– Пить, – шепчу я сухими губами.
– Я знаю, – тихо говорит он. – Как раз ходил за свежезаваренным чаем. – Он аккуратно помогает мне сесть. Я прислоняюсь к нему, и Люцифер снова подносит стакан к моим губам. После этого мне становится лучше, хотя все еще холодно.
– Спасибо, – говорю я, пытаясь выскользнуть из его объятий. Если бы мне год назад кто-нибудь сказал, что Люцифер будет ухаживать за мной, когда я получу травму, я бы сочла этого человека сумасшедшим. Но архангел сидит рядом со мной и держит меня так крепко, что нет ни единого шанса вырваться из его хватки.
Люцифер ставит стакан на пол, а затем вытирает мое лицо теплым полотенцем.
– Я накрыл тебя всеми одеялами, которые только смог найти, – говорит он. – Но ты все равно мерзнешь, хотя по твоему лбу течет пот. Я этого не понимаю.
– Я сейчас не в лучшей форме.
– По крайней мере, ты проснулась. Мне кажется, это прогресс. До недавних пор я с большим трудом мог влить в тебя воду, половина которой проливалась мимо.
– Ты можешь уложить меня обратно? – спрашиваю я. – У меня все болит.
– Это не удивляет. Ты так дрожала, словно каждая мышца твоего тела думает, что все ее ресурсы истощены.
Я пытаюсь лечь набок и подтягиваю к себе ноги. Огромное количество одеял действительно не возымело никакого эффекта.
– Ты что делаешь?
– Когда я сжимаюсь калачиком, то теряю меньше тепла, – объясняю я ему.
– И это работает?
Тем временем мои глаза уже привыкли в темноте, и, когда смотрю на Люцифера, я замечаю его скептическое выражение лица.
– Не знаю. Я мерзну не только снаружи, но и изнутри. Грелка была бы не лишней.
– Что это такое?
– Что-то вроде мешка, который заполняют горячей водой.
Руки Люцифера были бы лучше, чем десять грелок, в этом я уверена.
– Мне очень жаль, что я прилетел так поздно, – говорит он. – И я еще обещал, что буду за тобой присматривать.
– Ты сказал, что будешь рядом, – поправляю я его, замечая, как силы снова оставляют мое тело. Мне даже говорить сложно. – Это не то же самое. – Зубы начинают стучать, когда я говорю последние слова.
– Все, с меня хватит. – Люцифер встает с кровати.
Я игнорирую разочарование, зародившееся во мне.
– Со мной может побыть и кто-то другой…
– Я знаю, – говорит он, и мой матрас пружинит. Прежде чем я успеваю отойти от шока, Люцифер поднимает одеяла и ложится позади меня. Одной рукой он обхватывает меня за талию, и я чувствую его руку на своем животе.
– В этой кровати жарче, чем в пустыне Дудаэль, – бормочет он, притягивая меня ближе.
Я слишком озадачена и обессилена, чтобы защищаться или отталкивать его: кроме того, мне сразу же становится теплее. То, что Люцифер делает, – неправильно, но я чувствую себя невероятно хорошо. О последствиях я буду думать утром. Сейчас я просто возьму то, что он мне дает. Я поворачиваюсь к архангелу и утыкаюсь лицом в его грудь. Он ненадолго поднимает руки, давая мне лечь удобно, а затем снова обнимает меня. Его ладони гладят меня по спине. Я невольно прижимаюсь к Люциферу сильнее, и мне даже кажется, что он тихо стонет.
– Я не хочу, чтобы кто-то увидел тебя в моей кровати, – бормочу я. – Ты для меня – просто одеяло с электроподогревом.
Его грудь вздрагивает, и его смех отзывается в моем теле.
– Ну конечно, как же иначе, – шепчет он, целуя меня в лоб. В этот раз я ему это позволю. – А теперь спи.
Хотя мне бы очень хотелось не спать, я в течение нескольких секунд проваливаюсь в сон. Его губы все еще касаются моей кожи.
Занавески шумно отодвигаются в сторону, и в комнату проникает солнечный свет.
– Доброе утро, – слышу я голос Лилит.
Люцифер рычит, притягивает меня к себе, и я позволяю этому случиться. Я целую вечность не спала так хорошо – хотя сейчас мне кажется, что я сижу в духовке. Верхние пуговицы его рубашки расстегнуты, и мой нос упирается в теплую обнаженную кожу, пахнущую шоколадом. Люцифер на секунду вздрагивает, а затем его рука скользит по моей спине. Я прекращаю дышать.
– Алессио пьет кофе на улице и хочет осмотреть свою пациентку. Я сказала ему, что помогу тебе одеться, если ты нуждаешься в моей помощи.
– Я одета, – отвечаю я, чтобы Лилит не подумала ничего неправильного.
– Конечно, – она смеется.
– Я тоже, ты, любопытная демонесса, – рычит Люцифер. – Ты не стучалась.
– У нас с Мун нет друг от друга секретов.
– Люц просто служил мне одеялом с электроподогревом, – смущенно объясняю я. – Мне было очень холодно. – Не успеваю я это сказать, как пальцы Люцифера находят полоску моей оголенной кожи между брюками и свитером. Моя перевязанная рука летит на него.
– Люц, – говорит Лилит. – Мне пора начинать переживать за тебя? Одеяло с электроподогревом? Серьезно? Раньше женщины в ноги тебе падали… – Она идет в направлении двери.
Люцифер так быстро вскакивает с кровати и удерживает ее, я не знаю, что делать. Мне сразу же становится ясно, что я по нему скучаю. Ну, вернее, по его теплу. И ни по чему больше.
– Ты никому не скажешь о том, что видела, – просит он Лилит. – Это касается только меня и Мун, и я на самом деле ее согревал. Алессио сказал, что ей нельзя замерзать. Это была рекомендация врача.
Лилит наклоняет голову.
– А ты, конечно, следуешь рекомендациям врача, – она похлопывает его по руке. – Я никому не расскажу вашу тайну. – Мне не нравится ее поддразнивающий тон.
– Нет никаких тайн.
– Конечно, нет. Мне помочь ей переодеться или ты сам справишься? – Лилит наигранно хлопает ресницами, смотря на меня, и я поднимаю свои руки, похожие на огромные белые варежки, вверх.
– Было бы очень мило с твоей стороны.
Люцифер больше не смотрит на меня и в спешке покидает комнату. Не успевает дверь закрыться, как Лилит уже громко смеется.
– Нет ничего смешного, – говорю я, потому что боль возвращается. Она уже не такая сильная, как вчера, но я не знаю, как смогу участвовать в следующем испытании с такими ранами на руках.
Через три дня снова начинаются тренировки. Так как мы с Фели не можем держать скакалки, Гамалиэль заставляет нас бегать. Донна и Майя действительно добрались до двора Михаэля, поэтому Донна постоянно подшучивает надо мной и Фели. Алисия и Изабель сдались незадолго до того, как добраться до него, но их тоже спасли. Я просто игнорирую замечания Донны. Мы все еще живы. Это первое испытание показало мне, как быстро я достигаю своих пределов. Я боюсь, Пьетро разочаруется во мне, но не могу ничего изменить. Может быть, победить способен действительно только настоящий ключ. Как мы могли предположить, что сможем обмануть ангелов? Какая польза от легендарных предков, если в моих жилах не течет ни капли ангельской крови? Они славились не умением сражаться, а своей верой и благочестием. Эти два качества никак не могут мне послужить, они бесполезны.
