Отец Суонтона погиб молодым при Ватерлоо, и тогда отец Лисберна принял мальчика в свой дом. Саймон стал ему старшим братом, его защитником и сохранял данное положение, пока Суонтон не стал Суонтоном.
— Милорд, вы слишком любезны, — сказала она. — Мне не нужно воды. Все в порядке. Это была минутная слабость. Лорд Лисберн, прошу вас, отпустите меня.
И начала изгибаться в его руках, что было забавно.
Будучи мужчиной отменного здоровья, у которого все части тела пребывали в рабочем состоянии, ему страшно не хотелось отпускать ее. Но так как последнее все равно пришлось бы сделать, Саймон решил продлить удовольствие и поэтому поставил девушку на пол с величайшей осторожностью, позволив ее телу проскользнуть вдоль своего, и не выпустил ее из объятий, пока она твердо не встала на ноги.
Прикрыв глаза, Леони тихо что-то сказала, потом снова открыла глаза. На губах заиграла улыбка, которая предназначалась только ему. Улыбка сияла, как и ее глаза. От двойного эффекта у Саймона даже немного закружилась голова.
— Мадам, если вы пришли в себя, может, позволите представить вам моих друзей? — встрял Суонтон. — Я знаю, они в полном нетерпении желают познакомиться с вами.
Джентльмены — да, вне всякого сомнения. Им только дай возможность завязать отношения с красивой женщиной, особенно в подобной ситуации, когда другие не обращают на них внимания и лишь вьются роем вокруг Суонтона.
Но дамы? Они что, желают быть представленными хозяйке модной лавки?
Почему бы и нет, решил Лисберн. Три сестры Нуаро завоевали себе известность. Недавно он слышал о них в Европе.
Саймон заметил, как ее улыбка и сияющий взгляд буквально обворожили аудиторию.
— Вы очень любезны, милорд, — сказала она. — Я и так уже доставила много беспокойства. Дамы знают, где меня найти — здесь, за углом, дом пятьдесят шесть по Сент-Джеймс-стрит. А дамы, как вам известно, моя главная забота.
Договорив, Леони бросила взгляд на кого-то в толпе. На кузину Клару? Потом сделала реверанс и направилась к выходу.
Оставшиеся вновь переключили внимание на Суонтона, женщины, разумеется, сделали это первыми. Тот продолжал поэтизировать или романтизировать, или чем он там занимался, и все перешли к «Юности между Добродетелью и Пороком» Веронезе.
Однако Лисберн продолжал смотреть вслед мисс Нуаро. Ему показалось, что девушка еще нетвердо держится на ногах, что движется не так грациозно и естественно, как раньше. В начале лестницы она положила руку на перила и поморщилась.
* * *
Ей не удалось уйти быстро.
Леони услышала шаги за спиной. Она поняла, кто это, даже не обернувшись. Наверняка из-за того, что маркиз несколько минут назад страстно прижимал ее к себе, а потом в высшей степени неприличным образом поставил на ноги. Леони дрожала всем телом до сих пор.
Или, может, он сообщил о себе неким импульсом, посланным через все помещение, как это делают некоторые божества, оповещая о своем приближении необычными сполохами огня, волшебными звуками, неземными ароматами.
— Мне кажется, вам все еще больно, — обратился к ней Лисберн. — Позвольте, я помогу вам.
— Я надеялась исчезнуть незаметно, — сказала она.
— Это нетрудно. Все столпились вокруг моего кузена. Суонтон сейчас разглагольствует по поводу «Добродетели и Порока», и им кажется, что он скажет нечто особенное. — Продолжая говорить, маркиз завладел ее левой рукой, закинул ее себе за шею и обнял Леони за талию.
Она затаила дыхание.
— Вам, наверное, чертовски больно, — заметил Лисберн. — Я подумал, может, лучше осмотреть вашу лодыжку, прежде чем мы двинемся дальше. Вдруг вы пострадали намного серьезнее, чем нам кажется.
Если маркиз дотронется до ее лодыжки, Леони потеряет сознание, и не обязательно по причине медицинского свойства.
— Я просто подвернула ее, — сказала она. — Если было бы что-то серьезное, я сейчас сидела бы на ступеньке и рыдала от боли.
— Я могу нести вас на руках, — предложил он.
— Нет! — воскликнула Леони и добавила после паузы: — Благодарю вас.
Они начали медленно спускаться по лестнице. Она сделала усилие, чтобы отвлечься от присутствия рядом большого, излучающего тепло тела, поддерживавшего ее. Это было не так-то просто. Слишком долго она смотрела на Боттичелли, у нее перед глазами все еще оставались обнаженные мускулистые руки и ничем не прикрытый мужской торс.
К тому времени, когда они добрались до первой ступеньки, мысли ее, обычно упорядоченные, забрели в какую-то неизведанную область, и Леони вдруг обратила пристальное внимание на свои физические ощущения.
Ей потребовалось сделать усилие, чтобы заговорить.
— Могу только надеяться на то, что люди подумают, будто у меня закружилась голова от короткой встречи с лордом Суонтоном.
— Именно это я им и скажу, если хотите, — предложил маркиз. — Но у меня сложилось впечатление, что вы уже были знакомы.
— В Париже, — кивнула она. — Вечность назад.
— Та вечность не длилась долго, — заметил он. — Вы, конечно, хромаете, но не выглядите дряхлой.
— Это случилось во время его первого визита в Париж, — сказала Леони.
— Значит, пять с лишним лет тому, — прикинул Лисберн.
Тогда Леони было почти шестнадцать. Она радовалась работе, чувствовала себя счастливой в семье, в особенности от того, что у нее имелась маленькая племянница, получала удовольствие от успехов «Эммелин» — прелестного ателье, которым владела кузина Эмма.
До тех пор, пока все не рухнуло.
— Лорд Суонтон появился в магазине моей кузины, чтобы купить подарок своей матери, — объяснила Леони. — Он был милым, мягким и обходительным. В Париже джентльмены очень часто путают ателье по пошиву одежды с борделями.
Те, кто упорствует в своем заблуждении, потом часто попадают в неприятные ситуации.
Самое первое правило, которое усвоила Леони, гласило: мужчинам требуется лишь одно… Кузина Эмма учила своих юных подопечных, как защищаться от агрессивных мужчин, наравне с тем, как кроить и шить. К сожалению, она не рассказала девочкам, как вести себя с римскими божествами. Это было более хитрое дело, чем заниматься коммерцией, хотя у Леони хватка была не то что у ее сестер. Это сразу становилось очевидным, как только дела выходили на первый план. Марселина и Софи всегда витали в облаках — мечтательницы и авантюристки. Так типично для семейства Нуаро! Так типично для семейства Делюси!
От него пахло чистотой. Так пахнет в воздухе после дождя. Как это ему удается? Это такой одеколон? Или какое-то новое чудодейственное мыло?
Когда они спустились на первый этаж, пульсирующая боль в лодыжке ослабла.
— Мне кажется, вы можете меня отпустить, — сказала Леони.
