Затем послышался стук.
— Entrez, — громко сказала Леони, и в комнату вошла девушка, одна из тех, кто толпился в демонстрационном зале.
[6]
— О, мадам! Простите за мое вторжение, — затараторила вошедшая. По крайней мере, именно это она должна была сказать, прежде чем сделала одолжение и перешла на английский. — Но там леди Клара Фэрфакс и… еще другая леди.
— Другая леди?
Мисс Нуаро просияла и вскочила из кресла, забыв о травмированной ноге. Поморщилась и тихо выругалась по-французски, но глаза ее сияли.
— Проведи их наверх, в комнату для переговоров, и подай прохладительные напитки. Я сейчас буду.
Девушка удалилась.
— Наверх, в комнату для переговоров? — переспросил он. — Вы собираетесь ходить по лестницам в таком состоянии?
— Леди Клара привела сюда леди Глэдис Фэрфакс, — сказала она. — Вы что, не видели ее?
— Разумеется, я видел Глэдис. Ее невозможно не заметить, как невозможно не обратить внимания на падающий дом или сорокадневный ливень. Я вам сам показал ее.
— Я имела в виду ее манеру одеваться, — пояснила Леони.
— Мне пришлось тут же отвести взгляд, хотя недостаточно скоро. Это было чудовищно, как всегда.
Недостаток дружелюбия Глэдис с лихвой восполнялся ее дурным вкусом.
— Верно, — согласилась мисс Нуаро. На ее обычно сдержанном лице отразилось возбуждение, такое же необъяснимое, как и бесподобное. — Но я нужна ей. И поднимусь по этой лестнице ползком, если потребуется.
Вот дьявол!
А ведь день проходил так чудесно!
Пустить сюда Глэдис было то же самое, что позволить старому моряку испортить свадебный пир его унылыми россказнями о былых походах.
— Что за глупости! — возмутился маркиз. — Вам нельзя этого делать. Вы помнете свое платье.
Он пересек комнату и, подойдя к мисс Нуаро, предложил ей руку, прежде чем девушка заковыляла к двери.
— Я отведу вас, — сказал Лисберн. — Но если Глэдис нас увидит, это сделает ее еще более язвительной. Просто ядовитой. И вам ни о чем не удастся договориться с ней. Вы действительно хотите ее видеть? Может, лучше отправить к ней одну из тех многочисленных девушек?
— Передать такую покупательницу обычному сотруднику? — Она оперлась на предложенную руку. — Очевидно, что вам многое известно о бизнесе, милорд.
— А вам не помешало бы больше узнать о Глэдис. Но тут я бессилен, как видно. Некоторые любят набивать собственные шишки.
Он помог ей подняться на следующий этаж, но отступил, как только увидел приоткрытую дверь и услышал голос кузины. Уже громкий и раздраженный.
В памяти сразу всплыло кошмарное воспоминание о том, как он впервые увидел ее в их доме после похорон своего отца. Прыщавую, угрюмую и дерзкую девчонку пятнадцати лет, которую нельзя было выпускать из классной комнаты. И ее папашу! Знаменитого военного героя, который всеми правдами и неправдами пытался заставить убитую горем вдову согласиться на помолвку ее сына с этим чучелом — его дочерью. Лорд Боулсворт держал себя так, словно покойный был одним из его офицеров, павшим в сражении, и теперь ему нужно взять на себя командование вместо него, а все эти чужие жены, сыновья и дочери существуют лишь для того, чтобы маршировать по его приказу. После своего возвращения в Лондон Лисберн столкнулся с ней пару раз. Помимо очистившегося лица, он не нашел в ней иных заметных перемен. Характер тоже не улучшился. Наоборот, Глэдис стала еще больше походить на своего отца.
— Прошу прощения за то, что придется выступить перед вами в роли труса, развернуться и сбежать, — сказал он. — Но я ничем не помогу вам, если буду крутиться рядом. С Кларой все в порядке. Но вот Глэдис — совсем другое дело. Проще говоря, любезностями мы с ней обмениваться не будем. Она увидит меня, и в ней разыграется юмор самого отвратительного пошиба, какой вы только можете себе представить. Так что мне лучше не усложнять вам работу.
Три четверти часа спустя
— Вы что, ослепли? — воскликнула леди Глэдис. — Только взгляните на меня. Это немыслимо, груди вываливаются из платья. Люди начнут думать, что я отчаянно добиваюсь внимания.
Она посмотрела на трех женщин, которые внимательно смотрели на нее. Ее лицо раскраснелось, как у пьяницы.
В голосе звучала злоба. Но в глазах девушки Леони увидела страдание. Ее светлость оказалась трудным человеком: деспотичной, грубой, нетерпеливой, необщительной, обидчивой. Обычной клиенткой, другими словами.
В настоящий момент леди Глэдис стояла перед трюмо в нижней рубашке и затянутая в корсет благодаря стараниям Джеффрис и моральной поддержке леди Клары. Этому моменту предшествовало настоящее сражение. Между тем лодыжка у Леони болела, голова — тоже, но это было неважно. Настолько же неважно, как и отвратительные манеры леди Глэдис.
Такой шанс выпадает раз в жизни.
— Миледи, один из главных принципов при пошиве платья — подчеркнуть достоинства, — сказала Леони. — Мужчины сосредоточивают свое внимание на женской груди. Ваша грудь — ваше величайшее достоинство.
— Не буду спорить по поводу величайшего, если вы имели в виду огромный размер, — пробурчала леди Глэдис. — Это место у меня не как у Сильфиды, я знаю. — Она злобно посмотрела на леди Клару, которая была слишком величественна для того, чтобы ее сочли Сильфидой. И тем не менее она была исключительно хороша собой: белокура, голубоглаза, с жемчужной кожей и женственной фигурой. И с мозгами! А еще и с ангельским характером.
Природа не одарила леди Глэдис никаким из видов классической красоты. Тусклые каштановые волосы. Незапоминающиеся карие глаза, которые, как и рот, были слишком малы для ее круглого лица. Отнюдь не идеальная фигура. У нее почти не было талии. Зато грудь — роскошная, и очень приличные бедра, хотя в данный момент их мог оценить только искушенный знаток.
— Это вовсе не означает, что у вас плохая фигура, — сказала Леони.
— Ты слышала, Глэдис? — спросила леди Клара. — Разве я не говорила тебе, что ты скрываешь лучшие части своего тела?
— У меня нет таких частей! — отрезала леди Глэдис. — Перестань говорить свысока. Я все вижу в зеркале.
— Позволю себе не согласиться, — возразила мисс Нуаро. — Если приглядеться внимательнее, то вы увидите, что этот корсет не подходит вашей фигуре.
— Какой еще фигуре? — вскинулась леди Глэдис.
— Давайте посмотрим, что будет, если мы снимем корсет.
— Нет! Я уже и так достаточно раздета. Моя портниха дома…
— …судя по всему, злоупотребляет алкоголем, — подхватила Леони. — Я представить не могу, чтобы какая-нибудь модистка в здравом уме и доброй памяти могла бы упаковать свою клиентку в это, как… Как сосиску.
