– Как вы меня нашли? – повторил свой вопрос Егор. – Ну… не хватило мне на капучино! Не миллион же спер! Хозяин кафе – жлоб!
– Некоторые тайны должны остаться неразгаданными, – улыбнулась я, – и дело не в плате за кофе.
– А в чем? – явно испугался Егор.
– Наверное, вы видели, как в кафе, из которого вы ушли, забыв про счет, стало плохо девушке… – начала я.
Егор вздрогнул.
– Она умерла! Боже! Она мертва, а я жив! Я очень испугался. Поэтому убежал! Чашку забрал со стола.
– Что с ней не так? – задал вопрос Димон.
Егор обхватил голову руками.
– Посмотрите вокруг. Я хорошо живу?
– Грязно, – честно ответил Коробков, – но отмыть можно, ремонт сделать, и получится красивое пасхальное яйцо.
Хозяин начал смеяться. Я не поняла, что такого веселого услышал Егор, но, когда хихиканье перешло в заливистый хохот, затем в вой, до меня дошло: у него истерика.
Димон взял со стола кружку, ополоснул ее, наполнил водой из-под крана, поставил перед Егором, который начал причитать как кликуша:
– Как я живу! Ремонт! Как я живу! Ремонт!
– Выпейте воды, – попросила я.
– Он тебя не слышит, – буркнул Димон и вылил воду на макушку Егору.
Тот перестал вопить, всхлипнул и уставился на нас.
– Как вы связаны с Анфисой? – поинтересовался Коробков и снова наполнил кружку водой.
– Где я вас видел? – прошептал Маскин. – Памяти совсем нет!
– Кто вас познакомил с Анфисой? – изменил вопрос Димон.
– С кем? – съежился Егор.
– Так звали покойную девушку, Анфиса Кривкина, – объяснила я.
– Вообще ее никогда не видел, – замахал руками хозяин.
Коробов водрузил полную воды кружку на стол.
– Пожалуйста, не обливайте меня еще раз, – взмолился Маскин.
Димон сел на табуретку.
– Обычно я так с людьми не поступаю, но вы впали в истерику.
– Я уже успокоился, то есть не успокоился, от такого никогда не успокоишься, нельзя успокоиться от такого, просто справился с эмоциями, – затараторил мужик, – мне вода не нравится, не люблю мыться.
Димон издал смешок.
– Уже понял, что вы из секты моржей-пустынников.
– Это кто? – удивилась я.
– Сей род обитает в Сахаре, спит в песке, – лихо соврал Коробков, – раз в десять лет эти моржи с себя грязь молотком сбивают.
– Вы шутите? – промямлил Маскин.
Я тоже села на табурет.
– Егор Максимович…
– Нет, нет, – мигом перебил меня Маскин, – без отчества. Я не достоин его. Да, надо смело рассказать. Да! Не думал, что меня можно найти. Да. Струсил. Да. Вы только не перебивайте. Мне очень трудно! Да!
– Правду говорить всегда не просто, – согласилась я.
Маскин сначала закатил, потом закрыл глаза.
– В обморок падать не стоит, – быстро отреагировал Димон. – «Скорую» не вызову, оболью водой.
Егор поднял веки.
– Посмотрите на мою жизнь. Убогая нора, грязная, вонючая. Нет никого рядом.
– Похоже, тут живет женщина, – возразила я.
– С чего вы взяли? – изумился Маскин.
Я показала на стопку растрепанных книг в бумажных обложках, которая высилась на подоконнике.
– Навряд ли вы читаете романы «Любовь под солнцем», «Принцесса и конь», «Тайная страсть княжны».
– Почему нет? – удивился Егор. – Они мне очень нравятся.
Меня трудно выбить из колеи, начальница особой бригады привыкла ко всему, но сейчас я по-детски удивилась.
– До сих пор не встречал мужчину, который увлекается любовным чтивом, – протянул Коробков.
– Я их пишу, – гордо заявил Егор.
Димон взял один томик.
– Автор Энн Кет. Это ваш псевдоним?
– Нет, – всхлипнул Егор, – я выбрал себе другое имя, Гарри Маскиноу. Ношу рукописи в издательство! Уже одну им отдал. Не печатают! У меня по всем линиям облом и катастрофа. С детства так! Во!
Егор задрал грязный свитер.
– Видите шрам на животе?
– Вроде есть небольшой, – согласилась я.
– Небольшой! – повторил хозяин. – Вот все как вы! Мои беды никого не волнуют. В семь лет я бежал с компанией через лес. Упал, разрезал живот, чуть не погиб от кровопотери…
Мы с Димоном молча слушали причитания Егора. А тот со вкусом описывал все свои несчастья. Очень скоро мне стало понятно, что перед нами ипохондрик, лентяй, любитель ехать на чужом горбу. Егору прилично за сорок, он не имеет никакого образования, кроме школьного. Ничего делать не умеет и учиться, похоже не желает. Вся его биография – попытки получить известность, потому что она приносит деньги. Одновременно с желанием петь, танцевать, стать юмористом, великим спортсменом, писателем, художником, телеведущим Маскин надеется жениться на дочери олигарха, а еще лучше – президента. Но у него ничего не получается. На сцену он прорваться не может, потому что там работают только дети известных людей. В спорт надо было идти в пять лет, но Егору досталась плохая мать, которая не позаботилась о блестящем будущем мальчика. Картину, которую Маскин принес в музей с просьбой повесить ее в экспозицию, не взяли. Рукопись любовного романа не опубликовали. Везде сидят взяточники, воры, негодяи, простому честному талантливому человеку не пробиться. И с женщинами беда. Они все жадные, капризные, ждут, что Маскин будет им зарплату приносить. Неужели не понятно: он творец, талант! И с дочерью олигарха тоже не станцевалось. Не попалась она Егору на жизненном пути, встречались круглые идиотки, не способные понять, что перед ними гений, который создаст скоро нечто великое. Да любая баба должна прыгать от счастья, что такой человек на нее, дуру, внимание обратил. И молча готовить ему еду, убирать квартиру, стирать. Но сейчас слабый пол обнаглел! Нет у Егора достойной половины. Последняя любовница ушла полгода назад, обозвав сожителя неприличными словами. Маскин через неделю увидел пустой холодильник и расстроился. Где взять продукты? До сих пор его кормили «жены». А сейчас-то он один! Егор решил испить чашу унижения до дна. Он встал с протянутой рукой у храма. И все богомольцы, выходя со службы, давали деньги бабушкам, инвалидам, а Егору ничего не перепало, правда, один мужик сказал ему:
– Могу взять тебя на работу доставщиком мебели.
– Грузчиком? – уточнил Маскин.
– Точно не академиком, – заржал дядька.
– Спасибо, но я писатель, – гордо заявил Егор, – и актер!
– Да ну? – восхитился прихожанин. – Сейчас в образ попрошайки вживаешься? Где играл-то?
– У меня большая роль в сериале «Дорога горящих цветов», – гордо сообщил Егор, – но сейчас временные трудности. Я вообще-то звезда.
