- Найджел, что ты делаешь в моём доме? - Она быстро
отвернулась и начала рыться в тумбочке в поисках заварочного чайничка.
- Я уже говорил, малышка - я здесь, чтобы позаботиться о
тебе, - его сухой, деловой тон заставил Клэр ощетиниться.
- А я говорила тебе, что не нуждаюсь в твоей помощи. Вон из
моего дома, Найджел!
- На самом деле, это не твой дом, Клэр. Это дом моей семьи.
Когда Тейлор погиб, вся его собственность вернулась к Стае, и ты прекрасно об
этом знаешь.
Хлопнув дверью тумбочки, Клэр повернулась к Найджелу.
- Хорошо. Я перееду. Через неделю меня здесь не будет.
Найджел, вздохнув, скрестил руки на груди.
- Не будь дурой, Клэр. Никто не хочет, чтобы ты уезжала. Ты
знаешь наши обычаи, ты знала о них, когда стала членом Стаи. Теперь уже слишком
поздно поднимать из-за этого шум.
Клэр вскипела. Ей просто до чёртиков надоели все эти законы
Стаи. Она уже устала от них.
- Найджел, всё чего я хочу, это нормальной, спокойной жизни.
Разве я прошу слишком много? - она подступила к нему ближе, а он, казалось,
отступил от нее. - Я хочу, чтобы меня оставили в покое! Я ведь не слишком много
прошу. Что, если ты просто уйдешь и перестанешь беспокоиться обо мне, а я
постараюсь справиться со всем как-нибудь сама?
- У меня нет пары, Клэр.
- У меня тоже больше нет, - прокричала она, а потом
почувствовал вспышку вины, когда янтарные глаза Найджела расширились. - Тейлора
больше нет, и всё, чего я хочу, это жить в мире. Пожалуйста, Найджел, позволь
мне это.
****
"О Господи, она прекрасна!" Найджел сжал ладони в
кулаки. Желание протянуть руку и дотронуться до неё было просто невыносимым.
- Клэр, я тебе не враг. И никогда им не был.
- Нет, Найджел, ты не враг. Ты никто для меня. И я для тебя
никто. Ты доказал это, когда уехал, даже не попрощавшись.
Проклятье, Найджел ещё не был готов к этому разговору. Ему
было нужно время. Время, чтобы она привыкла к нему, прежде чем он начнёт
действовать. Но ранимость и боль в её взгляде не оставляли ему другого выхода.
- Ты знаешь, почему я уехал, Клэр.
- Если честно, Найджел, то не знаю. Всё, что я знаю, это то,
что после тех наших невинных ласк, на следующий день ты исчез, как трус.
По мере возрастания её гнева, член Найджела всё твердел. Её
лицо порозовело, и теплый аромат корицы и яблок заполнил пространство между
ними. Он схватился за стол только чтобы не сорваться, не опрокинуть её на пол и
не взять её, как дикое животное. Сейчас между ними не стоял Забег Спаривания, и
ничто не мешало ему закончить то, что они начали два года назад.
- Может быть, я и повёл себя тогда, как трус, Клэр, я не
знаю. Но я знаю то, что я был в отчаянии. Я не мог иметь тебя, и я не мог
остаться и смотреть, как ты со своим суженым ласкаете друг друга. Тот факт, что
ты соединилась с Тейлором, сделал всё ещё хуже. Я не мог смотреть, как мой брат
живёт с моей женщиной, малышка. Я был далеко не столь благородным для этого
Найджел надеялся, что больше никогда не будет ощущать ту
ревность, которая снедала его при мысли о Тейлоре в постели с Клэр. Его член
пульсировал в джинсах, требуя освобождения, а все инстинкты, как и волчьи, так
и как человечьи, требовали взять её, пометить ее так, чтобы другие мужчины
никогда не позарились на то, что принадлежало ему.
- Ты даже не поцеловал меня.
Слова были сказаны так тихо, что Найджел даже не был уверен,
что не ослышался.
- Что?
- В тот вечер. Ты даже не поцеловал меня.
