Соединенные Штаты также не имели на Ближнем и Среднем Востоке значительных вооруженных сил. Военные контингенты США в регионе были сосредоточены на двух базах военно-воздушных сил в Ливии и Саудовской Аравии. Кроме того, в Средиземном море дислоцировался 6-й флот военно-морских сил США. Этих ресурсов вкупе с британскими военными возможностями, по мнению американских военных, было достаточно для обороны нефтеносных районов Ближнего Востока и его основных коммуникаций, а также для нанесения ударов по южным районам СССР. Суэцкий кризис продемонстрировал ограниченность возможностей вооруженных сил лидирующих стран НАТО действовать в рамках локального конфликта. Это обстоятельство требовало модернизации американской и британской стратегии на Ближнем Востоке, в зоне Персидского залива и на Аравийском полуострове.
Военная акция против Египта показала неподготовленность Великобритании к операциям подобного типа. Провал тройственной агрессии вызвал оживленную дискуссию в военных и политических кругах Англии. Главный итог этой дискуссии сводился к подтверждению ранее возникавшего у британских военных вывода о необходимости развития небольших, мобильных сил быстрого реагирования для проведения локальных операций. Для решения оперативных задач в Ближневосточном регионе признавалось необходимым сохранение существовавших в этом районе военных баз. По замыслу британского министерства обороны и министерства иностранных дел наличие вооруженных сил Великобритании на островах Средиземноморья и в районе Персидского залива способно оказывать ощутимое воздействие на ситуацию в странах региона. Размер этих сил, как полагали в Лондоне, напрямую зависел от степени вовлеченности США в защиту интересов ведущих западных стран на Ближнем и Среднем Востоке
[253].
В начале 1957 г. комитет по планированию политики при правительстве Великобритании пришел к выводу, что стратегические цели США и Англии в Ближневосточном регионе и в Северной Африке, в частности в Ливии, близки. После эвакуации британских войск с Суэцкой базы ливийская военная база США рассматривалась в Вашингтоне и Лондоне как ключевая для обороны южного фланга НАТО
[254]. Потеря этой стратегической позиции крайне осложнила бы военные возможности лидирующих стран Североатлантического альянса в регионе. Однако для британских правящих кругов проблема заключалась в том, что не существовало консенсуса между Англией и Соединенными Штатами в вопросе планирования стратегии на Ближнем и Среднем Востоке. В период развития Суэцкого кризиса попытки британского руководства довести информацию о военных приготовлениях против Египта до администрации Д. Эйзенхауэра неизменно наталкивались на сопротивление американского правительства. В Лондоне не знали, как Соединенные Штаты будут действовать в чрезвычайной ситуации на Ближнем Востоке. Этим и объяснялся шок, который испытала британская правящая элита в связи с позицией США во время тройственной агрессии.
Суэцкий кризис 1956 г. стал окончательной точкой отказа Великобритании от своих притязаний на глобальное военное доминирование. В 1957 г. Великобритания подписывает с США декларацию «взаимозависимости» об объединении английских и американских ядерных сил для решения единых стратегических задач.
В этом же году Великобритания сократила численность своих регулярных войск с 690 тыс. чел. до 375 тыс. чел.
[255] В связи с этим в официальном докладе Министерства обороны Великобритании «Состояние войск Ее Величества в 1956–1957 гг.» сообщается, что меры по сокращению кадрового состава офицеров и рядовых «обусловлены общим ростом цен на расходные материалы и уменьшением ежегодного бюджетного финансирования»
[256].
В опубликованной 24 января 1957 г. долгосрочной программе по национальной обороне говорилось, что в условиях пост-Суэца министерство обороны будет вынуждено повсеместно сократить число расквартированных частей в этом районе
[257]. В документе констатировалось также, что многие британские зоны влияния ныне заняты США либо державами, ассоциирующими себя с Вашингтоном. Принципиальный момент, который подчеркивался в документе, заключался в том, что Англия продолжала рассматривать Ближний Восток как сферу своих интересов, правда, уже при гораздо меньшей степени военно-политического контроля над регионом
[258].
В масштабе Ближнего Востока Суэцкий кризис подвел черту под региональным доминированием Великобритании. Великобритания лишилась своих баз в районе Суэцкого канала; смещение полковника Глабба с поста командующего Арабским легионом лишало Англию механизмов прямого контроля над военным и политическим положением в Иордании. Единственным проанглийским режимом в регионе, а скорее его верхушкой после Суэцкого кризиса была Хашимитская династия в Ираке. Однако положение принца Нури, стоявшего во главе государства, было непрочным, что показали события июльской революции 1958 г. в Ираке. Великобритания продолжала входить в организацию Багдадского пакта на правах одного из пяти участников. Однако после Суэцкого кризиса вокруг этой организации был создан ореол еще большей «прозападности», что не способствовало улучшению позиций Великобритании в регионе.
Таким образом, Великобритания в силу объективных причин была вынуждена отказаться от роли «первой скрипки» на территории Ближнего Востока, отдав первенство США как лидеру «свободного мира». Дальнейшие события покажут, что Вашингтон привлечет Англию для проведения внешнеполитической линии на Ближнем Востоке, но на правах «младшего партнера» и исключительно в зонах, бывших сферами влияния Великобритании.
Между тем бывший посол США в Москве Джордж Фрост Кеннан заметил о влиянии ближневосточного кризиса 1956 г. на англо-американские отношения: «Я считаю и считал непозволительным со стороны Джона Фостера Даллеса пренебрегать братскими узами с Великобританией. Я продолжаю чувствовать, что отсутствие взаимодействия с Лондоном в период Суэцкого кризиса 1956 г. <…> продемонстрировало чрезвычайно низкий уровень развития внешней политики США в течение всех лет послевоенного периода»
[259].
Отказавшись от модели «ближневосточного партнерства» с Великобританией, истеблишмент Соединенных Штатов к концу 1956 г. фактически встал перед проблемой выработки полностью самостоятельного и эффективного курса в Ближневосточном регионе. В этом смысле Ближний Восток продолжал оставаться для американцев tabula rasa.
