Сегодня она добилась триумфа. И не одного, а нескольких. Ей удалось отстоять репутацию магазина и Общества модисток. Она помогла избежать душевной трагедии девушке, превратившейся сейчас в королеву бала и танцевавшей с мужчиной, к которому — если только Леони не лишилась своей проницательности! — у нее имелась сердечная привязанность. А еще она помогла Дульси Уильямс выбраться из ловушки, куда та сама себя загнала.
Леони могла позволить себе попраздновать. Могла позволить себе забыть о тревогах, хотя бы на время одного танца.
— Как же ты все-таки таинственна! — вдруг сказал он.
Вздрогнув, Леони подняла на него глаза. Лисберн улыбался.
— По крайней мере полна загадок, — добавил он. — К примеру, где портниха могла научиться так отлично танцевать? Это помимо других неправдоподобных достоинств — знания древнегреческой и древнеримской мифологии и поэзии Байрона. И где ты находишь время, чтобы попрактиковаться в танцах?
— Никакой женщине не потребуется много практиковаться для того, чтобы танцевать с тобой.
— Ты обвиняешь меня в том, что я поднимаю уровень своих партнерш?
— Это же вальс, — сказала она. — Мужчина ведет девушку, а она подчиняется ему. Ты танцуешь вальс с такой же решимостью, как делаешь все остальное. Я уверена, ты ни за что не позволишь мне сбить тебя с шага.
— И рискнуть блеском своих начищенных сапог?
— Несмотря на мою профессию, мной иногда овладевает желание…
— Звучит многообещающе.
— …оттоптать твои сияющие сапоги, растрепать твой шейный платок и…
— Исключительно многообещающе! — Голос его зазвучал тоном ниже.
— Но потом я вспоминаю про Полкэра, — сказала она.
— К дьяволу Полкэра!
— В любом случае я не могу сделать это на публике.
— Отличная мысль! — тут же подхватил он. — Давай найдем уединенный уголок. Чуть позже. Сразу после этого. Потому что твое платье рассчитано на то, чтобы постоянно быть на виду. Оно предназначено для вальсов, прежде всего со мной. Ведь мой костюм идеально подходит к нему. За что стоит поблагодарить Полкэра.
— Я так и думала.
— Ты не знаешь и половины всего, — заулыбался Лисберн. — Когда он выложил передо мной голубой жилет, я сказал ему, что некая леди известна тем, что предпочитает зеленый цвет, и платье у нее будет именно такого цвета. А он сказал: «Но милорд не может надеть зеленое к этому сюртуку, поэтому я достал голубой жилет». Что только доказывает, что он провидец, потому что ты — в голубом.
— Мне кажется, что я уже люблю его.
— Лучше не надо, — сказал Саймон. — Я постоянно беспокоюсь о том, что какая-нибудь женщина собьет его с пути истинного или бросит его в безутешной печали.
— Я сомневаюсь, что он может быть безутешен, — возразила Леони. — Мне кажется, что он — художественный гений, как Марселина. Почему он не пошел в портные? Время летит быстро. А с его артистическим видением он бы смог заработать состояние.
— Наверное, потому что ему ни разу не удалось испытать искушение стать подмастерьем у портного, — сказал Лисберн. — А может, потому, что так много клиентов портных не дают себе труда платить по счетам вовремя. Я уверен, что покойный король обанкротил нескольких своих поставщиков. Я, например, знаю, что Красавчик Браммел задолжал своим портным тысячи фунтов. Это, кстати, ничто по сравнению с тем, что он был должен своим друзьям.
[24]
— Это было давным-давно, — отмахнулась она. — В невинные времена. Существует несколько способов обеспечивать уверенность в том, что клиент расплатится по счетам. Возможно, тебе стоило поработать в Париже, чтобы приобрести необходимую сноровку. Хотя я согласна, в этом деле требуется определенная доля жестокости, на которую некоторые художники просто не способны. — Марселина, например. И Софи. При всей жесткости и решительности, которые были свойственны сестрам в других делах, они старательно избегали связываться с деньгами.
— Как я понимаю, вальс пробуждает в тебе романтические чувства, — заметил Лисберн.
Леони нервно сглотнула.
— Я совершенно неромантична.
— Значит, ты обманываешь сама себя, — сказал он. — Но когда ты рассказываешь о том, как сурово обходишься со своими должниками, мое сердце начинает колотиться чаще.
Она вспомнила, как Лисберн заставил ее зачитывать счета поставщиков тканей… И что за тем последовало. Ее кожа загорелась. Жар помчался по жилам и скопился внизу живота. Голова закружилась.
Из-за головокружения Леони потеряла нить разговора и не смогла придумать умного ответа. Она ощущала прикосновение его рук. Одна горячая лежала у нее на талии, на другой лежала ее собственная рука. Леони принялась разглядывать его шейный платок, чтобы отвлечься и обрести способность ясно мыслить. Принялась думать о своем магазине, о том, из чего складывалась ее реальная жизнь.
Но она по-прежнему оставалась в его объятиях, и вальсировать с ним было настолько же опасно, как заниматься любовью. Леони видела, как вздымается и опадает его грудь, а когда он говорил, слышала, как учащается его дыхание. Она даже ощущала силу его длинных ног, когда ее платье задевало за них. А он продолжал вести ее в танце уверенно и свободно, круг за кругом. Ей вдруг показалось, что пространство вокруг растворилось, как во сне, музыка зазвучала глуше, свет фонарей померк, но в центре остались туманные фигуры мужчины и женщины в радужном легком платье, и галактика вращалась вокруг них.
Леони перестала внутренне сопротивляться и позволила чувственному восторгу ночи унести себя прочь. С этого момента она отдалась во власть красоты фантастического мира вокруг и музыки, настоящей музыки.
Здесь Леони танцевала среди мужчин и женщин, принадлежавших к самым высшим кругам и не таких важных. Она танцевала не с одной из своих сестер и не с какой-нибудь модисткой, а с мужчиной, который мог бы стать принцем для любой девушки, имеющей воображение. Она танцевала с мужчиной своей мечты. С мужчиной, в которого влюбилась. Неразумная!
— В Париже, — начала Леони, — мы танцевали в «Ла Шомьери», и в «Монтань Бельвиль», и в «Прадо». Где мы только не танцевали! У нас даже портнихи учатся танцевать. Они должны уметь это, мы специально ввели уроки танцев в нашем Обществе модисток. Танцы делают девушек грациозными и придают им уверенности в себе. Танцевать — это одно из величайших наслаждений в жизни, которое не стоит больших денег и больших трудов. Чтобы танцевать, не требуется специального места или оркестра. Достаточно одного пианино. Или гитары. Или кто-нибудь просто споет или промурлычет в такт. Мы с сестрами танцевали на улицах под шарманку, которая играла что-то из Россини.
