При встрече с царевичем Алексеем в Либаве в октябре 1716 г. Кикин убедил его скрыться от царя Петра в Австрии, где царствовали родственники жены царевича. Алексей последовал этому совету, но в феврале 1718 г. его вернули в Россию, и на первом же допросе он рассказал о роли Кикина в своем бегстве. Кикина подвергнули пыткам, во время которых он сознался во всем. Ему присудили смертную казнь.
После казни его дома и имения были отписаны в казну. В доме, примыкавшем к дому Апраксина, что напротив Адмиралтейства, разместили учрежденную в 1715 г. Морскую академию или, как ее еще называли, Морскую гвардию. Поскольку площадей здания для размещения этого учебного заведения оказалось недостаточно, в апреле 1718 г. возглавлявший его Ф. М. Апраксин указал: «…академический двор, что был Кикина, достроить». В 1727 г. Морскую академию выселили из дома Кикина, а в царствование императрицы Анны Иоанновны отец и сын Растрелли возвели на этом месте третий Зимний дворец.
Дом Кикина на Дворцовой набережной на протяжении XVIII столетия принадлежал различным частным лицам до 1798 г., когда он и находившиеся рядом здания были перестроены архитектором Кваренги по указу императора Павла Петровича для его фаворитки Анны Петровны Лопухиной.
Из всех петербургских домов Александра Васильевича до наших дней сохранились только Кикины палаты. Сам хозяин в них пожить не успел, но здание стало историческим по многим причинам. Во-первых, это одно из немногих каменных зданий петровского времени, сохранившихся в нашем городе. Во-вторых, здесь в 1919 г. открылся первый в России музей Кунсткамера, созданный на базе петровских коллекций и библиотеки. Для того чтобы приспособить Кикины палаты под музей, здание надстроили третьим этажом. В-третьих, в 1733 г. Кикины палаты стали административным зданием лейб-гвардии Конного полка. Здесь на первом этаже разместился склад оружия и арестантская комната, на втором – канцелярия, архив и караульное сооружение, а на третьем – полковые храм и госпиталь. Для этих целей Растрелли перестроил здание, украсив его крыльцом с колоннами и куполом над церковным помещением. В 1829–1830 гг. архитектор А. Е. Штауберт еще раз перестроил здание по заказу военного министерства, разобрав при этом крыльцо, уничтожив отделку фасадов и украсив третий этаж треугольными фронтонами. Довершили уничтожение первоначального архитектурного образа немецкие артиллеристы, разрушив здание почти полностью. В 1952–1953 гг. палаты восстановили по проекту архитектора И. Н. Бенуа в стиле петровского барокко.
Шафер Павел Ягужинский
Накануне свадьбы Петр отправил шаферов Александра Васильевича Кикина и Павла Ивановича Ягужинского приглашать гостей. Ягужинский был сыном бедного литовского органиста, приехавшего в 1686 г. в Москву и поступившего на службу в лютеранскую церковь в Немецкой слободе. О детских и отроческих годах Павла Ягужинского известно мало. По словам историка К. Валишевского, «Ягужинский начал свою карьеру чистильщиком сапог, соединяя это занятие с другими, о которых приличие не позволяет говорить». Известно также, что живой, общительный и обаятельный чистильщик сапог привлек к себе внимание могущественного вельможи Федора Алексеевича Головина, который приблизил его к себе, сделав Павла Ягужинского пажом.
В 1701 г. 18-летний Павел Ягужинский впервые встретился с государем, которого привлекли в нем не только красивая внешность и остроумие, но также умение быстро и толково составить любую деловую бумагу. Петр сразу же распорядился зачислить Ягужинского в лейб-гвардии Преображенский полк, а после производства в офицеры назначил своим денщиком, то есть лицом, исполнявшим функции личного царского адъютанта. После этого Ягужинский перешел из лютеранства в православную веру. Так началась его стремительная блестящая карьера, развитию которой способствовали знание нескольких иностранных языков, начитанность и природная ловкость. За верную службу царь 9 июля 1706 г. пожаловал своему любимцу в вечное владение целый остров на реке Яузе в Москве.
В 1710 г. Ягужинский был уже камер-юнкером и капитаном гвардии, а вскоре женился на представительнице старой московской знати Анне Федоровне Хитрово, что не только упрочило его положение в обществе, но и сделало одним из богатейших людей страны. На свадьбе, состоявшейся в московских хоромах князя М. П. Гагарина, присутствовал государь.
В 1711 г. Павел Иванович сопровождал царя Петра в Прутском походе, во время которого произведен в полковники, а по окончании похода назначен на вновь учрежденную должность генерал-адъютанта, хотя генерал-майорский чин он получил только спустя шесть лет, в 1717 г. Пожалование Ягужинского в генерал-адъютантскую должность было связано с тем, что он, рискуя свободой и жизнью, участвовал в переговорах с турками, закончившихся благополучно для государя.
В конце 1711 г. Ягужинский сопровождал царя в Карлсбад и Торгау на свадьбу царевича Алексея Петровича.
В июне 1712 г. Павел Иванович вновь отправился сопровождать государя за границу, который на сей раз решил проинспектировать русское войско, находившееся в Померании и осаждавшее крепость Штеттин. Ягужинский выехал из своего дома, располагавшегося на участке нынешнего дома 5 по Марсову полю, стоявшего тогда на берегу прорытого в 1711 г. Красного канала, соединявшего Мойку с Большой Невой. Впоследствии сын Павла Ивановича Сергей построил здесь двухэтажный особняк, выходивший фасадами как на Марсово поле, так и на Аптекарский переулок, а в советское время его надстроили третьим этажом.
Во время поездки Ягужинский в очередной раз проявил свои деловые способности, государь это оценил и пожаловал ему в 1713 г. 33 крестьянских дома, а также земли еще на 50 дворов в Копорском уезде. Большую часть этого года Ягужинский провел в Москве, а в ноябре был отправлен в Данию для поддержки русского посла В. Л. Долгорукова в деле привлечения этого государства к союзу с Россией против Швеции. Деятельность Ягужинского в Копенгагене закончилась неудачей из-за банальной непредусмотрительности – он не привез с собой денег для подкупа нужных лиц. В конце концов царь отозвал Павла Ивановича из датской столицы с припиской: «Авось по вашем отзыве лучше опамятуются».
Приискивая союзников в Европе, русский царь обратил внимание на прусского короля Фридриха-Вильгельма I, который был более дружески настроен к Петру, чем датский. Для начала Петр отправил к прусскому королю Ягужинского, который попросил прислать Фридриху-Вильгельму подарки – две овчинных, несколько черкасских лошадей и от 50 до 100 высокорослых гренадер, из которых прусский король составлял свою гвардию. Результатом переговоров Ягужинского стало подписание русско-прусского союза 1716 г., прусский король получил подарки, в том числе 55 высокорослых русских рекрутов, токарный станок и деревянный кубок, вырезанный лично русским царем.
Не остался без подарков и русский царь. Прусский коллега подарил ему Янтарный кабинет да в придачу роскошную прогулочную яхту «Либуринку». Петр и впредь одаривал своего союзника русскими великанами-гренадерами. Всего их отправили на прусскую службу 248 человек. Вернуть русских великанов на родину удалось только в царствование дочери Петра, императрицы Елизаветы Петровны.
