— Чтобы заставить девушек поверить, будто они чувствительные.
Леони задохнулась от смеха. Сидевшая спереди девица обернулась и негодующе посмотрела на нее.
Достав носовой платок, Леони сделала вид, что утирает слезы. Барышня отвернулась.
Аудитория уже не пребывала в полном молчании, как это было, когда мисс Нуаро заглянула в зал в первый раз. И хотя те, кто устроился в передних рядах, продолжали восхищаться — или спать, если это были мужчины, — то сидевшие поодаль начали шушукаться. С балкона стали доноситься разговоры, временами перекрывавшие чтение со сцены.
Усиливавшийся шум, казалось, совершенно не беспокоил лорда Суонтона. Кто-то научил его читать на публике так, чтобы всем было слышно, и он в полной мере воспользовался приобретенными навыками. Каждое заунывное слово доносилось до дальних уголков зала…
— Нет, хватит! Не затыкай мне рот! — Мужской голос заглушил жужжащую аудиторию.
Леони посмотрела в ту сторону. Недалеко от Фэрфаксов упитанный джентльмен средних лет тянул свою семью к выходу.
— Это пустая трата времени, — продолжал он. — Ради всего святого! Если бы я только знал, то заплатил бы двойную цену, чтобы остаться дома. И еще дешево отделался бы.
Жена все так же пыталась утихомирить разбушевавшегося супруга, и по-прежнему тщетно.
— Читай мне Тома Мура хоть каждый день, — рычал он. — Или Робби Бёрнса. И это ты называешь поэзией? Полнейшая чушь.
[10]
[11]
Лорд Лисберн едва сдерживал смех.
Другие мужчины по соседству не стали себя ограничивать.
— Это, похоже, шутка, — вдруг возвысил голос какой-то критик. — Лучше бы мне пойти в «Воксхолл», чем тратить пятничный вечер на это бормотание ни о чем. У них запор, вот в чем проблема. Им просто нужна хорошая клизма.
[12]
Теперь публика ахнула, главным образом дамы, сидевшие рядом.
— Что-то я не слышала, чтобы кто-нибудь интересовался вашим мнением, сэр. — Общий шум перекрыл голос леди Глэдис. — Не смеем вас задерживать, отправляйтесь в «Воксхолл». И уж совершенно точно никто из нас не покупал билеты, чтобы выслушивать вас. Я не видела в программе никакого упоминания о том, что на вечере с критикой выступят необразованные и невоспитанные мужланы.
— Рад оказать вам услугу бесплатно, мадам, — последовал молниеносный ответ. — А что касается необразованных… По крайней мере, некоторым из нас тут хватило ума понять, что король-то голый.
Лорд Валентайн встал.
— Сэр, я был бы признателен вам, если бы вы не обращались к даме в таком тоне.
— Она первая начала.
— О черт! — Лорд Лисберн тоже вскочил. — Глэдис только дай волю. Из-за нее Валентайну сейчас придется вызывать парня на дуэль.
Мужчины начали вставать со своих мест. Лорд Суонтон забеспокоился, поняв, что не все в порядке. Он попытался продолжить чтение своей поэмы, но аудитория перестала обращать на него внимание, переключившись на ссору. Его голос начал тонуть в возрастающем шуме.
Леони поняла, что на балконе началось движение. Она посмотрела туда. Мужчины повскакали со своих мест и двинулись к дверям. Дуэль ужасна сама по себе, но происходящее уже напоминало мятеж.
У нее перед глазами тут же возникли картины того, как яростная толпа движется по парижским улицам, поджигая дома, где жили пострадавшие от холеры… Ее маленькая племянница так больна… Топот сотен башмаков приближается, становится все громче и громче…
Ее охватила паника.
Она крепко зажмурилась, потом открыла глаза. Тряхнув головой, отбросила воспоминания. Пересчитала, сколько рядов в зале, прикинула количество присутствующих, и ей стало спокойнее.
Все-таки это Лондон, совершенно другое место. Другое время и другие обстоятельства. Эти люди умирают от скуки, а не от бушующей эпидемии.
— Дамы и господа, я хотел бы привлечь ваше внимание, — воззвал к публике лорд Суонтон.
— Ты привлекал его три часа. Даже больше, — выкрикнул кто-то. — Мало тебе?
Его поддержали другие зрители.
К этому времени лорд Лисберн уже добрался до своих кузин и взбешенного джентльмена, который разозлился еще больше, если судить по его кирпично-красному цвету лица.
А аудитория становилась все неистовее.
Леони напомнила себе, что многие из ее французских предков сложили свои головы, когда другого выхода не осталось. Никто из них не позволил отправить себя на виселицу. Или заключить в тюрьму.
Марселина или Софи встретили бы этот жребий с повязкой на глазах, сказала она себе.
Проглотив комок в горле, Леони встала.
— Благодарю вас, милорд, за приглашение, — заговорила она, надрывая голос. — Мне хотелось бы прочесть стихотворение миссис Эбди.
— Опять стихи! — простонал кто-то. — Кто-нибудь, повесьте меня!
— Придержи язык, свиная башка! Это же девушка!
Сквозь комментарии толпы послышался голос лорда Суонтона.
— Дамы и господа! Мисс Нуаро… Вернее, мадам из «Модного дома Нуаро» любезно согласилась принять участие в нашем поэтическом вечере.
Леони была одета согласно случаю. Она знала, что привлечет внимание мужчин, потому что молода и вовсе не дурна, и женщин, потому что на ней роскошное платье.
Все говорило в ее пользу, но сердце в груди колотилось неистово, а руки дрожали, их невозможно было остановить. Она приказала себе не глупить, ведь уже привыкла выступать на публике каждый день, в особенности перед своенравными женщинами, и умеет добиваться контроля над их вниманием.
И начала:
— Так в чем дело? — крикнул кто-то. — Иди, сядь рядом со мной, куколка!
— Замолчи! — откликнулся другой. — Пусть леди читает.
Леони начала снова:
Моя жизнь одинока,
Клубы Лондона я ненавижу.
Мне смешны ссоры супругов,
Я вздыхаю, поставив мат.
Красота мне не поможет,
Хотя я готов чтить ее.
Увы! Моя скорбь и стыд в том,
Что я — второй сын.
Взрыв хохота. Такого одобрения она и ожидала. Беспокойство и неуверенность ушли, Делюси взяли в ней верх.
