Леони не могла продолжать. Она перестала скрывать слезы, она задыхалась от слез.
— Понятно, — сказал Саймон более спокойно. — Конечно. Ты не можешь отказаться от магазина.
— Даже ради тебя. — Голос у нее прервался. — Даже если я люблю тебя больше, чем ты смог бы когда-нибудь полюбить меня или кого-то еще.
— Даже если, — повторил он.
Леони нетерпеливо отмахнулась.
— Ох, ладно! Я действительно люблю тебе. Ты, должно быть, слепой и глупый, если этого не понял. Но, может быть, ты настолько привык к тому, что девушки влюбляются в тебя, что просто этого не замечаешь.
— Ну, на самом деле я уже давно забыл, как это бывает, потому что все они влюбляются в Суонтона, — усмехнулся Лисберн. — К моему величайшему разочарованию.
Леони подняла на него глаза.
— Мне отвезти тебя домой? — спросил он.
Она смотрела на него с каким-то комическим выражением.
Лисберн нашел бы это все чрезвычайно смешным, если бы самообладание не стоило ему таких сил.
— Если только ты не хочешь вернуться в зал, — добавил он холодно.
Леони покачала головой.
— Нет. Мне надо сделать вид, что… О Зевс, я так кричала! Все, наверное, слышали. Мой первый выход в общество, а я устроила такой спектакль.
Она прикрыла щеки руками. Лисберн предположил, что они зарделись. Ему захотелось коснуться ее щек. Дотронуться до нее, и не только в этом месте. Но он страдал от отчаяния, а не от недостатка ума.
— Из-за музыки и болтовни никто нас не услышал. Тем более что разговоры становятся громче по мере приема горячительного. Удивительно, что они еще могут слышать себя. До нас никому нет дела. Я отправлю лакея распорядиться, чтобы подали мою карету.
Леони отняла руки от щек.
— «Модный дом Нуаро» тут рядом, за углом. Мы можем дойти пешком.
— В этих туфлях? — спросил он. — Полкэр меня убьет.
Она посмотрела на его лакированные бальные туфли.
— Я могу дойти одна.
— Только не в этом платье, — возразил Лисберн. — Но не переживай. К дьяволу туфли! Я тебя отнесу.
— Ты меня… О! Лисберн! — воскликнула Леони, когда он подхватил ее на руки.
— Тихо! Ты только что разрушила все мои надежды и мечты. Если будешь так любезна и останешься грациозной, пока я тебя несу, то мне удастся побороть в себе жгучее желание кинуть тебя в декоративный бассейн лорда Уорфорда.
* * *
Последний раз, когда он на руках нес ее до магазина, ему это не показалось трудным. Карманной Венерой ее, конечно, нельзя было назвать, но Саймон был сильнее, чем казался. В любом случае он бы донес ее до Луны, если бы потребовалось. Но это не требовалось. Он просто шел под горку. И разговаривал, чтобы отвлечь ее, что удалось, но ненадолго.
— Лисберн, ты пьян? — забеспокоилась Леони. — Магазин в другой стороне.
— Но стоянка наемных карет в этой стороне.
— О, я, оказывается, слишком тяжелая для тебя? — съязвила она. — Поставь меня сейчас же, я пойду своими ногами.
— Нет. — Ответ был короток.
Возникла напряженная пауза.
— Куда ты меня тащишь?
— Домой.
— Но он в нескольких шагах вверх по улице.
— Я же не сказал, в чей дом, — возразил Саймон.
* * *
Как она могла быть настолько глупой, чтобы поверить в то, что он легко сдастся?
Он был аристократом. А когда им в голову втемяшится какая-нибудь идея, то даже все лошади из конюшни Авгия, запряженные в одну упряжку, не вытащат ее оттуда.
— Сейчас не Средневековье, — возмутилась Леони. — Ты не можешь унести меня в свое логово.
— Так посмотри на меня, — предложил Лисберн.
Она забилась у него в руках.
— Поставь меня на землю!
Его хватка стала лишь крепче.
— Поставь меня на землю или я закричу, — пригрозила Леони.
— У меня есть отличная идея, как не дать тебе закричать.
Он может поцеловать ее, и тогда она растает, сдастся и откажется от всех, кто зависит от нее. И откажется от себя!
Она принялась извиваться, работая руками и ногами, и так неистово, что ему пришлось отпустить ее. Но прежде чем ей удалось вырваться и броситься бегом вверх по улице, он схватил ее и, перекинув через плечо, зашагал в сторону Сент-Джеймсского дворца.
— Лисберн, отпусти меня!
— Саймон, — поправил он ее.
— Я в жизни не назову вас так, милорд! Отпусти меня, ты… ты…
— Зверь, — подсказал Лисберн. — Зверь — это хорошее слово. Клише, в известной степени. Но клише удачно описывают реальность, иначе они не стали бы клише. Вот мы и дошли. — Он остановился у первого из наемных экипажей, выстроившихся в линию, и повернул ручку двери.
— Меня похитили! — что есть сил завопила она. — Помогите!
Лисберн засунул ее внутрь.
— Это моя жена, — пояснил он кучеру. — Немного перебрала. Живо трогай. — Бросил ему монету. Наверное, то была гинея, да и пес с ним.
— На Риджентс-парк, — приказал Лисберн.
Глава 18
Мы тщетно пытались найти многих щеголей, принадлежащих к высшему обществу, которые стали постепенно исчезать из Лондона. И хотя сейчас город вряд ли можно назвать пустым, те, кто еще остался, старательно избегали нас, явно рассчитывая не отставать от своих модных сверстников в период летних каникул.
«Ассамблея красоты», август, 1823 г.
Ночь была теплой, и предыдущие пассажиры опустили окно в карете. Понимая, что без труда дотянется до ручки на дверце, Леони притворилась, что обессилела, и устроилась в уголке своего сиденья. Лисберн сел напротив. Но когда она вскочила, чтобы открыть дверцу, тут же оказался на ногах и снова усадил ее.
Леони вспомнила, с какой скоростью он среагировал в Британском Институте, когда перехватил ее, не дав упасть. Из всех мужчин в мире ее похитил тот, у кого молниеносные рефлексы.
— Гони! — крикнул он кучеру. После этого Лисберн поднял окно больше чем наполовину. — Хорошенькое получится похищение, если ты сбежишь до его начала. — Он откинулся на спинку сиденья.
В этот час Сент-Джеймс-стрит была пустой, и кучер смог гнать коней во весь опор. Даже если бы ей удалось быстро опустить окно и выпрыгнуть наружу, она наверняка свернула бы себе шею.
Паника овладела ею. Но Леони не была самоубийцей.
Она села прямо и сложила руки на коленях. «Думай», — сказала себе. Все-таки она из рода Нуаро. И Делюси. Она обязательно выберется отсюда.
