9 января 1963 г. британский кабинет издал меморандум, в котором подробно рассмотрены перспективы признания республиканского режима в Йемене. Основной аргумент «за» заключался в следующем: «признание режима может смягчить волну нападок Г. А. Насера, успокоить регион» и «вывести из-под удара позиции монархистов, имеющих имидж силы, полностью полагающейся на поддержку извне»
[906].
Такого рода позитивная логика не являлась строгим предположением. На фоне усиления позиций Насера признание британской стороной ЙАР могло дать ему в руки лишний козырь и автоматически превратить Йемен в «марионетку», особенно учитывая присутствие сорокатысячного контингента египетских войск на йеменской территории
[907].
Сложность любого рода прогнозов, по мнению британской стороны, заключалась в том, что значительная часть йеменского населения была «вне политики» и с легкостью принимала сторону республиканцев или монархистов, в зависимости от того, чьи отряды контролировали конкретный город или деревню.
Особняком в этой дилемме для Великобритании стояли отношения с США. По мнению авторов меморандума, признание режима республиканцев могло способствовать укреплению совместных действий Лондона и Вашингтона в йеменском вопросе. Признавая режима Саляля, вместе с США Англия вступала во негласную сделку с Насером «успокоения» юга Аравии.
Правда, в результате сложной комбинации, которую администрация Дж. Кеннеди пыталась разыграть в отношениях с Насером, Англия рисковала утратить свои региональные позиции. Строго говоря, это и было главным концептуальным расхождением в позиции США и Великобритании в отношении Насера. Если США были готовы пойти на компромисс и пожертвовать малым, Англия была к этому не готова. По большому счету, американо-египетский компромисс заключался за счет британских интересов, т. е. спокойствия и безопасности в британских протекторатах Адена и Федерации Юга Аравии.
Как подчеркивали авторы меморандума, пойдя на признание Йемена, Англия окончательно утрачивала имидж независимой силы на Ближнем Востоке, уступала свои позиции США и в итоге отталкивала от себя консервативных союзников в зоне Персидского залива. Совокупность этих факторов могла привести к катастрофическим последствиям
[908].
К концу декабря 1962 г. в Вашингтоне окончательно поняли, что дипломатическое признание режима Саляля не привело к разрешению йеменского узла. Ни республиканцы, ни монархисты не прекратили огонь. К тому же заметно испортились отношения Вашингтона с Эр-Риядом. Узнав о решении Вашингтона признать революционный режим Саляла, принц Фейсал заявил, что «американцы выдали Йемену лицензию на начало охоты в Саудовской Аравии»
[909].
В этих условиях Вашингтону было крайне необходимо экстренно вновь «выстроить мосты» взаимопонимания с принцем Фейсалом. 31 декабря Дин Раск направил в Джидду телеграмму, в которой недвусмысленно говорил о намерении США «сделать все возможное для предотвращения распространения конфликта»
[910]. Раск заявлял о необходимости проведения совместных военных учений в начале 1963 г., о начале скорейших американских военных поставок в Саудовскую Аравию. «США не преследуют цель ввязываться в йеменскую войну, но одновременно с этим Соединенные Штаты готовы выступить “щитом” для Саудовской Аравии, начав поставки вооружений для сил йеменских монархистов»
[911], – говорилось в телеграмме Раска.
Резкая критика в адрес Вашингтона последовала и из Тель-Авива. Премьер-министр Израиля Голда Меир предупредила Дж. Кеннеди, что его «действия в отношении Насера лишь расширяют его сферу влияния на Ближнем Востоке»
[912]. Великобритания режим Саляля так и не признала. В письме Кеннеди британский премьер-министр Макмиллан отмечал, что действия США лишь усиливают нервозность в Адене, Саудовской Аравии и Иордании
[913].
Такая реакция со стороны основных региональных партнеров потребовала от Вашингтона внесения незамедлительных корректив в свой курс в отношении Йемена. Президент США начинал постепенно понимать, что декабрьская оценка его ближневосточной командой ситуации в Йемене не совсем соответствовала действительности. В связи с этим специальный советник президента Майэр Фельдман замечает: «Кеннеди разуверился в правильности оценок Госдепа. Признав режим Саляля, мы так ничего и не получили от Насера. Более того, мы потеряли основу своей политики»
[914].
Градус дискуссии о «судьбе американского курса на сближение с ОАР» достиг своей высшей точки к 18 января. Именно в этот день госсекретарь США Дин Раск направил послу США в Каире Дж. Бэдоу проект письма президента США Кеннеди главе ОАР Г. А. Насеру. В тексте говорилось о «ловушке», в которой оказались США: «Речь не идет о двойных стандартах. Мы действительно защищали и защищаем наши интересы на Аравийском полуострове, но это не означает поддержки политики Саудовской Аравии в йеменском конфликте»
[915].
На фоне маневров США Великобритания продолжала развивать собственную тактическую линию; 16 января 1963 г. она восстанавливает дипломатические отношения с Саудовской Аравией, прерванные по инициативе Джидды еще в ходе Суэцкого кризиса 1956 г. В постановлении кабинета говорилось и о намерениях Лондона в отношении признания йеменского режима Саляля, для осуществления чего английскому правительству необходимо провести дополнительные консультации
[916]. Их цель прояснится через два дня.
18 января британская колония Аден юридически перешла в статус государства Аден и вошла в состав Федерации Юга Аравии. Это стало вехой для дальнейших стратегических построений Великобритании в зоне Персидского залива.
Как подчеркивает авторитетный аналитик Д. Маклэйн, восстановление отношений с Саудовской Аравией предоставило Лондону небольшую передышку в его политике на Аравийском полуострове
[917]. И хотя стороны так и не нашли понимания в споре об оазисе Бурайми, решение сторон восстановить дипломатические отношения в условиях йеменского кризиса было безусловной демонстрацией политической воли к налаживанию отношений и успокоению юга Аравийского полуострова.
