– И чего тогда тут звездишь? – хмыкнул дядька. – Встань у киностудии.
– Сериал «Дорога горящих цветов», – протянул Димон, – моя жена его обожает. И кого вы там играли?
– В сто сороковой серии прохожего. У меня роль со словами, – вздернул подбородок Маскин, – иду по улице, спотыкаюсь о бордюр и говорю: «Вот незадача!» Моя фамилия есть в титрах.
Я молча слушала Егора, а тот опять стал самозабвенно вещать об ужасах своей жизни, в которых виноваты нечуткие, злые люди.
После неудачной попытки начать карьеру церковного попрошайки Маскин пару месяцев питался из мусорного бачка. Потом украл кошелек у какой-то бабы, та стояла разинув рот у витрины. Денег оказалось много, так много, что неделю Егор шиковал, но потом понял: средства иссякнут, и решил: он больше не хочет прозябать в нищете, лучше покончить с собой. Уйти из жизни Егор решил в общественном месте. Почему не дома? Так в квартире тело найдут не сразу. А в ресторане, кино, библиотеке, магазине труп живо обнаружат, и, когда станет ясно, что никто не собирается погребать останки, этим займется государство.
Он купил себе самый дешевый телефон с выходом в интернет. Тщательно изучил проблему, понял, что лучший вариант – отравиться цианистым калием, нашел массу мест, где торгуют ядом, купил его. Денег у него не осталось, но отсутствие финансов не напрягало. Маскин носил при себе отраву, но никак не мог решиться на самоубийство. А потом ему вдруг повезло. Одно из объявлений, которые Егор постоянно публиковал в бесплатных газетах, сработало, позвонил мужик из фирмы «Бум-бум», предложил главную роль в детективном сериале. Егор прибыл на съемку, как всегда, гениально изобразил киллера! Потрясающе сыграл. На него даже налетела баба-полицейская, решила, что видит реального убийцу. Да за такую работу дают «Оскара»! А что получил актер? А? Владелец «Бум-бума» сунул ему мятые купюры и велел:
– Сгинь с моих глаз навсегда, Бред Питт недоделанный.
И в душе Маскина все перевернулось. Он понял: вот конец его жизни! Егор сейчас зайдет в первое кафе, которое увидит, закажет себе настоящий капучино, насыплет туда цианид…
Маскин выбрал пустое заведение, заказал напиток, получил его, незаметно для бармена сдобрил кофе цианистым калием… И тут вошла девушка, сказала:
– Сварите мне капучино. Где у вас туалет?
Егор сообразил, что ему перед смертью тоже надо бы в сортир сходить, и быстро побежал за занавеску, около которой висели две таблички с изображением дамы и джентльмена.
Когда Маскин наконец вернулся в зал, незнакомка сидела на его месте. Она сложила руки «корзинкой» на столике, положила на них лицом вниз голову, рядом стояла пустая чашка из-под капучино, сдобренного цианидом. Казалось, что посетительница мирно спит. Но Егора охватил ужас. Он понял, что девушка вышла раньше его из туалета, увидела кофе, подумала, что его подали ей, выпила… Бармен находился к залу спиной, он что-то делал за стойкой. Маскин тихо приблизился к посетительнице, увидел пустую чашку, взял ее, пошел к двери, но тут к нему пристал с разговором бармен. Егор кое-как ответил ему и убежал. Чашку он унес. Зачем? Глупый вопрос! Чтобы никто не узнал про яд.
Глава 33
Когда мы выехали на проспект, Димон оторвался от ноутбука.
– Я поверхностно проверил Маскина. Вроде он полный кретин. Окончил школу кое-как, потом нигде не работал, сидел на шее у матери, та служила уборщицей в метрополитене. Когда она умерла, начал писать объявления: «Гениальный актер и ведущий на ваш праздник».
– Возможно, его приглашали, – встала я на защиту дармоеда.
Коробков пожал плечами.
– Нельзя исключить такой возможности, но некто таинственный сейчас свистит мне в уши: «Дима, он раздолбай, который хочет вкусно кушать за чужой счет». Официального места работы мужик никогда не имел. Но! После смерти матери за коммуналку платит исправно.
– Вот видишь, значит, он где-то работает, – обрадовалась я светлому пятну в темной биографии Егора, – боится, что его выселят, и старается.
– Думаю, за квадратные метры отсчитывали рубли его бабы, – протянул Коробков. – Или он попросту тырил золотые монеты у тех, кто едет в транспорте с наушниками и телефоном, у них можно голову снять, а они и не заметят. Одного не пойму, как можно жить с таким чудом-юдом? А? Тань! Ответь, как женщина!
Я свернула в переулок.
– Мне в голову не придет приблизиться к такой особи ближе чем на километр. Но есть девушки, которым не важно, с кем она живет, главное, мужик при ней!
– Уж лучше будь один, чем вместе с кем попало, – процитировал Омара Хайяма Коробков.
– Я придерживаюсь того же мнения, – согласилась я, – но есть женщины, которые считают себя ущербными, если у них в доме нет мужчины. И мать ее пилит, и соседки жалеют, двадцать пять уже, старость на пороге, а она одна! Подруги одноклассницы в третий раз на развод подают, детьми от всех браков обросли, не раз мужьями-алкоголиками биты. А она одна. И вдруг под руку молодой, но глупой бабе, которая уж отчаялась стать, как все, несчастной в союзе с мужем, попадается на пути Егор. И ничего, что он лентяй. Плевать, что не работает и не хочет. Закроем глаза на его желание иметь бесплатную домработницу. И не в счет, что Маскин в загс не зовет. Все ерунда! Главное – в доме есть существо в брюках, можно выйти во двор и пожаловаться соседкам:
– Мой-то вчера! Пьяный припер, давай кулаками махать. Но ниче! Я его живо окоротила, по морде насовала, спать уложила, ну прямо как ребенок! Нажрется и дерется! Проспится, прощения просит.
И все! Ты в местной тусовке теперь своя, занимаешь достойное звание «баба с мужиком». Не то что Катька из десятой квартиры, та два высших образования получила, на работу устроилась, машину купила, за границу летает, говорят, скоро ипотеку возьмет, в другой район уедет. Вот вроде все у Кати есть. А где мужик? Мужик для бабы важнее работы, диплома, ума и всего остального.
– Остановись, я понял, – взмолился Коробков, – надеюсь, таких баб немного.
– К сожалению, их немало, – вздохнула я.
– Слава богу, в моем окружении другие женщины, – заметил Димон.
– Мне с такими экземплярами детство довелось провести, – сказала я, – соседи, мама, бабушка, учительницы некоторые. Успех Маскина как героя-любовника меня нисколько не поражает. И, Димон, учти, у него своя квартира. Да, грязная, да, тесная, да, из нее надо все вынести и сжечь, но своя. Ценность любовника с жильем намного выше, чем того, кто живет с родителями или снимает угол.
– Паркуйся скорей. Живо! – скомандовал вдруг приятель.
Если Коробков отдает такой приказ, не надо интересоваться, что случилось, почему из крайнего левого ряда нужно вильнуть в крайний правый.
Я включила мигалку, стробоскопы, сирену, в секунду оказалась под знаком «остановка запрещена» и заглушила мотор.
– Супер, – обрадовался Коробков. – Клавдия кому-то звонит. Сейчас увижу номер, пробью его по базе. Так, госпожа Пестова, не бросайте трубку, побалакайте хоть пару минут, засеку, с кем ля-ля разводите.
