Он склонился, лизнул мои губы, на которых остался вкус шампанского. Горячая волна прошла по телу, голова закружилась. Внизу живота пульсировал ток крови, от которого мне хотелось мучительно застонать. Я прижала ладонь к ребрам, с ужасом глядя на князя.
— О, как сладко… — прошептал он. — Твои зрачки расширены, румянец на щеках, дыхание становится тяжелее… Мне так нравятся эти признаки. Сегодня ты будешь просить меня дать тебе немного удовольствия, — он снова лизнул, и я почти застонала. — Или много. Очень, очень много.
Дернулась, отстраняясь.
— Что ты сделал? — понимание заставило сжать кулаки. — Что ты со мной сделал, Ландар?
— Всего лишь помог пробудиться твоей чувственности, — он отпил виски. — Я хочу сегодня видеть в своей постели горячую и страстную женщину, а не несчастную жертву.
— Ты… — у меня слов не было. Жар внутри разгорался все сильнее. — Ты отвратителен…
— Возможно, — его глаза потемнели. — Но ты моя собственность. Пока не запомнишь это, тебе же будет хуже, Диана.
Он погладил мне губы, заставляя мучительно закрыть глаза.
— Уже жду вечера, дорогая. Поверь, ночь будет долгой. А пока потанцуй, пообщайся. Мне нравится видеть признаки твоего возбуждения. Когда будешь готова просить меня, даже умолять тебя трахнуть — скажи мне об этом.
Он глотнул виски и отошел. Я с беспомощной ненавистью смотрела ему в спину, понимая, что толку от этого никакого. Знак, оставленный князем, будет действовать, даже если смыть его с кожи.
Глава 24
Заиграла музыка, и на мое плечо легла сильная рука.
— Ты позволишь? — спросил Хэндар.
Танцевать мне не хотелось, но с другой стороны нужна была хоть малейшая передышка, чтобы подумать, благо Хэндар не делал попыток приблизиться ближе и лишь держал кончики моих пальцев.
— Поздравляю, Диана, — тихо сказал он.
— Кажется, тебя произошедшее не удивляет? — спросила я.
— Конечно, нет, — криво усмехнулся он, — мы все ожидали чего-то подобного. Ландар запретил приближаться к тебе и даже смотреть, когда тебе было тринадцать лет, Диана. Очень… убедительно запретил. Как видишь, непонимающих не нашлось.
— И никого не смущает, что Ландар мой опекун? — старалась, чтобы голос звучал ровно, без волнения.
Хэндар пожал плечами.
— Вы не кровные родственники, все это знают. Да и если были бы…
Я молча посмотрела в стальные глаза. Странник на досуге предпочитает проводить время в нелегальных заведениях, где проводятся бои без правил. Нет, он приходит туда не для того, чтобы сделать ставку и понаблюдать сквозь железную сетку. Хэндар предпочитает находиться на арене. И насколько я знала, в этих местах нередки летальные исходы, эти бои действительно без правил. И без пощады.
И этот человек говорит мне, что никто не вмешался бы, даже будь Ландар моим родным братом?
— Презираешь нас? — тихо сказал он, рассмотрев гримасу на моем лице.
— Ну, я ведь всего лишь человек, хоть и видящая, — пожала плечами. — Кто я такая, чтобы судить вас, великих странников, не так ли?
— Возможно, поэтому Ландар и хочет сделать тебя своей женой, — Хэндар остановился, и я не сразу поняла, что музыка закончилась. — Изменить твой статус кардинально. Видящая, да еще и супруга самого князя… Ты станешь не вровень, а выше всех нас, Диана.
Я молчала. Не для того Ландару нужна свадьба, и плевать он хотел на мой статус. Князь хочет полной власти надо мной, хочет укрепить цепь, которая всегда будет удерживать меня рядом с ним. Он раз за разом изменяет мое тело, чтобы оно могло служить ему как можно дольше.
Но говорить это Хэндару бессмысленно, как и любому другому. Среди странников есть негласное правило — никто не вмешивается в личную жизнь других.
Я осмотрела зал затуманенным взглядом. Боги, почему здесь так жарко? Я ощущала, как горит кожа под тонким шелком, кажется, еще немного, и я вспыхну факелом. Ландар смотрел на меня с противоположного конца зала, словно охотник, наблюдающий за бьющейся в капкане добычей. Улыбался.
Я отвернулась, пытаясь не показать вида, что начинаю потихоньку сходить с ума. Мне действительно становилось плохо. Гиперчувствительная кожа пылала, низ живота ныл, ноги дрожали, а во рту стало сухо и горько. Схватила с подноса проходящей официантки бокал, глотнула залпом. На миг стало легче, но уже через минуту я пожалела о сделанном. От шампанского закружилась голова, и от желания — дикого, порочного — стон рвался из горла.
Господи… а ведь я действительно буду умолять его. Умолять взять меня. Ползать перед Ландаром на коленях, стонать, упрашивать… И он будет наслаждаться этим и растягивать мою агонию.
Только не это! Стерпеть то, что он берет мое тело, я еще могла, но вот отдавать гордость, самоуважение, душу? Какой я проснусь после такого? Как смогу жить, вспоминая эту ночь? Я буду ненавидеть не только его, но и себя, неужели князь не понимает этого? Или ему просто плевать, в его древнем разуме отсутствуют такие категории, как жалость, он лишь видит цель и идет к ней?
Считает, что долгие века все сгладят и перемелют, что я просто привыкну? Он будет рисовать на мне знаки снова и снова, пока мое тело не станет принимать его уже по собственному желанию, а душа просто замолчит, исчезнет? Кем я стану рядом с ним?
На миг стало зябко. Ужас от подобной перспективы окатил ледяной водой, слегка остудив жар разбуженного желания.
— Диана, тебе плохо?
Я не заметила, как дошла до раздвижных дверей, ведущих в сад. Наверное, интуитивно надеялась, что прохладный воздух охладит разгоряченное тело. Но не помогло. Хриплый голос Яна и легкое прикосновение к плечу заставили меня подпрыгнуть и почти застонать от нахлынувшего желания.
— Диана? — он хмуро всмотрелся в мое лихорадочно горящее лицо. — Что с тобой?
— Ян! — я вцепилась в рукав его рубашки и тут же отпустила, испугавшись. — Прошу тебя. Пожалуйста. Задержи Ландара! Сделай что-нибудь!
Он прищурился. Черный рисунок на лице обозначился резче, словно углы и грани стали выпуклыми.
— Сколько тебе нужно времени? — коротко спросил он, не став задавать лишних вопросов, что безмерно меня обрадовало.
— Не знаю, — меня уже лихорадило. — Мне надо уйти… куда-нибудь. Спрятаться. Чтобы он не нашел меня. Пару часов. Хотя бы пару часов…
Он сжал зубы.
— Иди на конюшни, — тихо приказал он. Я открыла рот, но Ян качнул головой. — Иди. Я сделаю так, что он тебя не найдет. Выйдешь через пять минут.
Он опрокинул в себя виски из бокала, что держал в ладони, и неспешно пошел к другим странникам, больше не обернувшись. Я облокотилась локтем о край диванчика, старательно улыбаясь. Пять минут. Надо выждать пять минут. И чуть не застонала, увидев направляющегося ко мне Шейна. Только этого испорченного мальчишки мне не хватало!
