– Ты же не сдашь меня воякам?
Наемник повернулся к заказчику, задрал на макушку головы ПНВ и уставился на него.
– Никому не сдам. Обещаю. И мочить тебя тоже не собираюсь. Все? Или можем идти?
– Пошли, – Мамонт кивнул, несколько успокоившись.
И сейчас, пока они топали по Ржавому лесу, времени все обдумать оказалось предостаточно. Сивый, которого он попросил составить компанию по лесу, вежливо отказался, сославшись на хромоту. Якобы сегодня повредил ногу, оступившись на лестнице той злополучной котельной, где содержали в плену заложницу. Народ «Ессентуков», мобилизованный на поиски беглецов, прошерстил всю базу, округу локации, но никого не нашел. Да еще этот Сивый подвернул ногу и теперь ютился в медчасти базы с наложенным на лодыжку компрессом из коровьей мочи. Других бойцов брать с собой Мамонт не захотел – лишние глаза и уши ему были незачем. А вот опытный наемник, узнавший о хабаре Треша, мог быть и отличным охранником, и проводником, и надежным партнером. Только вот… эта странная расписка!
– Слушай, а зачем тебе именно такая расписка? – спросил Мамонт идущего впереди Крэга.
– А что в ней не так?
– Ты бы еще попросил меня написать в ней, что в моей смерти прошу никого не винить.
Крэг хмыкнул, не сбавляя шаг, обернулся на ходу, в темноте ночи стали видны его белые зубы:
– Смешной ты, право!
– Нет, ну серьезно? Почему такой текст?
– Слушай, компаньон… – Наемник остановился, повернулся к попутчику. – Мне тоже хочется жить. Мне тоже нужна страховка. И подстраховка тем более. Этой распиской я помашу перед носами вояк, что, дескать, вот, не состоял на службе у Мамонта, которого так жаждут увидеть все собаки Зоны. Что не исполнял никаких его приказов и между нами ничего нет и не было. Жопу свою я этим хочу прикрыть, ясно теперь?
– Ясно.
Они снова пошли вперед, хрустя ветками и шелестя опавшими листьями. В стороне завыл пес, ему вторили двое других. Или трое – Мамонт не особо вдавался в чтение лесных звуков и следов, полностью доверившись матерому наемнику. Тот шагал уверенно и твердо, будто всю жизнь тут ходил.
– Ты знаешь маршрут?
– Нет. А что опять не так?
– Ну… Так уверенно прешь в одном направлении, не боясь аномалий, зверья и не разбирая дороги.
– Так я тут не раз бродил раньше, – без зазрения совести ответил наемник. – И наводку хорошую мне дали.
– А чего сам не сходил раньше? Чо не притаранил хабар на базу или не перепрятал его?
– Слушай, Мамонт… Ты такой дотошный, право! Забодал уже. Бди тыл лучше, а не задавай глупых вопросов.
– Ладно, хоть лопату не взяли…
– Что-о?
– Ничего!
Мамонт все же снял автомат с предохранителя и немного отстал, готовый в любую секунду выпустить по компаньону веер свинца. Позади истошно заревел снорк. Начбазы дернулся, развернулся, осмотрел пройденный сектор. В голубоватом свечении ПНВ лунный пейзаж Зоны еще больше вселял страх к волнению ходока.
– Шевели колготками, босс! Уже недалеко, – произнес Крэг, ориентируясь по местности и сверяя маршрут с навигатором в КПК.
И тут округу огласил рев нескольких снорков.
* * *
«Кланы Зоны, участвующие в ликвидации остатков „Бастиона“, прошу собрать свои силы у „Ессентуков“ к 7 часам утра для окончательного разгрома противника. Цели – генерал Гроссман, капитан Хард, Мамонт, Шрам, Короед, а также наемники и легионеры, присутствующие с оными врагами. Аперкорт».
«Для самых тупых напоминаю, что группировка „Пепел“ и ее командир Аперкорт уполномочены вести боевые действия в Зоне и командовать операцией ближайшие 24 часа, что я лично подтверждаю. Всем войсковым подразделениям принять это как должное. Бугаенко».
«Счастливцев, лично уничтоживших беглых врагов, ожидает моя личная награда. Кузбасс».
«Принято. Работаем. Махно».
«Заметано. Мы в деле. Челюскин».
«Короед уничтожен лично мною. И его прихвостень Свищ тоже. Поводырь».
«Кто видел Шрама? Где эта гнида? Кузбасс».
«Группа фанатиков движется в направлении „Ессентуков“. Просьба всем аборигенам Зоны – огонь на поражение. Уничтожить противника. Скорейко».
«Шрам ликвидирован в Северных холмах. Иду дальше. Мамонт, обожди меня, я скоро! Треш».
«О как! Вот это расклад! Пошла мазута! Мы вольные сталкеры тоже в деле. Пасечник».
«Это ошибка! Я не с ними, не с Короедом. Крэг».
«Трешу респект. Молорик! Так держать. Поводырю тоже уважуха и приз от „Теплого стана“. Кузбасс».
«Зачет, Треш. Мы с тобой. Махно».
«Вот это движуха пошла! Пацаны жгут. Я с вами, братаны. Михайлыч».
«Капец Мамонту. Зря он связался с фанатиками и пошел против вояк. Я же говорил, возмездие настанет. Аноним».
«Я больше не с Мамонтом. Считайте, что его уже больше нет. По чесноку. Прошу базу не громить. Ессентуки чисты, двери открыты для всех гостей. Сивый».
«Ха-ха-ха, Сивый! Кузбасс».
– Ты… его? – Корсар, порядком запыхавшийся, уперся руками в колени, тяжело дышал и смотрел то на мертвого Шрама, то на Треша, запивающего водой какие-то таблетки.
– Мы с Буреломом. Молорик, излом! Помог хорошо… Ценой жизни своей.
– Как сам?
– Тело все горит. Особенно плечо. И нога ноет.
– Дай я посмотрю.
– Да ладно. Заживет. Чай не турист. Что с хатой знахаря? Потушили?
– Да. Капремонт, конечно, нужен будет, но постройки сберегли. Болотник малость обгорел. Вот тебе мазь послал из трав всяких и желчи химеры. Держи, – Корсар протянул склянку с дурно пахнущей субстанцией.
– Фу-у! От меня ж не только Златка отвернется, все звери разбегутся из Зоны. Воняет как… – сморщился сталкер, беря бутылек.
– Ничего, ничего-о! Ты ей прежде всего здоровым нужен и целым, а уж местный парфюм – это в последнюю очередь. Если любит, примет с любым запашком!
Оба засмеялись, стали чистить экипировку и снаряжение – содержимое болот и песок холмов порядком облепили сталкеров с ног до головы. Пока Корсар шмонал труп Шрама, Треш грустно смотрел на излома.
– Его бы похоронить. Нельзя бросать так, зверье сожрет. А?
– Мутанты не хавают изломов. Табу у них. Разве не знал?
– Нет.
– Болотник придет, похоронит товарища своего. Нам идти нужно.
– Так нужно сообщить знахарю.
