— Как сосиску? — взвизгнула леди Глэдис. — Клара, с меня довольно оскорблений от этой особы.
— Джеффрис, будь любезна, помоги леди Глэдис избавиться от корсета, — решительно распорядилась мисс Нуаро. Модистка, которая отвечала за клиентку, должна была еще закрывать ателье — она подрабатывала починкой одежды.
— Ни за что! — остановила девушку леди Глэдис. — Вы не дотронетесь до меня. Я отказываюсь от обслуживания чахоточной девчонкой, которая говорит на отвратительном подобии французского, что оскорбляет мой слух. Город и без того переполнен невеждами.
Джеффрис выросла в трудных условиях. Поэтому такое обращение было почти проявлением материнской заботы по сравнению с тем, что ей приходилось слышать в детстве. Она решительно направилась к клиентке, но стоило ей взяться за шнуровку корсета, как леди Глэдис резко развернулась и, замахав руками, практически зарычала на нее.
Как животное, загнанное в угол.
— Перестаньте, перестаньте, ваша светлость. Не надо бояться моей старшей портнихи, — стала уговаривать ее Леони.
— Джеффрис не может быть больна туберкулезом, — вмешалась леди Клара. — Иначе она уже умерла бы после всего, что пришлось пережить, снимая с тебя платье и нижнее белье.
— Я же говорила, что это будет пустая трата времени!
— А я говорила, что сыта по горло ядовитыми замечаниями некоторых личностей, которые вспоминали о твоих нарядах времен первого сезона. Но ты…
— Мне не интересно, мнение других!
* * *
– Ça suffit,
[7] — сказала Леони. — Выйдите все отсюда. Мне нужно поговорить с леди Глэдис наедине.
— Я не собираюсь говорить с вами, — замотала головой клиентка. — Вы просто настоящая… Нет, Клара, не уходи!
Но та уже направилась к двери, Джеффрис — за ней. Они тихо вышли и прикрыли за собой дверь.
В неглиже леди Глэдис не могла броситься вслед за ними. И не могла одеться сама, потому что, как и большинство благородных дам, не знала, как это делается. Она оказалась в ловушке.
Открыв шкаф, Леони достала французский пеньюар. Кремового цвета, отделанный богатой вышивкой из розовых бутонов, нежно-зеленых вьющихся стеблей и листьев. Пеньюар был пошит не из муслина, как это обычно бывает с дамскими ночными туалетами. Он был из шелка. Тончайшего, почти прозрачного.
Она развернула это произведение портновского искусства. Леди Глэдис засопела и насупилась, но не отвернулась. Ее взгляд не отрывался от непристойного куска шелка, и по лицу было видно, как ей сильно хочется выхватить его.
— Вы же не собираетесь предложить это мне, — наконец выдавила она. — Такой пеньюар подойдет только для женщины легкого поведения.
Мисс Нуаро подошла и накинула его на одеревеневшие плечи ее светлости.
Повернулась и посмотрела на отражение в зеркале. Непримиримое выражение лица леди Глэдис смягчилось. Она быстро заморгала.
— Я… Я никогда не носила подобных вещей. Это дурно с вашей стороны — предлагать такое.
В ее голосе Леони услышала затаенное желание, и сердце маленькой портнихи заныло.
Леди Глэдис не была красавицей. Никогда не была и никогда не будет, сколько бы трудов ни потратили на нее искусные портные.
И тем не менее!
— Я не предлагаю вам купить это, — сказала мисс Нуаро. — Пока не предлагаю. Такая вещь потребуется для приданого.
— Для приданого? Смешно!
— Вот что мы сделаем, — продолжала Леони. — Начнем с избавления от этого чудовищного корсета.
— Какая вы все-таки властная и нахальная…
— Я предложу вам что-нибудь более подходящее, пока не сошью то, что необходимо именно вам. — Корсеты были специальностью Леони.
— Я не… Вы не… — Заморгав еще быстрее, леди Глэдис сглотнула.
— Ваша светлость больше никогда не будет носить готовые корсеты. — Леони заговорила деловым тоном. Чем меньше эмоций в обсуждении этой темы с клиентками, тем лучше. Так дамам легче воспринимать слова. — Они ничего не поддерживают и превращают вас в нечто бесформенное.
— А я такая и есть — бесформенная. Или вернее сказать, у меня отличная фигура, если вам нравятся… бочки.
— У вас нормальная фигура, — возразила Леони. — Не классическая. Но для мужчин это не важно. Они не настолько разборчивы, как считают юные девушки. У вас роскошная грудь, и как только мы освободимся от этого ужасного корсета, вы увидите, сколько изящества и стройности в ваших бедрах и ягодицах.
Леди Глэдис посмотрела на себя в зеркале. Сморщилась. Отошла в сторону и рухнула в кресло.
— Давайте оценим и другие достоинства, — продолжала Леони.
— Достоинства? — поперхнулась девушка.
— Помимо того, о чем я уже упомянула, у вас чистое лицо, элегантный нос и прелестные руки.
Леди Глэдис удивленно оглядела свои руки.
— Конечно, декольте — это первостепенно, — заметила мисс Нуаро. — Мужчинам очень нравится смотреть на женскую грудь. В действительности именно туда они бросают взгляд в первую очередь.
Глэдис продолжала рассматривать свои руки, как будто никогда их не видела.
— Мужчины не смотрят, — сказала она. — Они никогда на меня не смотрят. А потом я начинаю говорить, и… — Ее голос оборвался. По щеке покатилась слеза.
Леони протянула ей платок.
— Ваш первый сезон сложился неудачно. — Она вспомнила, что об этом говорила леди Клара. Или Софи? Как бы там ни было, подробностей Леони не знала. Да они ей и не требовались.
Глэдис высморкалась.
— Это еще мягко сказано! Вы знаете. Весь мир знает. Это был полнейший провал. Настолько чудовищный, что я тайком уехала домой в Ланкашир и думала, что никогда сюда не вернусь.
— Но ведь вы здесь, — заметила мисс Нуаро.
Леди Глэдис порозовела. На этот раз более очаровательно.
— Это не имеет отношения к сезону, — торопливо сказала девушка. — Он почти закончился. Большая часть мероприятий уже закончилась. Но я прочла в газетах о том, что лорд Суонтон проведет несколько публичных чтений своих произведений и выступит с лекциями о поэзии. Это… Тут исключительно литературный интерес. Поэтому я и приехала. А не потому, что… В общем, мне не хочется снова проходить сквозь эту серию испытаний — балы, приемы и тому подобное.
— Мне всегда казалось, что для юных леди первый сезон является чем-то вроде участия в борьбе за приз или в скачках, — сказала Леони. — Огромное количество девушек одновременно входят в общество, всем нужны мужья, и поэтому они сражаются, используя нечестные приемы. Ваши соперницы, которые мчатся бок о бок с вами, пользуются не только кнутом и шпорами, но еще и словом.
