожа на Мози и Роки, – хихикнула мне в ухо Рина.
– Бульдожки намного симпатичнее, – прошептала я.
– Сама произвела ребенка на свет? – изумилась Волынская. – Адюсенька, тебе же сто лет!
– Обижаешь, – закричала Ада Львовна, – на два года больше.
Кузнецов быстро нажал на кнопку. Подъемник медленно пополз вверх.
– Ну, наконец-то! – обрадовалась Ада. – Я пошла по лестнице. Если до завтра не заберусь на пятый этаж, ищите меня внизу. Костю покормите.
– Чем? – пискнула Нинель.
– На кухне возьми пакет с кашей.
– Не покупаю такое, – возразила Волынская.
– На моей кухне!!! Экая ты непонятливая, – рассердилась Ада Львовна.
– Ключей от твоей квартиры у меня нет.
– Дверь открыта.
– Адюня! Ты уходишь и не запираешь створку?
– Нет. Ключи потеряла.
– Ох! Это очень опасно.
– Чем?
– Обворуют.
– Кто?
– Ну… грабители.
– Скажу им спасибо, если кучу барахла упрут.
Раздался грохот. Лифт наконец-то добрался к нам. Димон открыл дверь.
– Ну и ну! Вот это Костя!
Из кабины выскочил крохотный кудрявый щенок и бросился в нашу квартиру. Рина помчалась за собачьим ребенком.
– Фу, долезла, – раздался женский голос.
Я обернулась. Передо мной во всей своей красе предстала Ада Львовна. На пожилой даме красовалось соболиное манто, с плеча свисала сумка из крокодиловой кожи, фиолетово-голубые волосы были уложены затейливой башней. Яркий макияж, пудовые бриллиантовые серьги, ожерелье, кольца, браслеты дополняли образ скромной пенсионерки.
– Адонька, тебе в мае в шубке не жарко? – осведомилась Нинель.
– Не холодно, – честно ответила старушка.
– Опасно гулять одной в таких драгоценностях, – подал голос Андрей Петрович.
Ада прищурилась.
– Молодой человек! Сейчас мало кто знает цену настоящих украшений, путают их со стразами. Взглянут на колье графини Истоминой и думают: бабка из ума выжила, обвесилась стекляшками. Утешьтесь, никто меня не тронет. Я всегда со своими лучшими друзьями.
Ада Львовна прервала речь и начала дергать носом.
– Чем это пахнет? Горелым вроде.
– Пирог! – завопила Нинель и кинулась в лифт. – Я поставила его в духовку и забыла.
Кабина, издавая ужасающие звуки, черепашьим темпом отправилась вниз.
– Видали? – хмыкнула Ада Львовна. – Мне велела пешком наверх идти, а сама на первый этаж поехала! И кто Нинель после этого? Карга старая! Я-то вверх легко побегу. Но где справедливость! Нинельке всего восемьдесят!
– Шестьдесят семь, – не к месту влез в беседу Димон.
Ада Львовна прищурилась.
– Молодой человек, что вы знаете о Нинельке?
– Она при мне часто говорит о своем возрасте, – уточнил Димон.
– Юноша, – проворковала Ада, – у Волынской… Кстати, она не настоящая дворянка. Просто замуж вышла за мальчика из хорошей семьи. Сколько слез Белла, его мама, мне в бриллиантовое колье выплакала: «Адочка, сын женился на бродячей кошке». Ну да забудем о благородном происхождении. Мальчик, вы владеете информацией о дочери Нинельки?
– Да, – кивнул Коробов.
– Вам известен ее возраст? – заулыбалась Ада.
– Вроде пятьдесят восемь лет! – воскликнул Димон.
– А мамаше шестьдесят семь? – пропела пожилая дама.
– Возможно, она родила в третьем классе, – без тени улыбки предположил Кузнецов.
Ада Львовна окинула Андрея Петровича внимательным взглядом.
– Мальчик, вы мне нравитесь. В вас есть росток юмора. Хорошее качество. Может, умеете замки чинить?
– Готов для вас выполнить любую работу бесплатно, – отрапортовал Кузнецов и понравился мне еще больше.
– Упаси господь, – замахала руками Ада Львовна, – все, за что не заплачено, сломается через пять минут после ухода мастера.
Ада Львовна опять подергала носом.
– Теперь еще сильнее горелым несет. Нинель, ты доехала до своего этажа? Или все еще в пути? Жаль, что не пользуешься ногами.
– Помогите! Застряла! – закричала Волынская.
Глава 27
– Нинель, где ты застряла? – задала гениальный вопрос Ада Львовна.
– В лифте, – завопила Волынская.
– Уточни место, – потребовала пожилая дама.
– В лифте! – заголосила Нинель Михайловна.
– Он большой, – не сдалась собеседница. – В кабине, в дверях? Где?
– По-твоему я жирная корова, которая не может выйти из Гаврилы Гавриловича из-за объема тела? – оскорбилась Волынская.
– Дорогая, «выйти из Гаврилы Гавриловича» звучит странно, – нараспев произнесла Ада, – лично я думаю, что из Гаврилы Гавриловича можно выбраться лишь двумя путями. Первый – естественным образом, второй – если его стошнит.
– Выньте меня! – заорала Нинель. – Немедленно. Кто-нибудь! На помощь!
– Господа, давайте внемлем просьбе терпящей бедствие и окажем ей содействие в выходе из асансера, – вальяжно произнесла Ада Львовна и начала спускаться по лестнице, подметая ступеньки подолом соболиной шубы.
– Что такое асансер? – спросила я у Димона.
– Звучит неприлично, – шепнул Коробков, – понятия не имею.
