Однако сегодня утром у него с этим не сложилось. Телефон тревожно зазвонил как раз в тот момент, когда секретарша Летти ставила на стол перед Дженсеном чашечку эспрессо. Накануне вечером он вернулся из Багдада, и его голова до сих пор гудела от недосыпания. Но когда Дженсен увидел, от кого этот звонок, он немедленно схватил трубку. Летти, проработавшая с Дженсеном столько лет, что оба даже затруднялись их сосчитать, тут же быстро и изящно исчезла – как и положено вышколенному профессионалу. С людьми вроде Томаса Дженсена могли работать только такие. Летти стремительно метнулась к двери и тихо закрыла ее за собой.
– Дженсен слушает. – Он сделал большой глоток эспрессо и мысленно приготовился к плохим новостям.
– Аннабель Уэрнер в Лондоне, – сказал голос на другом конце линии. – Приехала сегодня утром. Остановилась, похоже, у своего друга в Шордиче.
– Это интересно, – заметил Дженсен, потому что так оно и было.
– Думаю, есть одна проблема. Что, если она начнет что-то вынюхивать и задавать вопросы?
– Возможно, она здесь, чтобы забрать его вещи. Он кое-что оставил в доме у Амир.
– Я думал, Блох должен был ей их вернуть.
– По всей видимости, она отказалась. Сказала, что приедет и заберет вещи сама.
– Это нехорошо. Очень нехорошо. Нам это абсолютно ни к чему, Томас. Мы сейчас так близки к тому, чтобы закончить это дело. Мы не можем позволить Аннабель Уэрнер разворошить осиное гнездо. Если она свяжется с кем-то из семьи Амир…
– Она же скорбящая вдова. Вполне естественно, что у нее есть вопросы.
– Она для нас помеха, вот кто она такая.
– Может быть, она просто решила навестить старого друга…
– Старого друга, который по странному стечению обстоятельств оказался сирийцем? Ох, не нравится мне это, Томас. Как-то это все неправильно.
Дженсен вздохнул и допил эспрессо. Ему понадобится еще чашка, чтобы пережить это утро, которое уже складывалось хуже некуда.
– Я подумаю, что можно сделать, – сказал он. – Как зовут ее друга?
– Халид Нассер. Он учился в колледже вместе с Мэтью Уэрнером. Сейчас работает в «Голдман сакс», занимается системой компьютерной безопасности.
Дженсен нацарапал имя Халида, а рядом добавил «Голдман сакс» и «Шордич».
– Посмотрим, что мне удастся выяснить. Предоставьте Аннабель Уэрнер мне. А вы сосредоточьтесь лучше на нашем друге мистере Морзе из министерства юстиции. Он вызывает у меня гораздо больше опасений.
– Я в курсе. Мы уже взяли его под наблюдение.
– Вскоре нам нужно будет двигаться дальше. Чем дольше все это тянется…
– Никто не хочет тянуть это дело. Но на данном этапе просто проследите, чтобы Аннабель Уэрнер не начала разыгрывать из себя новую Нэнси Дрю
[16].
– Я понял. Этого не произойдет. Я позабочусь об этом.
И Томас Дженсен повесил трубку. Сняв с вешалки полупальто, он отправился в город, по направлению к району Шордич.
Марина
Ночью Оуэн уснул за компьютером. Поэтому, когда зазвонил домофон, он услышал это словно сквозь плотный туман и даже не вздрогнул. Но звук этот был настойчивым и постепенно становился все громче, так что в конце концов Оуэн сел и вытер слюну в уголке рта.
– Черт! – пробормотал он и большими пальцами попробовал размять шею; у него было такое ощущение, будто она так и останется согнутой, после того как он уснул лицом вниз за собственным столом.
Звонок прозвучал еще раз. На этот раз казалось, что кто-то оперся о кнопку и решил ее вообще не отпускать.
– Иду уже! – недовольно прокричал Оуэн. – Иду, хрен бы тебя побрал!
– И тебя с добрым утром, – улыбнулась Марина, когда он открыл дверь.
Ее лицо было свежим, как будто она только что вернулась с пробежки по Центральному парку. Блестящие волосы были завязаны в конский хвост; на ней были черные спортивные брюки из эластичной ткани и ветровка, змейка которой была полурасстегнута, и под ней виднелась сексуальная майка на лямках. Оуэну стоило немалых усилий перестать на нее пялиться и посмотреть гостье в глаза.
Марина протянула ему два больших стаканчика с кофе:
– Тяжелая ночь?
– Долгая ночь, – уточнил Оуэн и, взяв кофе, впустил ее в квартиру. – Кстати, который час?
– Восемь. Я хотела прийти в семь, но потом решила дать тебе возможность еще немного поспать. Или спокойно попрощаться с ночными гостями.
– Спасибо, – зевнул Оуэн. Он уже очень давно не выползал по воскресеньям из постели в такую рань. Кивнув головой в сторону спальни, он вяло промямлил: – Думаю, она сейчас в душе.
– Смешно. Хочешь, чтобы я зашла попозже?
– Нет. Нам слишком много нужно сделать. Я всю ночь глаз не сомкнул, но все еще плаваю на поверхности – углубиться пока что не удалось.
Марина огляделась по сторонам. Все шторы в квартире были задернуты. На большом столе в столовой стояло три ноутбука, от каждого из которых тянулись жгуты проводов, напоминающие щупальца медузы. Между ними валялись стаканчики из-под кофе, коробка от пиццы, флешки и стопки бумаг. На Оуэне были очки, а это означало, что бóльшую часть прошедших суток он провел, уставившись в экран. Марина не видела его в очках восемь лет, с тех пор как они проводили расследование по Дарлингам. Очки были с толстыми линзами и сидели на носу немного криво. В них Оуэн походил на зануду, но весьма очаровательного. «Почему бы ему не надевать их почаще?» – подумала Марина.
– У тебя тут становится все больше похоже на декорации к фильму «Сноуден», – заметила она.
– Здесь круче, чем у Сноудена. Ты просто не в курсе. – Оуэн убрал пачку файлов со стула и предложил ей сесть. – Как там Коннектикут?
– Ну, для начала, думаю, за мной следили. Был один подозрительный седан, который крутился возле дома Данкана, пока я там была, а потом провожал меня чуть ли не до дому.
Оуэн нахмурился.
– Что значит «чуть ли»?
– Я свернула с хайвея на Лейквилл и после этого его потеряла.
– Что за машина?
– Думаю, «таун-кар». Вроде тех, что раздают компании по прокату лимузинов.
– Номер рассмотрела?
– Частично.
– Давай его мне. Мы пробьем его через одного моего приятеля-полицейского. Кстати, о приятелях-полицейских. Что там с расследованием?
– Очень похоже на работу профессионала. Аккуратный выстрел в голову из сорок пятого калибра с глушителем. Соседка Данкана видела какой-то «Киа», маячивший в их районе чуть раньше в тот же день; Майлз попробует его отследить. Пропали записные книжки Данкана, а также его ноутбук.
