Морские адмиральские чины в 1712 г. – генерал-адмирал, адмирал, вице-адмирал, контр-адмирал (или шаутбенахт, или арир-адмирал); старшие морские офицерские чины – капитан-командор и капитан; младшие – капитан-поручик (капитан-лейтенант), поручик (лейтенант) и подпоручик (унтер-лейтенант). Капитаны различались только по жалованью, с 1713 г. ввели чины капитана 1, 2, 3 и 4-го ранга, а в 1717 г. чин капитана 4-го ранга упразднили.
Морских офицеров на Балтике также не хватало, поэтому их вызывали с окончившего свою деятельность Азовского флота в Санкт-Петербург, где они получали новые назначения. Одним из таких офицеров, прибывших в Петербург в 1712 г. за новым назначением, стал 31-летний выпускник Амстердамского кадетского корпуса Витус Ионассен Беринг. После окончания корпуса он служил в Ост-Индской компании, а по возвращении в Амстердам был завербован К. И. Крюйсом на русскую службу. В 1704 г. он прибыл в Петербург. Сначала доставлял лес из Петербурга в Кронштадт и следил за передвижением шведских кораблей на Финском заливе, затем был направлен на Азовский флот.
В 1713 г. Беринг женится на дочери выборгского коммерсанта Анне-Кристине Пюльзе (в русских документах – Пилсе). Свадьба состоялась 8 октября в Выборге. Тесть Беринга – уроженец города Ниена, на месте которого построили Петербург. В 1703 г. он поселился в тогда еще шведском Выборге, в большом каменном доме, который сохранился до наших дней (ныне Северный вал, 3). Вскоре после свадьбы Беринг попал в плен, откуда ему удалось бежать осенью 1714 г.
На Балтике Беринг прослужил до 1724 г., 14 августа этого года он получил чин капитана 1-го ранга, а в декабре его назначили начальником экспедиции на Камчатку. Цель экспедиции – узнать, соединены ли Азия и Америка или разделены проливом. 5 февраля 1725 г. Беринг со своими помощниками, лейтенантами А. И. Чириковым и М. П. Шпанбергом, выехади из Петербурга. Эта 1-я Камчатская экспедиция не дала окончательных результатов исследования. Беринг вернулся в Петербург 1 марта 1730 г. Его пожаловали чином капитан-командора и вручили награду в 1000 рублей.
В 1733 г. было принято правительственное решение о подготовке 2-й Камчатской экспедиции, которую также возглавил Витус Беринг. На сей раз с ним в экспедицию отправились его супруга Анна-Кристина (Анна Матвеевна) и двое младших детей – Антон и Анна. Двое старших сыновей, Йонас и Томас, остались в пансионе Ревельской гимназии. Помимо детей, капитан-командорша, как называли в отряде Анну Матвеевну, взяла столовое белье, серебряную и фарфоровую посуду, клавикорды, много других нужных, по ее мнению, в сибирской глухомани вещей.
В 1740 г. Беринг отправил семью домой, в Петербург, а сам в июне 1741 г. отправился в свой последний поход. На сей раз он достиг берегов Америки, но на обратном пути скончался на острове, который назвали его именем.
С 1700 г. всеми морскими делами в России ведал Приказ адмиралтейских дел, или Адмиралтейский. Он подчинялся адмиралу графу Ф. А. Головину, а после его смерти в 1706 г. – Ф. М. Апраксину. В 1712 г. вместо Приказа адмиралтейских дел, находившегося в Москве, в Петербурге была создана Воинского морского флота канцелярия, а в Москве осталась Московская адмиралтейская контора, деятельность которой имела преимущественно хозяйственный характер. Воинского морского флота канцелярию возглавил обер-комиссар Адмиралтейства И. А. Тормасов.
В декабре 1717 г. создали Адмиралтейств-коллегию, которую возглавил генерал-адмирал Ф. М. Апраксин. Эта коллегия разместилась в центральной части комплекса зданий Адмиралтейства. Воинского морского флота канцелярия вошла в ее состав и занималась кадровыми вопросами, а в 1723 г. в связи со структурными изменениями в коллегии была упразднена.
С 1712 г. на флоте учредили Андреевский флаг, который носят современные корабли России.
Пленные шведы
Во время Северной войны с обеих противоборствующих сторон, естественно, были пленные. Часть пленных со шведской стороны находилась в Петербурге. Первое документальное подтверждение этому относится к 1712 г., хотя, вероятно, пленные находились в строящемся городе и ранее. Тем более что пленными становились не только военные, взятые в плен во время сражений, но также некоторые жители земель и городов, освобожденных русскими войсками.
Пленные шведы представляли собой разные социальные прослойки. Сын шведского военнопленного Б. А. Эннес так описал положение шведских офицеров и рядовых, находившихся в российском плену:
«С пленными офицерами в России вообще обращались хорошо; они пользовались большою свободою, если только вели себя тихо и порядочно, оставаясь в тех городах, куда были посланы или на время отпущены ‹…› Унтер-офицеры и рядовые находились совершенно в других местах, где должны были исправлять тяжкие работы, – особенно в сибирских рудниках и при построении Петербурга. Из них одни умерли, другие принуждены были вступать в русскую военную службу или перекреститься, так что очень немногие возвратились в отечество».
Тем военнопленным шведам, кто попал в армию, имея гражданскую специальность, удалось устроиться весьма неплохо. Они занимались ремеслами, например военные врачи (лекари) вели медицинскую практику, некоторые офицеры даже смогли попасть на гражданскую службу, работать в русских предприятиях или открывать свои лавочки. Так, пленный швед Шредер разбивал сад вокруг Золотого дворца супруги государя, стоявшего на месте нынешнего Павильона Росси в Михайловском саду. В 1714 г. шведские пленные ювелиры основали цех золотых и серебряных дел мастеров.
Шведы хорошо усвоили урок, преподнесенный им в России. В конце XVIII столетия шведский кадетский корпус принимал делегацию русских гардемаринов. Наши соотечественники сильно удивились наличию в шведском корпусе множества мастерских, где будущих офицеров обучали ремеслу столяров, слесарей, резчиков по дереву, переплетчиков, оружейников, золотых и серебряных дел мастеров и прочим неморским профессиям. На вопрос одного их русских гардемаринов, для чего это делается, получили ответ:
«Во время войны может случиться, что иной офицер попадет в плен. И чтобы не унижаться и не выпрашивать себе кусок хлеба, всякий шведский офицер должен хорошо знать какое-нибудь ремесло. Тогда во всякой стране, куда бы ни занесла его война, он сможет собственным трудом добыть себе содержание до освобождения из плена».
Однако были в шведской армии и такие, кто, кроме как воевать, ничего больше не умел и, более того, считал ниже своего достоинства (особенно офицеры) заниматься чем-то другим.
Эта категория всецело зависела от того денежного содержания, которое присылал шведский король, а средства поступали с большим опозданием, нерегулярно, и русским пришлось кормить шведов за свой счет. Государь Петр Алексеевич оказался рачительным хозяином и не хотел, чтобы шведы ели русский хлеб бесплатно. В своем письме-предписании, направленном из Гистроу в Москву в декабре 1712 г., он указал: «Шведам полонным, которые есть на Москве и в других губерниях, велите работать, чтоб они не даром кормовые деньги брали…»