Вся выдержка и невозмутимость Найджела рухнули в один
момент. Теперь была её очередь отступить, когда он рванулся вперед и прижал её
собой к кухонному столу.
- Клэр, если бы я тогда поцеловал тебя, ты не смогла бы
участвовать в Забеге. Это вызвало бы больше проблем, чем ...
Найджел замолчал, слишком поздно осознав, что говорит.
- Договаривай, Найджел. Это вызвало бы больше проблем, чем
это того стоило, не так ли?
Найджел внимательно взглянул на Клэр: её тёплые карие глаза
пылали от гнева; её губы были так чертовски притягательны.
- Да, Клэр. Это создало бы огромные проблемы для нас обоих.
Мы живем по Закону, и это то, что делает нас людьми. Я не Альфа, и я не хочу
быть Альфой. Это была не моя очередь участвовать в Забеге, и поэтому ты была для
меня под запретом. Я сделал всё в соответствии с Законом, ради своей и твоей
чести. Почему ты не можешь это понять?
- Ты прав, Найджел, - гнев в её глаза потух и краска запала
сошла с лица. Внезапно, она снова стала выглядеть такой же бледной и усталой,
как и вчера, когда он впервые увидел её.
- Какая же я дура. Забыла о таком дорогом твоему сердцу
Закону. Не имеет значение, что кто-то страдает, пока все следуют Закону.
Найджелу захотелось стереть ту обиду и боль, что так ясно
виднелись в её глазах. Он знал, Клэр поняла, почему Закон так важен. Человек
мог бы и не понять, но она была частью Ковена, чьи законы были такими же
строгими, как и законы Стаи. Они оба были связаны своими обязательствами перед
семьями, и должны были делать то, что от них ожидали. Единственное, что делало
Стаю цивилизованной, и что не давало волкам стать дикими, был Закон.
Он скользнул рукой вдоль её подбородка; дыхание его
прервалось, когда Клэр закрыла глаза и потянулась к нему, в ответ на его ласки.
- Ты думаешь, было легко уехать, Клэр? Знать, что другой
мужчина пометит тебя? Знать, что им стал мой брат? - давний гнев поднялся в
нем, и Найджел, обхватив руками её шею, стал поглаживать большими пальцами
мягкую кожу горла. - Можешь ли ты представить себе, как я в течение двух грёбаных
лет мастурбировал, представляя суженую моего брата?
Глаза Клэр распахнулись.
- Не нужно вмешивать сюда Тейлора.
- Ты права, - проворчал Найджел. - Тейлора нет уже год. Это
только между нами.
Его рот накрыл её рот, и Найджел застонал. Её губы были
такими же мягкими, как он и представлял себе, даже мягче. Он просунул свой язык
глубже ей в рот, смакуя её сладостные глубины. Она была слаще меда. Удерживая
её рукой за шею, Найджел оторвался от Клэр, давая ей возможность глубоко
вздохнуть. Её розовые, припухшие губы взывали к нему; её глаза были широко
распахнуты, но Найджел был не уверен, от страха ли, или от желания. Он замедлил
темп, нежно прикусывая и посасывая нижнюю губу Клэр. Проклятье, он два года
ждал этого момента, и если он не возьмет себя в руки, то всё закончиться, даже
не начавшись.
Отклонившись назад, Найджел посмотрел на Клэр, чувствуя, как
тонет в глубине её наполненных страстью глазах. Это он такой похотливый олух,
или мысль о том, что он два года не занимался сексом, наконец, пришла ему в
голову? Только ли чистая похоть заставляла его испытывать такие чувства, такое
желание, которое могло испариться через три месяца, а, возможно, и через три
недели? Это был вопрос, который он часто себе задавал в течение двух лет
добровольного изгнания, а ответ каждый раз был один и тот же. То, что он
чувствовал к Клэр, не было трахом-на-одну-ночь. Это чувство не было
кратковременным. И оно не исчезнет, как только он окажется глубоко в ней. На
самом деле, Найджел очень боялся, что это чувство будет только крепнуть и
усиливаться с каждым новым прикосновением к этой женщине.
