После событий Суэцкого кризиса 1956 г. Йемен перестал быть политической terrae incognito и для СССР. 31 октября 1955 г. Москва и Сана возрождают Договор о дружбе 1928 г., что заложило основу для сотрудничества государств на новом этапе
[809]. Через несколько месяцев СССР и Йемен заключили серию торгово-экономических соглашений о строительстве советской стороной фабрик, инфраструктуры в портах Ходейда и Ахмади, оказании технической помощи в обучении персонала. По сообщениям западной прессы, вскоре после окончания строительства портов, туда стали пребывать корабли с советским вооружением
[810]. В июне 1956 г. кронпринц аль-Бадр совершил визит в Москву. В результате переговоров Москва выделила Йемену беспроцентный кредит на 10 лет суммой 32 млн долл.
[811]
На фоне неприкрытой неприязни к Лондону Ахмад шел на сближение как с США, так и с СССР. В годы его правления американцы получили в пользование первые нефтяные и минералодобывающие концессии. С Советским Союзом Ахмад подписал соглашения о техническом сотрудничестве и торговле. Кронпринц Мухаммад Аль-Бадр подписал с коммунистическим Китаем договор о предоставлении займа в 16 млн долл. на период 10 лет. В обмен китайская сторона выступала исполнителем крупных промышленных объектов в Йемене.
На этом фоне набирал обороты территориальный спор с Великобританией о границе Йемена и английского протектората Аден, пик которого пришелся на 1956–1958 гг. С целью поддержания своих позиций в споре с Лондоном 8 марта 1958 г. Южный Йемен входит в конфедерацию ОАР в составе Египта и Сирии. Практически сразу в Йемен усилился приток египетских специалистов, а тон Насера в отношении действий Ахмада (кстати сказать, сохранившего за собой всю полноту полномочий) стал заметно более директивным
[812].
В целях удержания нейтралистского курса он активизирует отношения с США, которые только в первом квартале 1959 г. поставляют в Йемен зерно и выдают ссуду на 20 млн долл. для строительства высокоскоростной трассы Сана – Таиз. Правда, проекту не было суждено воплотиться в жизнь, – давало знать советское влияние. 300 советских специалистов, работавших в стране, были способны перехватить инициативу у американцев, участвуя в строительстве порта Ахмади.
Эти политические маневры Йемена вызывают обеспокоенность в Вашингтоне. Так, государственный секретарь США Дж. Ф. Даллес расценивал активизацию советско-йеменских отношений как прелюдию к началу широкомасштабных поставок Москвой вооружений в страну
[813].
К середине 1950-х гг. «скатывание» Йемена в советский лагерь заметно осложняет отношения Саны и Лондона. 1957 год стал прологом к активизации англо-йеменского конфликта за спорные территории на границе Йемена и Адена.
На фоне озабоченности Лондона территориальным спором с йеменской монархией в шкале приоритетов американской стороны большую заинтересованность вызывали маневры насеровского Египта, нацеленные на интеграцию Йемена в состав ОАР.
В марте 1958 г. Йемен присоединяется к ОАР, таким образом, выбирая главным союзником Насера. Вступление Йемена в ОАР изменяло не только положение страны, но и региональный баланс сил. Присоединение Йемена к лагерю панарабистов создало весьма деликатную ситуацию. Рассматривать непрекращавшиеся вылазки йеменских боевиков на границе Адена и Йемена как продолжение традиционной для Йемена политики «возвращения южных территорий» или уже как действия качественно иного характера, порожденные желанием Насера «разжечь пламя революции» и распространить его на территории аденских протекторатов? На фоне укрепления связей имама Ахмада с ОАР Лондон все более охватывает страх скорого распространения панарабизма и на аденские территории.
Именно в это время в британских правительственных кругах начинается обсуждение модели так называемой «Федерации Арабских Эмиратов Юга», согласно которой шесть султанатов и три шейхства формируют пробританскую федерацию. Уже 11 февраля 1959 г. провозглашается ее образование. Согласно условиям создания федеративной модели Англия даровала Эмиратам Юга Аравии известную свободу во внутренних делах, но закрепляла за собой право на оказание княжествам «помощи», в случае возникновения волнений на их территории
[814].
Однако вскоре в отношениях Каира и Саны возникло заметное похолодание, вызванное недовольством имама слишком жесткой опекой Йемена со стороны насеровского Египта, а проще говоря, боязнью имама Ахмада потерять трон в результате государственного переворота. В итоге 26 декабря Йемен разрывает с Египтом дипломатические отношения, что привело к распаду образованных в марте 1958 г. Объединенных Арабских Эмиратов.
Кризисные явления в регионе продолжали вносить коррективы и в курс Великобритании. Анализируя проблемы политики к «востоку от Суэца», видный британский политолог Алистер Бучен писал: «Рассматривая Персидский залив как зону постоянных интересов Великобритании, мы рискуем лишь усилить волну насеровского национализма в Бахрейне, Катаре и Эмиратах. Повторение проблем Кувейтского кризиса 1961 г. – это самый правдоподобный сценарий развития событий. Тем не менее у Лондона есть свои мировые интересы. Каковы те средства и возможности, которыми мы должны обладать, чтобы защитить интересы Англии?»
[815]
На горизонте британской внешней политики была еще одна концептуальная проблема, которую также обсуждали в Лондоне. Даровав в рамках новой политики «к Востоку от Суэца» независимость княжеству Кувейт, Лондон вскоре столкнулся с новым вызовами в регионе Персидского залива. Теперь Великобритания начинает реформировать систему договоренностей и с элитой юга Аравийского полуострова
[816].
Так, один из главных стратегов провозглашенной Макмилланом политики «ветра перемен» Эндрю Коэн настойчиво предлагал сделать арабский национализм союзником в борьбе с коммунизмом. «Если мы спутаем национализм с коммунизмом, – предупреждал политолог, – мы совершим огромную ошибку, поскольку наше успешное сотрудничество с национализмом станет нашим величайшим бастионом против коммунизма»
[817]. Правда, ни на Даунинг-стрит, ни в Уайтхолле эти слова услышаны не были.
